- Как это получается, если их простым глазом не видно?
- А я откуда знаю?
Нести литровую банку было неудобно и она ругала себя за то, что не захватила пакетик с ручками. По обе стороны улицы из-за зарослей бурьяна на нее таращились черные окна молчаливых домов.
Угрюмовский двор тоже был пуст. Впрочем, ей показалось, что в одном из окон шевельнулась занавеска.
Анджей небрежно отодвинул ее плечом и прошел в калитку. Она смотрела, как он прошел по дорожке, небрежно пнув носком кроссовки выросший за ночь моховик, как легко взбежал на крыльцо.
- Эй, - он постучал по двери, - Хозяева!
Молчание.
- Анджей, - нерешительно проговорила она, - может, пойдем?
Ну его в самом деле, это молоко.
Кто- то дотронулся до ее плеча.
Она подпрыгнула на месте и резко обернулась - сзади стоял вчерашний Федор. Вид у него был помятый. И как это он умудрился подобраться так бесшумно?
- Ты кто, девка? - мрачно спросил он.
- Здрасьте, - удивилась Варвара, - вы же вчера к нам приходили!
- Мало ли куда я приходил, - неопределенно ответил Федор, - а тебе я вот что, девка, скажу, - он с неожиданной силой вцепился ей в плечо, обдавая кислым запахом перегара, - убирались бы вы отсюда, а? Пока целы?
Варька вежливо высвободилась, стараясь дышать в сторону.
- Да что с нами может случиться?
- Да то, что и с остальными.
- Так ведь съехали все отсюда, Федор Иваныч. Просто съехали и все.
- Это кто тебе сказал? Иван?
- Так ведь отовсюду уехали. Вон их сколько, по дороге, деревень брошенных!
- А я тебе, девка, вот что скажу, - дохнул ей Федор совсем уж в ухо, - ты вот…
- Брось, дядя Федор! Опять за свое…
Федор разжал руку, пробормотал что-то себе под нос и боком, как краб, взбежал на крыльцо и нырнул в дом. Анджея он при этом задел плечом, но, кажется, совершенно не заметил.
Варвара обернулась. У калитки стояла Авелина - на сей раз в ладном брючном костюмчике и облегающих тугие икры коротких сапогах. Глаза чуть припухшие, лицо свежее, но ничего запредельного - обычная девушка, складненькая. Быть может, она волшебным образом способна меняться лишь под мужскими взглядами.
- Чего это он? - осторожно осведомилась Варвара.
- Не обращай внимания, - отмахнулась та, - он всегда так - когда выпьет. Это еще по мелочи… А вот когда чертей зеленых пошел топором рубить… вот шуму-то было. Вы батю ищете? Так он на рыбзавод поехал.
Анджей сбежал с крыльца.
Точно - сквозь нежную кожу Авелины стало проступать неуловимое сияние.
- Розой тебя увенчать бы хотел я, прекрасная панна! Белою розой, сияющей, точно твои голубые пресветлые очи! Но за неимением в здешней глуши приличного розария, удовольстуйся вот этим!
Он сорвал растущий поблизости стебель чертополоха с растрепанным бутоном и, упав на одно колено, протянул Авелине. Выглядело это вполне несерьезно - дурачится парень, но Варвара увидела, что руки Анджея, ободранные о колючки, кровоточили.
Авелина молча пожала плечами и отступила на шаг. Анджей остался стоять на коленях, - вид у него при этом был самый дурацкий, как с удовольствием отметила про себя Варвара.
- Так я говорю - нет бати дома, - пояснила та вновь.
- Мы за молоком.
- А-а! Погоди, я сейчас.
Анджей поднялся с колен. Стебель он отбросил в сторону и теперь раздраженно отряхивал джинсы, припачканные зеленью.
- Куда ты ходила? - спросил он сквозь зубы, обращаясь к Авелине.
Та приподняла светлые брови.
- Что?
Потом отвернулась и поднялась по ступенькам. Варвара видела, как ей навстречу тихо, точно сама собой, приоткрылась дверь, Авелина скользнула внутрь.
Она искоса взглянула на Анджея - тот неотрывно смотрел на дверь, чуть приоткрыв рот.
Авелина вновь появилась - теперь уже с полным бидончиком в руке.
Варька молча протянула ей банку.
- Да оставь ты эту стекляшку, - великодушно предложила та, - неудобно же таскать. А посуду потом занесешь. Ладно, меня мама зовет.
И вновь исчезла в доме, из которого за все это время не донеслось ни единого звука.
- Анджей, - окликнула она, - пойдем!
- Чего?
- Ну, домой пошли. Завтракать.
Анджей пожал плечами и, равнодушно посвистывая, двинулся к дому. Хоть бы предложил бидон донести!
Она чуть не уронила бидон - из кустов вылетело что-то серое, взъерошенное, накинулось на Анджея, сбило с ног и, скатившись со своей жертвой в высокую траву, пропало из виду. Лишь шатались, точно пьяные, высокие стебли чертополоха и мелькали, выныривая из травы, непонятно чьи руки-ноги. Варвара топталась сбоку, тщетно пытаясь пнуть нападавшего - клубок катался по земле, потом, наконец, распался, но не на человека и зверя, - на двух человек. Анджей зажимал разбитый нос, из которого на белейшую рубашку капала кровь, другой, совершенно Варваре незнакомый и чуть постарше, держался за разбитую скулу и мычал.
Анджей, пошатываясь, встал. Второй тоже поднялся, глядел исподлобья. Оба оставались в состоянии войны, но от прямых боевых действий пока воздерживались.
- Ты чего, мужик? - в нос проговорил Анджей, - крыша, что ли поехала - ни с того ни с сего на людей кидаться!
Странная перенаселенность этой, на первый взгляд совершенно безлюдной местности, начала тревожить душу Варвары.
- Слышь ты, паскуда, - с натугой двигая разбитой челюстью, - если ты Авку хоть пальцем своим поганым тронешь…
- Какую такую Авку? - совершенно натурально удивился Анджей, - Собаку айболитову, что ль?
- Я те дам собаку… - второй снова угрожающе надвинулся. - Ты мне девку не трожь! Я тебе все ребра пересчитаю, я тебе…
- Понял! - Анджей задрал голову, чтобы остановить капающую из носа кровь, холодно и несколько гнусаво осведомился, - А кто вы, собственно такой?
- Понятно, кто, - вздохнула Варвара, - Мишка Кологреев. Ветеринар. Только почему вы не на рыбзаводе? Вам же полагалось лечить жаберную гниль у несчастных рыб, а вы…
- Да ложил я на эту гниль, - мрачно сказал ветеринар. - Я отошел голомень, дал кругаля и вернулся. В сарае лодочном заночевал, у причала.
- Ясно, - согласилась Варвара, - ну ее, в самом деле, гниль жаберную. Пошли лучше завтракать.
Анджей пожал плечами и, посвистывая, двинулся вперед.
- Так я и знал - сокрушался Кологреев, - как городских увидит, тут же начнет хвостом вертеть.
- Что ж ты ее в Питер отпустил, такой ревнивый? - Варвара незаметно для себя перешла на ты.
- Отпустил, - ветеринар осторожно дотронулся до разбитой скулы, - слушай, железки холодной не найдется?
- Откуда? Бидон только вот.
- Разве ж я отпускал? Иван тоже против был. Нельзя ей, говорит, в город, никак нельзя! Я что - давай, говорю, поженимся, будем жить как люди. В Чупе дом купим. Рыбзавод наш финны, вроде, под себя берут, все путем… Так нет же, Катерина уперлась - мол, нечего ей здесь делать… Дескать, пускай хоть образование какое получит, а там поглядим. Образование… Известно, чему их там учат.
Он исподлобья поглядел на Варвару.
- Оно, конечно, глухомань у нас, задвенно живем… какие тут радости… А разве человек для радости рождается? Он для жизни рождается, а уж какая в ней, в этой жизни радость?
Интересная точка зрения для ветеринара, подумала Варвара.
- Да, - согласилась она, - мрачновато у вас.
- Нормально тут, - сразу же дал разворот Кологреев, - Вас-то вот принесло не пойми с чего. Сидели бы в своем Питере.
- Мы не питерские, - пояснила Варвара, отмежевываясь от развратного города, столь дурно повлиявшего на Авелину, - мы московские.
- Еще хуже, - отрезал Кологреев.
Варвара молча пожала плечами.
- Приезжали тут одни - ах, блин, север, ах, романтика! Получили свою романтику по полной программе! И то - не знаете ни хрена, уважения к северу никакого… тонете, ноги ломаете. Знаешь, скольких тут зверь задрал?
- Какой зверь? - удивилась Варвара.
- А я почем знаю? Может, волк, может, медведь.
Он вздохнул.
- С них-то что взять, с тварей бессловесных? Им так бог положил… а вот бандитов всяких развелось - мафия и сюда добралась!
- Какая еще мафия? Откуда?
- Ну, не мафия - просто головщина. Может, беглые, кто их знает.
Опасно пренебрегая бидоном, он наклонился к Варвариному уху:
- Я ночью, когда по нужде ходил, человека видел…
- Ну, - миролюбиво возразила Варвара, - может, кто из ребят…
- Он не из вашей избы вышел, - возразил Кологреев, - ваших я всех знаю. И девку, и старика, и качка, и того, который с рамочкой всюду бегает… и твоего этого… недотепу. А тот - он через забор перелез. Высматривал что-то, вынюхивал.
- Ага! - Варвара даже обрадовалась, - то-то собака всю ночь выла! А как он выглядел, хоть?
- Да не разглядел я, - с досадой поморщился Кологреев, - темно было.
- Один?
- Да вроде, один. Но ты все равно поаккуратней тут, слышь! И своим скажи…
- Ладно, - согласилась Варвара, - скажу.
Они уже подошли к крыльцу, где на ступеньках сидел и курил Приму мрачный Пудик.
- Ты чего, мать, - изумленно воскликнул он, - сама ее доила? А это кто?