Большая часть публики в зале рассмеялась, кто-то даже зааплодировал.
– Наконец, в пятых…
Стас чувствовал подкупающую силу его слов, то, как вся аудитория, фраза за фразой, проникается доверием и растущим энтузиазмом, желая дальнейшего вовлечения. И вдруг поймал себя на подспудном желании… подписать договор.
Если бы только…
Если бы не память о тех бесконечных минутах, проведенных здесь, в офисе, две ночи назад. Ползун, спешащий к нему по длинному коридору… Застывшая кровь мертвого охранника на стене, прикрытой теперь рекламным плакатом… Если бы не столь явное ощущение некой силы, исподволь умножающей эту иллюзию правильности происходящего.
"За последний месяц результативность презентаций увеличилась почти втрое, – всплыли в памяти слова Веры, брошенные как бы невзначай примерно неделю тому назад, когда Стас поинтересовался успехами ее работы. – Даже не представляю, чем Рубинштейн их берет…"
Повернувшись к Марку, он наткнулся на его чуть остекленевший, экзальтированный взгляд.
– Карамба!.. – Стас от души ущипну его чуть выше локтя. – Я всегда знал, что ты безнадежный мудак.
– Что?.. – обернулся Марк, его взгляд несколько прояснился. – Кто?!
– Забудь.
– Нет, мы не нуждаемся в подобных спекуляциях, потому что хорошо знаем, что делаем! – закончил Рубинштейн. Спокойно оглядел зал под еще более оживленные аплодисменты.
– Еще вопросы?
Казалось, его не услышали.
Но одна рука все же поднялась. Это был тот самый мужчина, который сидел через ряд впереди от Стаса с Марком, встретивший презрительным фырканьем появление Рубинштейна в самом начале презентации. Стас со своего места мог разглядеть лишь могучую красную шею и плотно прижатые к голове уши профессионального борца.
– Конечно, прошу! – кивком указал на него Рубинштейн.
Мужчина поднялся с места, и сразу стало ясно, что это настоящий гигант – более двух метров ростом и весом не меньше ста пятидесяти килограммов.
– Вы так хорошо, все правильно тут говорили, но… Я хочу знать только одно, – он откашлялся. – Где моя дочь?
* * *
Едва Вера с Беллой успели сделать несколько шагов, выйдя из подъезда, как их подхватили чьи-то сильные руки. Не успев опомниться, они оказались на заднем сидении в салоне просторного авто. Два типа в темных деловых костюмах зажали их с разных сторон; хлопнули двери.
– Рада снова вас видеть, девушки, – сказала, не поворачивая головы, Элея, сидевшая на месте рядом с водителем.
Ни Белле, ни даже Вере еще не доводилось общаться с ней лично – с этой загадочной женщиной, однажды появившейся неизвестно откуда, которую одни считали любовницей Рубинштейна, другие его деловым компаньоном, но с приходом которой очень многое в компании сразу изменилось. Ее голос оказался неожиданно низким, твердым как вечные льды.
Элея кивнула водителю, и машина плавно тронулась с места.
– Что вам от нас нужно? – стараясь изо всех сил держать себя в руках, спросила Вера.
– Для начала просто поговорить.
– Вот как?.. – будто невидимая холодная рука сжала Вере горло.
– Остальное зависит только от вас.
– Куда мы едем?
– Пока – никуда конкретно. Но это тоже зависит от вас, – произнесла Элея все так же не поворачивая головы. – Кстати, совесть не мучает из-за несчастного старика? Бедняга только-только начал понимать, зачем ему зенки.
Вера так и не смогла разобрать по тону Элеи, иронизирует та или говорит всерьез. Незаметно глянула на Беллу: девушка была напугана не меньше и очень бледна (впрочем, не настолько, как верзила в костюме, сидевший рядом с ней), однако еще держалась, глядя в одну точку перед собой, будто решала в уме сложное уравнение.
Машина медленно свернула в ближайший поворот, когда Элея сказала:
– Где ваши друзья?
– Там, где вам до них не добраться! – с ходу выпалила Вера, чувствуя, как страх на мгновение отступает под напором внезапной внутренней ярости.
– И поэтому отпустили вас разгуливать одних по темным улицам? В такую ужасную погоду? – коротко хохотнула Элея. Казалось, от ее голоса завибрировал весь салон. – Вера, Вера… У меня были такие планы на тебя, такие планы… Мне бы ничего не стоило прямо сейчас позвонить ему с твоего мобильного и поставить точку, – она сказала "ему", но Вера сразу поняла, о ком речь.
– Однако у меня есть идея получше. Вот наши планы и стали проясняться, – Элея вновь кивнула водителю, и машина сразу же набрала ход, явно устремившись к какой-то конкретной цели. – До того как отправиться в офис нашей замечательной компании, мы побываем в одном месте. Думаю, для тебя это будет приятный сюрприз.
Машина свернула на Харьковское шоссе и помчалась в сторону Ленинградской площади. Вера с ужасом поняла, о чем говорила Элея.
– Ты умная девочка, – сказала Элея, когда машина остановилась у дома родителей Веры. – Как я и обещала, все в твоих руках.
– Я им рассказала, ничего не выйдет.
– А я так не думаю. Твои папа с мамой сразу растают, когда Павел покажет свое удостоверение следователя прокуратуры, – Элея вдруг обернулась. – Не хочешь позвонить и услышать их голоса? На прощание.
Вера, опустив голову, не ответила.
– Хорошо, – Элея отвернулась. – Тогда…
– Зачем все это? – впервые подала голос Белла. – Вам бы ничего не стоило превратить нас в себе подобных и получить любую информацию. Зачем? Что вы хотите доказать? Зачем этот выбор?
– Вся жизнь и есть один нескончаемый выбор, от которого не уйти никому, – медленно произнесла Элея. – И, даже пытаясь оказаться в стороне, ты все равно его делаешь. Как сейчас.
Она вновь обернулась к Вере:
– Итак, каков будет твой?
Та, по-прежнему не поднимая глаз, промолчала. Две крупные слезы упали на руки, тяжелые и горячие, словно кипящее масло.
– Что ж, у тебя будет еще минута или две до того, как Павел их обратит.
Водитель выбрался из машины и зашагал к дому родителей. В их окнах горел свет. Вера представила, как отец сейчас читает, лежа на диване в излюбленной позе, а мама что-то стряпает на кухне, тихонько напевая одну из песен своей молодости. Легкий сквозняк распространяет по квартире теплые приятные запахи, знакомые с детства…
– Достаточно только одного твоего слова, и я его остановлю, – словно откуда-то издалека доносился голос Элеи.
Мир истончился по краям, проваливаясь вглубь себя и превращаясь в бесконечно удаляющуюся точку.
– Павел – Вторая кровь, вряд ли ты их узнаешь, если когда-нибудь снова увидишь…
Вера потеряла сознание.
* * *
– Где ваша дочь? – на лице Рубинштейна сохранялась прежняя легкая полуулыбка. – Что ж, – тон президента вдруг снизился до заговорщицки доверительного. – Открою вам один маленький секрет. Линейку продуктов, развивающих ясновидение, мы собирались запустить лишь в следующем квартале. Но это строго между нами, ладно?
На сей раз присутствующие почти не отреагировали на очередную шутку Рубинштейна – заинтригованные вопросом поднявшегося мужчины.
– Послушайте… – тот снова кашлянул, явно перебарывая внутреннее смущение. – Дело в том…
– Ну, хорошо, – снисходительно перебил его Рубинштейн. – С чего вы взяли, что мне должно быть известно о ее местонахождении больше, чем вам, родному отцу? И, в конце концов, какое отношение это имеет к нашей презентации?
Огромный мужчина смущенно пожал плечами, словно подыскивая нужные слова, затем сказал:
– Ее зовут Жанна. Жанна Смеян, она совсем недавно начала работать в вашей компании.
– Вот как?
– Три дня назад она сообщила по телефону, что ее отправляют во Львов принять участие в открытии филиала. Потом…
(– Кажется, я знаю, о ком он говорит, – косо согнувшись, пробормотал Марк. – Белла…
– Тихо… – прошипел Стас, стараясь не упустить ни слова. Но тут же вновь невольно глянул на Марка, отмечая его позеленевшее лицо и почти комичную неестественность позы.
"Чего это с ним?")
– …из гостиницы. Это был ее последний звонок. С тех пор я никак не могу с ней связаться.
– Так вот в чем дело! – демонстрируя внезапно снизошедшее понимание, протянул Рубинштейн. – Теперь все ясно. Вам следовало, конечно, всего лишь связаться с нашим офисом или, например, со мной лично, и все сразу бы прояснилось.
– Я пытался и много раз, но…
– Не стоит волноваться, с вашей дочерью все в порядке. Всего лишь обычные организационные сложности, открытие нового офиса дело крайне непростое и… ну, вы понимаете. Сейчас вас отведут в мой кабинет, где мы сможем спокойно переговорить после окончания презентации. Будьте добры, – указал президент одному из "стражей" у двери, – проведите господина Смеяна.
Мужчина направился вслед за провожатым, а Рубинштейн вернулся на сцену, вкратце пробежался по главным тезисам, подытоживая встречу и поощряя слушателей к сотрудничеству с компанией. Дважды или трижды Стас ловил его взгляд, словно напоминавший, что негласное приглашение в команду все еще в силе.
Наконец презентация, длившаяся (как выяснилось к немалому удивлению Стаса, машинально взглянувшему на часы) около двух часов, завершилась.
Рубинштейн покинул зал первым, за ним потянулась примерно половина присутствующих, остальные – внявшие призыву президента – столпились у первых рядов, желая пообщаться с будущими наставниками.
– Двигаем, – скомандовал Стас, поднимаясь. – Девчонки, наверное, уже с ума сходят…
Они вышли в числе последних, кто покидал зал презентаций сразу по окончании речи Рубинштейна.
– Вот черт!.. – Марк, ступив лишь несколько шагов, вдруг согнулся и оперся одной рукой о колено, другую прижал к животу. – Больше не могу…