С главной башни они спустились на стены. Прошлись по боевым площадкам верхних ярусов. Осмотрели вблизи серебрёные шипы, торчащие из каменной кладки. Стальные колючки с насечкой белого металла, прикрывавшие бойницы и заборала, казались препятствием непреодолимым. Увы, так только казалось.
- Натиск нахтцереров они не остановят, но всё же на время сдержат нечисть, - на ходу объяснял тевтон. - Если бы не эти шипы, возможно, тёмные твари уже захватили бы замок.
Кое-где над крепостными зубцами поднимались подвижные балки с деревянными клювами. Сооружения эти, напоминавшие гигантские виселицы и коромысла, позволяли, не повреждая защитных шипов, перекидывать за стену - прямо на головы штурмующих - массивные брёвна.
Брёвна уложены тут же - осиновые стволы, усеянные сучьями, гвоздями, крюками, прямыми и изогнутыми лезвиями. Топорщившиеся во все стороны острия опять-таки поблёскивали серебром. Можно себе представить, сколько тварей раздавит, изорвёт и исцарапает такая лесина, сброшенная вниз!
В проходах и галереях стояли, прислонённые к каменным зубцам, лёгкие переносные рогатки из сбитых и связанных воедино кольев - тоже, разумеется, струганных из осины.
- А это здесь зачем? - поинтересовался Всеволод.
- На том случай, если твари прорвутся, - ответил Томас. - Такими загородками можно быстро перекрыть захваченный участок стены, выиграть немного времени, перегруппировать силы, потом ударить снова и отбить укрепления.
Всеволод только покачал головой. Вновь отбить захваченные упырями стены будет непросто. Но, похоже, тевтоны старались предусмотреть всё. И, кто знает, быть может, лишь благодаря этой предусмотрительности Закатная Сторожа и выстояла до сих пор.
Шли дальше…
В специальных нишах у бойниц лежали целые охапки арбалетных стрел с серебряной насечкой. Наконечники у всех - широкие, плоские, топорщатся бритвено-заточенными краями. Такие острия рассчитаны не на пробитие брони, а исключительно на взрезание плоти. На некоторых наконечниках - глубокие зазубрины. Ох, не просто будет выдрать такую стрелу из раны. Да ещё добрая треть толстых коротких древков - струганы из осиновых веток. Для пущей, надо полагать, эффективности в бою против нечисти. Имелись, впрочем, и стрелы попроще - без серебра, без осины - зажигательные, с обычными железными наконечниками, обмотанными просмолённой, промасленной и ещё невесть чем пропитанной паклей.
Почти на каждом пролёте внешних крепостных стен чернели закопчённые котлы с густым вонючим варевом. Возле котлов - широкие наклонные желоба - разветвляющиеся, уходящие под заборало, и прикрытые снаружи решётками. По таким удобно поливать штурмующих варом. Или кипящим маслом. Или бурлящей смолью. Или расплавленным свинцом.
Однако ничего этого в котлах не было. Была тёмная жижа, по виду напоминавшая упыринную кровь и пахнувшая ненамного лучше. И что ещё более странно: ни под одним из чанов Всеволод не увидел ни дров, ни угольев. Похоже, котлы вовсе не разогревались кострами. Но какой тогда от них прок?
- Греческий огонь, - кивнул на котлы Томас. - Горючая смесь, которую не нужно греть и кипятить, как воду или смолу. Достаточно опустить в котёл горящий факел, и всё его содержимое воспламенится. Причём гореть будет сильно и долго. Когда мы льём этот жидкий огонь вниз, под стенами начинается ад. А очищающее пламя столь же губительно для тварей, порождённых тьмой, как и серебро.
Что ж, теперь понятно, откуда взялись жирные копотные потёки на стенах…
Показал им кастелян и многочисленные пороки, установленные на открытых башенных площадках. Большие, массивные, опутанные канатами и перевитые крепкими воловьими жилами… Одни походили на арбалеты сказочных великанов. Другие - на толстые руки, оплетённые тугими венами и поднятые к небесам. Третьи - на перетянутые верёвками деревянные ящики. Четвёртые - на гигантские пращи. Причём, добрая половина метательных машин располагалась на движущихся платформах, позволявших при помощи рычагов и воротов быстро разворачивать пороки.
- Баллиста… катапульта… мангонель… спрингалд… петрария… - кивал на хитроумные сооружения кастелян.
Возле каждого башенного самострела высились аккуратные поленицы больших - с добрую рогатину - стрел и горки грубо отёсанных округлых каменных глыб. И те, и другие были обмотаны паклей и обмазаны зловонной жижей из котлов. Имелись, впрочем, и иные снаряды. Толстостенные пузатые горшки и пустотелые металлические ядра с торчащими из узких горлышек промасленными фитилями.
- Это всё - для дальнего огненного боя, - объяснил тевтон. - А там вон - запасы для ближнего…
Эти что ли? Всеволод подошёл, присмотрелся. М-да, запасы… Небольшие глиняные шары, ощетинившиеся иглами из посеребрённой стали. И шары железные, чуть приплюснутые, чем-то похожие на лампадки, покрытые тончайшими накладками из белого металла. И деревянные, но в железных обручах, трубки, набитые тёмным порошком вперемешку с мелко рубленой серебряной проволокой и опилками. Между серебрённых шипов глиняных шаров, из округлых металлических боков сплюснутых "лампад" и над косыми срезами трубок тоже торчали фитили. Диковинный арсенал был невелик, однако обращались с ним тевтоны с превеликой осторожностью.
Всеволод осторожно заглянул в одну из трубок.
- Что здесь за порошок, брат Томас?
- Особое огненное зелье, - охотно удовлетворил его любопытство однорукий рыцарь. - Перетёртые и смешанные друг с другом в определённых пропорциях уголь, селитра и сера. Секрет этой смеси мы узнали от сарацинских мудрецов.
- Она жжёт, как греческий огонь? - спросил Всеволод.
- Не только жжёт - разрывает в клочья любого, кто окажется рядом. И разбрасывает к тому же множество осколков.
- Громовые горшки и трубки, - неожиданно вмешался в разговор Сагаадай. Юзбаши одобрительно прицокнул языком. - Страшное оружие… Его используют ханьцы, огородившие свои земли большой стеной.
Всеволод недоумённо покосился на степняка, однако выспрашивать подробности не стал. Кочевники-татары побывали во многих странах, многое повидали и брали штурмом разные стены - и большие и малые. И если уж Сагаадай называет "громовые горшки и трубки" страшным оружием, значит, так оно и есть.
- А это что, Томас? - Золтана заинтересовал глиняный кувшинчик, одиноко стоявший в небольшом углублении между бойниц. Кувшин был закрыт, но шекелис уже успел снять крышку и заглянуть внутрь. Недоумённо поболтал содержимое, разочаровано протянул:
- Вода?
Всеволод не удержался - тоже глянул через плечо угра. И правда… Обычная водица. Самая, что ни на есть. Прозрачная. Невзрачная. Ни запаха, ни цвета…
- Будет лучше, если ты закроешь сосуд и поставишь его на место, - вежливо, но со скрытым раздражением произнёс Томас. - И я бы никому не рекомендовал пить эту "воду".
- А что так? - с вызовом усмехнулся Золтан. - Тоже страшное оружие? Яд?
Всеволод поспешил встать между горячим шекелисом и рассерженным тевтоном. Спросил сам - примирительно и заинтересованно:
- Брат Томас, в самом деле, что это?
- Жидкий lapis internalis, - недовольно ответил кастелян. - Раствор адского камня.
- Адский камень? - нахмурился Всеволод. - Звучит зловеще.
- Всего лишь звучит. Это только слова. Алхимический язык. На самом деле, lapis - вещество, получаемое путём смешения лунного металла с едкой водкой. Lapis легко растворяется в воде, а вода, несущая в себе силу серебра, - наивернейшее средство против нахтцереров. Только людям тоже следует быть с ней осторожными. Адский камень оставляет на коже чёрные пятна - отсюда, собственно, и происходит столь пугающее название. Если же серебряный раствор попадёт в глаза, он разъест их и ослепит человека…
- А если раствор попадёт на упыря? - спросил Всеволод. Это его занимало больше. - Что тогда?
Кастелян хищно осклабился.
- Одна капля прожигает нахтцерера насквозь. Жаль, у нас мало серебряной воды: её непросто добывать. А то бы… - Томас мечтательно закатил глаза. - Эх, заполнить бы ею ров - и по ночам было бы куда как проще.
"Ну, прямо спасительная святая водица из адского камня", - недоверчиво подумал Всеволод. Вслух, однако, свою мысль он высказывать не стал. Подобные аналогии могли бы обидеть крестоносца.
Глава 9
Они обошли боевые площадки внешних и внутренних стен. Побывали в надвратных башнях. Покрутили рычаги нехитрого механизма, выдвигающего серебрённые шипы между каменных плит, которыми была вымощена воротная арка. Облазили сверху донизу весь донжон и добрую половину пристроек к главной башне, осмотрели замковую часовню.
Затем настал черёд многочисленных переходов, галерей и зал детинца, а также казарм и хозяйственных построек, расположенных на замковом дворе. Всё это, впрочем, смотрели уже наспех, вполглаза. Можно сказать, что и не смотрели вовсе. Томас отпирал замки, гости заглядывали в распахнутые двери. А порой и просто проходили мимо, стараясь лишь запомнить - хотя бы приблизительно - расположение помещений.
Внимание Всеволода привлекли небольшие вентиляционные окошки-отдушины, темнеющие под мощным фундаментом донжона. В глубокой нише, уходящей вниз, обнаружилась и подвальная дверь - тяжёлая, вся в железных полосах. Но не запертая.
- Мы можем взглянуть на нижние ярусы замка? - спросил Всеволод у провожатого.