- Значит всё же только слухи? Без трупов?
Кнехт поник, повесил голову.
- Ясно… - досадливо крякнул Всеволод.
Вот что делает с людьми страх и чрезмерное напряжение сил физических и духовных. Опасные слухи появляются там, где слишком много страха, где нервы - как натянутая тетива. И где есть хотя бы одна слабая душонка. Вроде этой вот. Или душа сильная, но истёршаяся, и со временем ставшая слабой. Всё-таки еженощные штурмы тёмных тварей способны, наверное, подтачивать и кремень-души. Если штурмы продолжаются без конца. И без надежды. Да, так всё и происходит. Набег порождает в ослабших человеческих душах страх. Страх рождает слухи, которые в свою очередь ещё сильнее размягчают крепость душ.
Опасная круговерть.
- Я просто хотел предупредить, добрый господин. Как лучше хотел…
Всеволод сдержанно поблагодарил кнехта. Кнехт поспешно выскользнул из комнаты.
Всеволод прикрыл за ушедшим дверь. Не из страха - из брезгливости. Пожалуй, всё-таки не следовало ему заступаться за этого…
А глаза уже осматривали дверь. А пальцы - ощупывали засов. А мысли…
"Хорошая дверь. Хороший засов. Плечом не высадишь. И даже если секирой… И упырю прогрызть такие толстые доски - не враз".
Тьфу ты! Всеволод оборвал течение мыслей, принимавших ненужное направление. Досадно стало на самого себя. Надо же! Заразился-таки россказнями перепуганного кнехта. Не было ведь ничего на самом деле! Потому Конрад с Бранко и не поведали в походе о замковом упыре. А если было, то…
"То что? Дым без огня?"
Ну, может, во время штурмов завалились куда-то со стен тела испитых упырями защитников. Ну, затерялись. Ну, не досчитались бедолаг. Ну, не нашли. Сразу. А нашли - после. Один раз. Второй. Вот и пошёл гулять опасный слушок.
"Хорошая дверь. Хороший засов…"
Что ж, хорошая дверь и хороший засов в этом не очень-то гостеприимном замка всё равно пригодятся. Не ему, нет - Эржебетт. За запертой дверью она будет чувствовать себя в безопасности. По крайней мере, до тех пор, пока не вернётся Бернгард и пока орденский старец-воевода не решит её судьбу.
Кстати, об Эржебетт… А где его дева-оруженосец спать-то будет? Не на полу же, в самом деле? Всеволод улыбнулся. Он был доволен: вот теперь мысли текли в верном направлении.
"Ладно, как-нибудь приспособимся, - подумал он.
Тихонько скрипнула притворённая дверь. Всеволод обернулся. Кто там ещё?
Ишь ты! Легка на помине!
В комнату заглядывала Эржебетт. Сзади стояли Сагаадай и Золтан.
- Вот, русич, принимай, - недовольно буркнул шекелис. - А то не совсем не своя девчонка. То прячется, то мычит и мечется. Тебя, вроде как, ищет. Ну, мы её и решили привести.
- А погляди-ка: нашла - и успокоилась сразу, - усмехнулся степняк.
Эржебетт тихонько вошла в комнату. Встала у стены неприметной мышкой, поближе к Всеволоду. И уходить отсюда уже, явно, не собиралась.
В самом деле, - нашла…
- Ну, привели - и привели, - пробурчал Всеволод, чувствуя, как наливается краской. - Молодцы. Спасибо. А теперь оставьте девчонку в покое.
"Нас с ней оставьте".
Дверь снова закрылась. Всеволод вздохнул.
- Ну, и что мне теперь с тобой делать?
Эржебетт улыбнулась ему заискивающе-обезоруживающей улыбкой. Кивнула то ли своим, то ли его невысказанным мыслям. А может, и его, и своим сразу.
И-эх! Всеволод махнул рукой:
- Давай обустраиваться, что ли…
Он придвинул к неподъёмному сундуку у стены тяжёлую лавку. Та оказалось почти вровень. Брошенные сверху тюфяк и шкуры вовсе сгладили неровности. Для него самого такое ложе маловато будет, да и не выдержит оно его - разъедется и развалиться. Но для Эржебетт… Всеволод скользнул взглядом по худенькой невысокой фигурке. Для неё сгодиться. Если отроковица свернётся калачиком на бочке, так и на одном сундуке поместится. А с лавкой - так и вовсе раздолье будет.
Неплохо, конечно, было бы всё это перетащить к его дощатым полатям: ну… чтобы вдвоём, вместе чтобы… Но дубовый, обитый железом сундук оказался слишком тяжёл. И к тому же, был вставлен в специальную нишу в полу и стене. Такой не выковырнуть и не дотянуть на другой конец комнаты. Вместе с Сагаадаем и Золтаном ещё можно было бы, наверное, попытаться. Но просить соратников обустраивать их совместное с девчонкой-найдёнышем ложе всё же не хотелось. Да и тевтоны, если узнают, не поймут, почему это воевода спит вместе со своим оруженосцем. Эржебетт ведь пока здесь за оруженосца. И бог весть, когда ещё выпадет удобный случай поговорить с местным старцем-воеводой о девчонке.
Поразмыслив немного, Всеволод решил подтащить к ложу Эржебетт и стол. Ему, как ни крути, надлежало стоять возле лавки. Так будет куда присесть и где перекусить на скорую руку, чтобы лишний раз не выводить Эржебетт к общему застолью на показ орденским братьям. Или оружие почистить, доспех поправить, одежду починить… Да мало ли дел можно переделать, сидючи по-человечески - на лавке да за столом. А поскольку единственная лавка теперь возле сундука пристроена… В общем, пришлось ещё повозиться: дубовый столище оказался тяжеленным, зараза, а из девчонки - какая помощница? Конечно, в одиночку тягал.
Стол встал малость кривовато, но всё же кое-как, со скрипом, уместился в простенок за ложем, сооружённым для Эржебетт. Одним краем упёрся в сундук - тот аж затрещал, родимый, другим - оцарапал неровную кладку стены.
Ну вот, теперь, можно сказать, и обустроились.
- Значит так… - Всеволод повернулся к девушке. Приказал по-немецки - авось, поймёт язык саксов: - Сиди здесь.
А чтоб лучше поняла - хлопнул ладонью по ложу-сундуку. Не удовлетворился. Подвёл, усадил.
- Без особой нужды и без моего слова из комнаты не выходи…
Указал на дверь, покачал головой: нет, мол, нельзя.
- … и никого не впускай.
Задвинул засов.
- Открывать будешь только мне.
Ткнул себя в грудь.
- Узнаешь меня просто. Я постучу… Вот так, запоминай…
Стукнул по доскам стола: быстро, три раза. И - снова - себя в грудь. И опять - в доску - скоро, трижды.
- Сначала постучу, потом - позову.
Указал на свой рот, на её уши.
- Услышишь стук и мой голос - тогда откроешь.
Дёрнул засов, отворил дверь.
- Ясно тебе?
Испуганное хлопанье ресниц.
- А-а-а…
- Ясно, спрашиваю?
Торопливый кивок.
Может, и ясно, может - нет.
- Ладно, - Всеволод хлопнул по сундуку. - Пока просто сиди здесь и жди. Я скоро. Осмотрюсь и вернусь.
Он вышел из комнаты, притворил дверь. Не успел отойти и на пару шагов, как за спиной скрежетнул запирающийся засов. Ага! Кажись, Эржебетт всё поняла правильно.
Глава 8
По распоряжению Томаса на замковой кухне, уже что-то стряпали. Много, в потребных случаю количествах: и гостей следовало попотчевать с дороги, и к возвращению здешнего старца-воеводы, которого тевтоны именовали мастером Бернгардом, подготовиться. А пока было время, Всеволод, Сагаадай и Золтан пожелали осмотреть тевтонскую цитадель.
- Крепость большая, - предупредил Томас. - До трапезы всю не обойти.
- Посмотрим, что успеем, - пожал плечами Всеволод, - Веди, брат Томас, показывай.
Первым делом поднялись на самую верхнюю точку замка - на смотровую площадку донжона. Здесь сильно дуло. Шумно билось на ветру огромное белое полотнище с чёрным крестом. Ветер яростно трепал одежды, норовил содрать шлемы и шапки.
Угрюмый страж - закутанный в чёрный плащ кнехт, по всей видимости, сменивший на посту нерадивого дозорного с рваной щекой, молча поклонился кастеляну. На плече стража висел сигнальный рог. Судя по размерам рога, издаваемый им звук достигнет ушей всякого, находящегося в замке и в окрестностях замковой горы. И в ближайших окрестностях, и в дальних - тоже.
Томас перехватил взгляд Всеволода, пояснил:
- В рог трубят, когда Серебряным Вратам угрожают тёмные твари. Если услышите его зов - знайте: скоро на стены полезут нахтцереры.
Кастелян подошёл к каменным зубцам на краю площадки. Продолжил:
- Нечисти по всей округе нынче развелось превеликое множество, и по ночам нахтцереры подступают со всех сторон. Но основанная их масса неизменно приходит во-о-он оттуда…
Здоровая рука Томаса указывала на безжизненное плато в конце извилистого ущелья-горловины.
С высоты донжона, поднимавшегося над замковой горой, далёкое озеро - правильный, слишком правильный овал, холодно поблёскивающий отражёнными солнечными лучами - видно было как на ладони.
- Мёртвое озеро, - с ненавистью процедил Томас. - А под ним - Проклятый Проход.
- За озером наблюдают даже днём? - спросил Всеволод.
- Да, и днём - тоже, - ответил провожатый. - Может быть, в этом и нет необходимости, но так всем нам спокойнее.
В общем-то, это было понятно.
- Но ночью?! - вдруг осенило Всеволода. - Ночью отсюда ведь озеро не видно!
Даже его, Всеволода, специально тренированные и привычные ко мраку глаза, вряд ли что различат в темноте на таком расстоянии.
- Не видно, - согласился кастелян.
- Как же вы узнаёте, что открывается Проход?
- Это не трудно, - вздохнул Томас, - Когда мёртвые воды разверзаются, озеро начинает светиться.
- Светится? - удивился Всеволод.
- Именно. Зеленоватым таким призрачным светом, как… - кастелян поморщился. - Ну, как большая болотная гнилушка, что ли…