– Стас, ты с ума сошел? – по голосу Глеба – его единственного близкого приятеля в фирме, а заодно и коллеги по отделу продаж – явно угадывалось желание не оказаться подслушанным окружающими, несмотря на душившие его эмоции. – Горгона и ее оборотни уже битый час просто рвут и мечут, ожидая, когда ты объявишься! Весь офис стоит буквально на ушах, а ты… – до Стаса долетел приглушенный смешок, – А ты торчишь дома и в ус не дуешь…
– Что значит, на ушах? – спросил Стас. – Все уже обо всем знают?
– Ну, не мне тебе рассказывать, что такие новости разлетаются мгновенно. Не каждый день выясняется, что один из ведущих менеджеров больше года кидал собственную фирму… – Стас вдруг уловил мгновенное смущение в его голосе. – Ты действительно делал это?
– Да.
– Слушай… Нет, правда?
– Да, и нисколько не жалею об этом.
На несколько секунд повисла пауза. Стас слышал далекие знакомые голоса, долетающие из помещения офиса, голоса, к которым привык за последние два года работы в фирме.
– Ты хоть представляешь, что тебя ждет сегодня? – сказал наконец Глеб.
– Вообще-то мне плевать… – Стас внезапно принял для себя решение. Впрочем, не исключено, что сделал он это еще вчера, но, напившись, забыл о нем. Похоже, так и было, учитывая, что оно не вызвало ни удивления, ни беспокойства. – Я не появлюсь сегодня.
– Что?
– И завтра тоже.
– Послушай…
– В этом нет никакого смысла, меня попрут в любом случае. Я не собираюсь ни перед кем оправдываться. Просто когда все поутихнет, вернусь забрать документы.
– Но они могут…
– Да ни черта они не смогут, – Стас знал, к чему ведет Глеб. – Это палка о двух концах: если они обратятся в прокуратуру с обвинениями в хищении средств фирмы, значит, будут должны признать и свое прямое участие в откатных схемах.
– Хорошо, допустим. Но ты мог бы попытаться хотя бы как-то сгладить углы, иначе они закроют для тебя все двери в нашей сфере. Вспомни, как произошло с Воробьевым. Ты потеряешь всю базу, все, что успел наработать за эти годы. Неужели так хочешь все начать с нуля?
– Насрать… Старик, ты даже не представляешь, как давно мне все это остохерело… – Стаса начало трясти от безудержного смеха. – Я просто оказался способным учеником, всего лишь делал то, чему они меня сами научили. Только и всего.
У него перед глазами стояла сцена четырнадцатимесячной давности. Кабинет очередного начальника отдела закупок, пригласившего потолковать тет-а-тет менеджера частной фирмы, торгующей ГСМ.
– Наша месячная потребность составляет примерно сорок кубов компрессорного масла, – говорит снабженец, оценивающе глядя на Стаса, для которого в этом взгляде, неторопливой манере речи, в жестах скрыто гораздо больше, чем могло бы показаться простому стороннему наблюдателю. Он кивает собеседнику, давая понять, что они легко найдут общий язык, а их предыдущий телефонный разговор этим утром и отправленные по факсу прайс-листы – едва ли не пустая формальность.
– Наши прессы работают в две смены и жрут, как звери, – снабженец что-то пишет на маленьком квадратном листке. – Предыдущий поставщик начал нас регулярно подводить, и теперь мы ищем нового.
Стас улыбается одними губами – для него это не новость, поскольку иначе и быть не могло – и машинально ворошит в уме список фирм-конкурентов, одна из которых то ли по недосмотру курирующего менеджера, то ли по каким-то еще причинам лишилась этого весьма жирного куска.
Хозяин кабинета скользит листком по столу в сторону гостя. Стас видит цифру, которая означает добавку к цене, ориентировочно прикидывает общую сумму "верхушки", медленно кивает. Чуть ниже цифры карандашом выведено:
?/?
Он достает из внутреннего кармана пиджака свой "Паркер", который специально приберегает для таких случаев, и отвечает:
60/40
Собеседник отрицательно качает головой в тишине кабинета, но Стас ничего другого и не ждет: это лишь часть ритуала, которую, впрочем, он иногда и опускает. Но не сегодня.
Тихий скрип ручки, изучающей мелкие щербинки стола сквозь тонкий лист бумаги:
50/50
Тот несколько секунд размышляет.
– Мы были бы заинтересованы в постоянном сотрудничестве, если… – листок скользит обратно к Стасу.
40/60
Такое соотношение в рамках его полномочий, но он извиняется и выходит из кабинета якобы позвонить по мобильному, чтобы заручиться согласием своего руководства. На самом деле Стас вспомнил об одном интересном разговоре, произошедшем пару недель назад в баре, где он встретил старого приятеля. Они много выпили, но кое-что из его слов накрепко засело у Стаса в голове.
Он звонит в офис и сообщает директрисе, что потенциальный заказчик готов работать на условиях 30 к 70-ти, но долгосрочно, сообщает объемы и еще, как бы между прочим: у кабинета в ожидании приема ошивается чей-то представитель и, кажется (хотя Стас, хе-хе, и не уверен на все сто), тот намазывает масло на кусок хлеба "Водолею", их прямому конкуренту. Горгона что-то брюзжит о слипшейся заднице, однако, в конце концов, соглашается – фирма сейчас переживает не самый лучший период, а всякой мелочевки, вроде "Водолея", черт бы их побрал, развелось уж слишком много.
Стас возвращается в кабинет, сияя ослепительной победной улыбкой, и сообщает, что все в порядке: его руководство согласилось на 40 к 60-ти.
Четырнадцать месяцев каждого 12-го числа он передает из рук в руки невзрачный, обернутый плотной бумагой пакет в одном из баров у метро "Золотые ворота", передает, затем сразу поднимается и уходит, четырнадцать месяцев каждого 12-го числа он перед этим вычитает из пакета свою маленькую личную премию.
– Кто же мог подумать, что Горгона и его жена однажды станут сгонять жир в одном фитнес-клубе… – будто извиняясь за это досадное совпадение, сказал Глеб. – Ну, а если она решит тебе отомстить? Ты думал?
– Брось, сейчас уже давно не девяностые, – поморщился Стас, у него вдруг сильно разболелась голова. А еще ему снова захотелось сигарету.
"Это все из-за похмелья и этих дурацких детских кошмаров. Особенно из-за второго".
– Ладно, мне тут пора заняться кое-какими делами, – сказал Стас. – Еще увидимся, пусть только все уляжется.
– Что ж, ясно… – насколько Стас знал Глеба, тот сейчас улыбался, но улыбался грустно (и этот маленький эмоциональный штрих, возможно, только воображаемый, оказался ему все же приятен). – Не пропадай надолго. И удачи тебе.
Они разъединились.
* * *
– А разве ты не должен сейчас быть на работе? – удивленно спросила Вера, пропуская Стаса в квартиру и разглядывая его неделовой прикид – черную футболку с эмблемой какой-то неизвестной ей рок-группы, старые джинсы и не менее старые кроссовки. Ее же вид являл полную противоположность: деловая "двойка" с юбкой до колен и строгий умеренный макияж, словно она собралась на какой-то важный прием или совещание акционеров крупной компании.
– Я решил уйти, – просто ответил Стас и поцеловал Веру в щеку.
– Уф!.. Что это? – выражение удивления по-прежнему не сходило с ее лица. – Мы знакомы почти месяц, но я не знала, что ты куришь.
– А-а, это… – рассмеялся Стас и лукаво подмигнул. – Я полон сюрпризов.
– Я вижу.
Он наконец обратил внимание, как она одета.
– Кажется… я что, не вовремя? Ты собралась уходить?
– Угу, но время еще есть, к тому же, мне назначено не на конкретный час. Что-то вроде ознакомительного визита, прежде чем приступить к обязанностям. Чаю хочешь?
– Не откажусь, – он последовал за Верой в кухню. – Значит, тебя можно поздравить?
– Наверное, уже можно, – она включила электрический чайник и села напротив Стаса. – Даже как-то немного странно: я устроилась на новую работу, а ты – ушел со старой. Что-то случилось?
– Да не то чтобы… Долгая и ужасно скучная история. Лучше расскажи о своем новом месте. Это те ребята из строительной конторы… как их там?
– Нет, – покачала головой Вера. – Одна сетевая компания, они только организовались и, можно сказать, делают первые шаги.
– А-а, – слегка разочарованно протянул Стас. – Собираешься заставить всех знакомых мыть голову чудо-шампунем по цене "Мерседеса", травить душещипательные байки о посудных щетках, сделанных по космическим технологиям НАСА, и строить Сеть?
Чайник отключился, щелкнув тумблером, и Вера разлила кипяток по кружкам с пакетиками "Ахмата".
– Не совсем так, – улыбнулась она. – Мне предложили штатную должность в отделе маркетинга. Торговать посудными щетками – для меня слишком высокая планка.
– Ты себя недооцениваешь.
– Нет-нет, торговля щетками – это для крутых, а меня устроит и скромная офисная должность.
– Ладно, я очень рад за тебя, – Стас перегнулся через стол и поцеловал ее в губы. Вера ответила на поцелуй, и когда Стас отстранился, в ее глазах играли едва различимые искорки. Но он все же поймал их отблеск, и эти искорки, будто звезды, отраженные бархатной гладью ночного пруда, окончательно изгнали все недавние неприятности из его мыслей.
– Погоди, я сейчас, – Стас поднялся из-за стола и направился в коридор, пока Вера делилась впечатлениями о своих новых работодателях. – Я тебя отлично слышу, продолжай.
Он тем временем пристально оглядел вешалку, полку для головных уборов выше ряда аккуратных крючков, заглянул в небольшой комод, но не нашел ничего похожего на ту вещь, о которой думал.
– Что ты там делаешь? – спросила Вера из кухни.