Скалли инстинктивно увернулась, едва ей почудилось приближающееся шевеление воздуха. Тяжелый кусок дерева просвистел совсем близко от ее головы. Преступница разочарованно завопила, а Скалли футбольным приемом врезалась ей плечом в солнечное сплетение и, не останавливаясь, проволокла до ближайшего препятствия, не позволяя выпрямиться и обрести равновесие. И хорошо, что подвернулась ей старая кровать, бог весть как заблудившаяся в этом подвале, а не груда ящиков, потому что выбирать Дане не приходилось. Она с размаху грохнула свою пленницу о первую же относительно плоскую поверхность и, не давая опомниться, вцепилась в волосы, выломала руку и рывком перевернула изворачивающееся тело, надежно припечатав его к матрасу.
- Не двигаться! Лицом вниз!
Скалли выкрикивала команды чисто автоматически, не рассчитывая на повиновение. И так же автоматически - как на тренировке - методично скручивала визжащую кошку в красном свитере. Эти люди подчиняются не приказам, а болевым приемам. А кричать - кричать положено по уставу:
- Вниз лицом! Сейчас же!
Тяжело дыша, Дана защелкнула на запястьях пленницы наручники. Та всхлипнула и перестала дергаться.
Скалли оглянулась. За спиной у нее стоял Уиллис, только что подбежавший на шум. В левой руке он держал пистолет.
- Ну вот, теперь она в твоем полном распоряжении, Джек, - выдохнула Скалли.
Тот как-то лихорадочно усмехнулся:
- Да. Прямо как собака на поводке.
Он наклонился и взял с постели "вальтер" Скалли.
Дана, похолодев, смотрела, как Джек кладет ее пистолет себе в карман. Спустя секунду на кровать тяжела шлепнулась пара стальных браслетов.
- Я уже сковала ее, - осторожно произнесла Скалли.
- Это для тебя, Скалли. Надевай, - он оскалил зубы. - Давай-давай, надевай! Быстро! - вдруг заорал он, прицеливаясь. - А то вышибу мозги прямо здесь.
- Джек… - начала она.
- Надевай наручники, - холодно повторил Уиллис.
Дана почувствовала, как сдавило горло. Она потянулась за браслетами, села и по очереди защелкнула их у себя на запястьях.
Пленница в красном свитере, извернувшись, ухитрилась сесть. Что происходит, она явно не понимала, вид у нее был затравленный.
Уиллис присел на корточки рядом с Филипс.
- Ну давай, малышка, приходи в себя, - он лизнул палец, провел по ее щеке. - Сука, - всхлипнул Джек внезапно севшим голосом, - у тебя вся морда грязная.
- Убери от меня свои поганые лапы! - съежилась та.
- Малышка ты не представляешь, где я был, - хриплым шепотом говорил плачущий мужчина, - ты не поверишь…
На несколько секунд в голове у Скалли образовалась звенящая пустота. Потом появились отдельные слова, сложившиеся во вполне отчетливую мысль: "Какие, к черту, невротические симптомы… У него острый психоз. Он действительно вообразил, что он - Дюпре…"
Северная окраина Балтимора, штат Мэриленд
26 декабря 1994, понедельник
Вечер
К дому, служившему "влюбленным" убежищем, они добрались уже в сумерках. Уиллис бросил угнанную машину, не доезжая до места примерно два квартала, и оставил ключи в замке зажигания. Он был уверен, что не пройдет и часа, как бесхозный "форд" приберет к рукам местная шпана.
Женщины, не сопротивляясь, пошли пешком. Не тот это был район, где приходят на помощи сопротивляющимся женщинам.
В доме Джек приковал Скалли к батарее парового отопления, завесил окно тряпьем и ненадолго забыл о существовании заложницы. У него были куда более сложные проблемы: Лула по-прежнему не желала ему верить.
- Ты говоришь, это сумасшествие! Ты думаешь, я сам не знаю, что это сумасшествие? - орал он, бегая за ней по всему дому, а она зло отмахивалась, растирая запястья, сбитые наручниками. - Это не мое лицо! Это не мои руки! Н внутри-то - именно я! И я знаю тебя, - он перешел на шепот.
Страстный шепот. Он едва доносился до соседней комнаты, отведенной для пленницы. Скалли не разбирала слов, но ей вполне хватило интонации - таких, казалось, забытых и таких знакомых… Спокойно, Старбак. Она съежилась на полу и уткнулась лбом в батарею. Слава богу, в этом полузаброшенном доме топили спустя рукава.
- Я знаю про тебя все. Спроси меня. Спроси меня о чем угодно!
Теперь он снова кричал, и это было к лучшему. Слова, которые он произносил, причиняли Дане боль, но лучше слышать, чем угадывать.
- Твой день рождения - седьмое апреля. Любимый цвет - красный.
Лула яростно сверкнула глазами и сорвала с себя красный свитер. Швырнула в угол. Не выбирая, схватила первую попавшуюся - не красную - тряпку, черное платье, и натянула через голову.
- Ну давай, спроси меня еще что-нибудь, ну спроси!
"Это истерика, - размеренно повторяла про себя Скалли. - Он перевозбужден. И даже когда перевозбуждение пройдет, он все равно будет думать, что он - Дюпре. Если мне не удастся его переубедить. А как?"
Лула Филипс не могла поверить в бредни, которые плел спятивший коп, но одно она поняла: ей ничто не грозит. Кроме того, у них в заложниках - агент ФБР. С женщиной можно разобраться потом. Сначала - с мужчиной. Если этому психу так уж хочется, она найдет о чем спросить. Есть вещи, о которых знал только Дюпре и которые никак не могли попасть в полицейское досье.
- Что мы сделали после того, как поженились?
Он смущенно засмеялся:
- Сразу же после того?
- Нет. После этого, - холодно отрезала она.
Смех утих. Глаза мужчины лихорадочно заблестели. Голос стал тихим и вкрадчивым, дрожащим от волнения.
Скалли у своей батареи зажмурилась и приоткрыла рот, стараясь различить слова, слившиеся в неясное бормотание.
- Мы пошли на пляж. Была уже ночь. Никого. Мы вошли в полосу прибоя, прямо в одежде, но босиком. Вода такая теплая и ласковая, помнишь? Я вытащил свой охотничий нож и разрезал себе ладонь. А потом я разрезал ладонь тебе. - Он схватил ошеломленную женщину за руки и прижал неженски сильные пальцы к своей груди. - Наша кровь смешалась и полилась в воду. И мы вместе накапали нашей крови в воду. Кровь срывалась с нашей кожи большими алыми шариками и разбивалась о волны. Тебе было больно, но ты ничего не говорила, моя маленькая.
Мужчина присел на диван, заставив женщину пристроиться напротив, на углу низкого столика.
Лула почти поверила в невозможное. И все-таки - безумный свадебный обряд, изобретенный и исполненный сумасшедшим влюбленным Дюпре, можно было подсмотреть.
- А что ты сказал мне потом? - тихо спросила она.
- Я сказал: "Это чтобы о нашем с тобой союзе узнали все океаны на свете".
Он всхлипнул и припал губами к ее ладони, на которой все еще виднелся длинный светлый шрам.
- А потом я торжественно поклялся тебе, - он привстал, вытащил из кармана обручальное кольцо и поднес к ее глазам, - никогда, до самой смерти, не снимать это кольцо. До самой смерти! - Он на секунду вложил кольцо в дрожащую женскую руку, затем надел на безымянный палец своего нового тела. - Так вот, я свое обещание сдержал.
Она зажмурилась, затрясла головой, вырвалась, вскочила и отошла в сторону. Слова не шли на язык. Мгновенное прикосновение кусочка металла ожгло ладонь. Женщине хотелось подуть на руку, но она сдержалась. Это невозможно! Мертвые не возвращаются!
В конце концов ей удалось выговорить:
- Как-то все слишком невероятно. Я все еще не могу поверить, что это на самом деле ты.
Человек с внешностью Джека Уиллиса нервно рассмеялся. Он смог это сделать, он убедил ее! Он так боялся, что потерпит поражение… Мысль, что Лула, не поверив окончательно в его рассказ, уступила бы ему как чужаку, была нестерпима.
- Ты не волнуйся, малышка, - хрипло зашептал он, позволив себе наконец обнять ее, - в темноте особой разницы не будет.
Лица женщины искривилось - словно она едва сдерживала злые слезы - когда курчавый черноволосый мужчина прижался жадным ртом к ее коже.
Многоквартирный дом на северо-западе города Сильвер-Спринг, штат Мэриленд
27 декабря 1994, вторник
08:40
Малдер забил тревогу накануне вечером. Когда выяснилось, что агенты Уиллис и Скалли уехали вместе, на Фокса сначала напал столбняк. Длился он всего несколько секунд, после чего Призрак бросился к начальству. Дело об исчезновении двух агентов ФБР получило высший приоритет, к Малдеру прикомандировали все региональное отделение штата Мэриленд и пообещали любую необходимую помощь, только… куда приложить все эти силы - было пока непонятно. Свое утверждение о том, что Скалли - именно Скалли, а не Уиллиса - похитили, Малдер мог обосновать только своим честным словом. А извлечь из его честного слова практическую пользу было пока сложно. Единственной ниточкой было адрес, сообщенный информатором по "горячей линии". Малдер и Браскин перетряхнули дом в Сильвер-Спринге от чердака до фундамента. Жители дома ничего не знали или не желали разговаривать, а единственным добровольным собеседником агентов стал управляющий зданием, тот самый тип, который и сообщил в ФБР о Луле Филипс по "горячей линии". Интересовало его только одно: "Когда я получу награду?" Каждый раз, когда толстый живот, обтянутый черной футболкой, появлялся в поле зрения агентов, Браскин на автопилоте произносил дежурную фразу: "Мы вам очень благодарны за сотрудничество, сэр, мы с вами свяжемся". После чего на месте живота оказывались жирные ягодицы, обтянутые шортами и прикрытые гавайской рубахой, и, колыхаясь, неторопливо уплывали прочь.