Пришлось Эшли снова сесть в машину с еще не остывшим мотором. Нужный адрес она нашла довольно быстро, это был район престижных особняков и преуспевающих клерков, отчаянно тянувшихся за светским кругом. Около одного из таких особняков с ухоженным двориком и садом камней, Эшли остановилась. На подъезде к дому стояла полицейская машина и карета скорой помощи с раскрытыми дверцами. Среди припаркованных легковых машин, Эшли узнала синий альфа-ромео Бишопа. Она миновала ярко-желтую ленту ограждения и подошла к Бишопу, который стоял у ажурной решетки забора и курил, повернувшись к ветру спиной.
- Добрый вечер, - поприветствовала его Эшли.
На что он, кутаясь в свой светлый плащ, произнес, кивнув в сторону дома:
- Зайди, посмотри, я попросил не трогать тела, пока ты не увидишь все сама.
Уже догадываясь, что ей предстоит увидеть, Эшли вошла в дом и посторонившись, пропустила мимо себя рыдающую женщину в вечернем платье с бриллиантовыми сережками в ушах. Ее поддерживал медработник, заботливо набросив на ее обнаженные плечи одеяло. За ними шел высокий осанистый мужчина в черном фраке и белоснежной рубашке. Он надменно, не скрывая раздражения, смотрел на происходящее вокруг. За ним на почтительном расстоянии тоже следовал медработник с перекинутым через руку одеялом, неусыпно следя за своим подопечным, который однако держал себя в руках.
Посмотрев им вслед, Эшли вошла в ярко освещенную гостиную, обставленную в стиле шестидесятых: полукруглые кресла в пестрых чехлах, низкий журнальный столик, бар со стойкой, торшеры в виде стаканов, занавески на окнах с яркими ромбами и квадратами.
У столика полулежал, подогнув под себя колени и раскинув руки в стороны, Карл Фрискин. Его голова была повернута в сторону двери. Он встретил вошедшую Эшли неподвижным, остекленевшим взглядом.
Когда она читала протоколы и слушала рассказ Фрискина и врача, обнаружившего тела Боба и Арчи, то не думала, что зрелище будет настолько жутким. За журнальным столиком, присев на диван и пристроив в углу листы бумаги среди фужеров, вазы с виноградом, бутылки шампанского и разложенных индейских безделушек, сидел человек в белом халате и быстро писал.
- Вы, по-видимому, и есть та самая Кларк, которую мне велено дождаться? - не отрываясь от своей писанины, резко спросил он.
- Я сама только что узнала об этом, - поняв его недовольство, сказала она, кивком показав на Фрискина.
- У вас будут ко мне вопросы? Хотелось бы поскорее доставить тело в морг.
Разглядывая видневшуюся из-под халата мятую розовую рубашку и бордовый в белую полоску галстук, Эшли неуверенно спросила:
- В котором часу наступила смерть? - она чувствовала, что зашла на чужую территорию, в ту область знания, где коронер был царь и бог, работая в криминалистике наверное еще с тех пор, когда она только пошла в школу. Она понимала, что знания, полученные ею в академии ничто, по сравнению с тем опытом, что имел вот такой мастодонт от расследований за все годы своей работы.
Он глянул на нее поверх очков чуть снисходительно, и она, покраснев, принялась с нарочитым вниманием разглядывать индейскую ритуальную трубку. Эшли была уверена, что он увидел в ней лишь девчонку, играющую в детектива, но врач ответил вполне серьезно и собрано, без тени фамильярности:
- Надо полагать, - он взглянул на настенные часы, - часа три назад.
- Причина смерти?
- Затрудняюсь сказать со всей определенностью, - вздохнул он, почесав кончиком ручки переносицу привычным, бессознательным жестом. Он мог позволить себе неуверенность. - Никаких следов насилия: ни ран, ни ушибов, но на сердечный приступ тоже не похоже. Скорее всего, что-то сломило беднягу.
- Что? - выжидающе посмотрела она на врача.
- А это уже предстоит выяснить вам, - одернул он ее, собирая листы и тут же спросил: - Так я могу сказать ребятам, чтобы его выносили?
Эшли не торопясь обошла вокруг нелепо распростертого на полу мертвого Фрискина, стараясь, не дай бог, не задеть его кроссовкой.
- Как вы думаете, он принял это положение до смерти или…
- …или его таким образом раскорячили после смерти, хотите вы сказать? Нет он принял ее добровольно. Однако никаких следов свершившегося полового акта нет: ни анально, ни орально. Вы удовлетворены?
- Вполне. Скажите, он мог умереть, например от испуга?
- Разрыва сердца нет, если вы это имеете ввиду. Хотя… - он склонив голову, вгляделся в лицо погибшего, хмуря брови. - Это не лишено вероятности.
Потом позвал, крикнув в сторону коридора:
- Эй, ребята! Тащите носилки!
Пока Фрискина пытались уложить на носилки, и врач дописывал свое заключение о смерти, девушка, обойдя комнату, внимательно осмотрела ее, потом прошла на кухню и заглянула в остальные комнаты, кабинет и спальню наверху. Нигде не было следов борьбы или беспорядка.
Вернувшись обратно в гостиную, она вновь уловила едва различимый запах тонких, дорогих духов. Эшли взяла лежащий на столике индейский нож в искусно вышитых иглами дикобраза ножнах, повертела его в руках и положила обратно, туда где он и лежал: на обод перетянутого паутиной из грубых нитей щита. Рядом небрежно брошена курительная трубка, украшенная пучком перьев и томагавк. Фрискин собирался продемонстрировать эти вещи своим гостям, надеясь продать их.
- Что скажешь, Кларк? - спросил Бишоп, наблюдая за тем, как выносят тело, когда Эшли подошла к нему.
- Как вы узнали об… о произошедшем? - она чуть не сказал "об убийстве".
- Ты становишься настоящим детективом, отвечаешь вопросом на вопрос, - хмыкнул он. - Что ж, у Фрискина была назначена встреча с одними весьма уважаемыми особами, а когда эти уважаемые особы в назначенное время заехали к нему, то нашли мертвым. С дамочкой, понятное дело, истерика, а ее супруг тут же позвонил в полицию. Вызов поступил к нам. И знаешь, Кларк, мне все-таки хочется почитать твой отчет. Что-то у меня насчет этого дела хреновое предчувствие. Что скажешь?
- Предчувствие вас не подвело, это уже третья подобная смерть, - со вздохом обреченного, призналась Эшли.
- Что? Черт тебя подери, почему я узнаю об этом только сейчас? И где твой гребаный отчет, который я не могу дождаться уже третий день?
Эшли приготовилась к тому, что Бишоп сейчас разорется на нее, но он вдруг сдержавшись, потребовал:
- Выкладывай.
И Эшли рассказала все, что знала об этом деле.
- М-да… чертовщина какая-то…
- Сами видите, что мне нечего было пока докладывать. Показания свидетелей пристрастны в одном случае и неопределенны во втором. Ни фактов, ни доказательств. Единственное, что я имею, это странная необъяснимая смерть, объединяющая эти три случая.
- Какая-нибудь версия имеется?
Эшли покачала головой, а Бишоп задумчиво пожевал сигарету и заявил:
- Знаешь что, тебе не потянуть это дерьмо в одиночку.
- Я только второй день веду это дело, - неуступчиво заметила Эшли, подавляя негодование.
- Опыта у тебя для того, чтобы разворошить всю эту пакость, маловато…
- Ну и что! Когда-нибудь мне нужно его набираться. Капитан, мой отец не уставал повторять: "раз это случилось с тобой, значит именно это тебе и надлежит вынести".
- О'кей, - Бишоп снова улыбнулся.
-
В ночной тьме белела его широкая белозубая улыбка.
- Не такая уж ты тихоня, какой кажешся поначалу. Что думаешь делать завтра?
- Поговорю с Эйвансами, потом с секретаршей Фрискина, Софи. Ей теперь, вроде, нечего бояться. Попрошу у нее разрешение просмотреть бумаги Фрискина.
- Что-то надеешься в них найти?
- Может быть. Но то, что объединяет эти три смерти, следует искать в вернисаже.
- Уверена?
- Боб привез, нечто такое, что не хотел показывать никому, даже своей любовнице, которой до этого хвастался своими находками. Зато он показал ее Стоуну с которым соперничал, и оба почему-то смолчали о ней, не сказав Фрискину ни слова. Причем Фрискин, когда узнал о ней, не успокоился до тех пор, пока не выкрал ее из вещей Стоуна. По-видимому, он знал, что ее можно продать довольно дорого.
- Это случаем не одна из тех непонятных штук индейского барахла, что валяется на журнальном столике в гостиной Фрискина?
- Может быть. Если вы разрешите мне забрать эти вещи, я смогу вернуть их в галерею Фрискина и поговорить о них с Софи.
- Действуй. А теперь, по домам, уже, черт побери все на свете, третий час ночи!
Они разошлись каждый к своей машине. Возле особняка Фрискина уже никого не было и только желтая лента ограждения трепетала на ветру.
- И ты ведь опять не ошибся, старый ниггер, - ворчал Бишоп, устраиваясь за рулем своей альфа-ромео. - Из девчонки выйдет настоящий детектив.
Приехав в участок утром и налив себе крепкого кофе, Эшли дозвонилась до Эйвенсов. Подошедшая к телефону прислуга, доложила, что мистер и миссис Эйванс еще не поднялись.
- Хорошо, - ответила Эшли. - Как только мистер и мисисс Эйванс встанут, доложите, что детектив Кларк приедет к двенадцати часам.
К двенадцати часам Эшли выпила две чашки кофе, закончила свой отчет, дозвонилась до Софи, постояла в пробке и тем не менее вовремя добралась до особняка Эйвансов.
Чета завтракала. Отказавшись от чашечки кофе и тостов, Эшли заняла предложенное ей за овальным столом место и, извинившись за раннее вторжение, спросила, как давно они знакомы с Фрискином. Супруги переглянулись с таким видом, как будто Эшли сказала страшную бестактность.