1940 - 1941
В прошлом году началась война в Европе. Очень странно было ехать в школу и осознавать, что именно в этот день год назад немецкие войска начали наступление… Зачем, почему? Ответа мы не знали.
Родители сразу отбыли к бабушке Марте - отец считал, что и Лондон вполне могут бомбить, поди разбери этих немцев. Подозреваю, на ферме тоже стояли мощные щитовые чары. Ну а мы - "попугайчики-неразлучники", как обозвал нас один гриффиндорец, за что мгновенно получил в челюсть от Тома, - в школе были в безопасности.
Пообещав придержать коней, Том действительно прекратил на время опасные эксперименты, вот только непрестанно тренировался в легилименции и окклюменции - преимущественно на мне, потому что больше добровольцев не было. Когда мне надоело, что он постоянно читает мои мысли, волей-неволей пришлось осваивать окллюменцию, и как-то мне удалось показать Тому такую картинку, от которой он покраснел. Вот легилименция мне давалась неважно, с Томом это еще как-то получалось, если он открывался, а с другими людьми - крайне плохо, раз на раз не приходился. То ли я не умела еще толком настраиваться, то ли это зависело от природных щитов оппонента. Тому-то эти щиты были что папиросная бумага, он только к профессуре старался не соваться, чтобы не узнали о его опытах, а вот остальных читал как открытую книгу.
И еще он частенько где-то пропадал, возвращался весь в пыли и паутине, усталый и довольный. Говорил, выискивает потайные ходы, которых в Хогвартсе масса. И правда, к двум имеющимся он добавил еще три, еще пару заваленных невесть когда, а недавно вытащил меня в коридор с важным разговором.
- Ты не представляешь, что я нашел! - прошептал Том. Глаза у него сверкали, и ничего хорошего это не сулило.
- Ну, выкладывай, - скептически ответила я.
Лазить по подземным ходам мне совершенно не улыбалось, мне больше нравилось отыскивать тайники где-нибудь на башнях, заброшенные классы и неизвестного назначения помещения. Там порой попадались забытые книги, какие-то странные вещички - может, безделушки, а может, и нет. Это Том у меня сразу отбирал и, пока не разбирался, опасны эти штучки или нет, назад не отдавал. Ну а книги мы изучали вместе, и порой у меня волосы дыбом вставали, стоило подумать, какие жутковатые вещи валяются буквально под ногами у тех, кто и понятия не имеет, чем может быть чревато бездумное использование таких манускриптов. Кое-что и читать вслух не стоило…
"Это запустение нам на руку, - всегда говорил Том, припрятывая очередную находку. - Погляди на школьную программу, тут одни основы, а дальше - крутись, как хочешь!"
"Так может, это и правильно, - осторожно возражала я, - сперва нужно натянуть основу, а потом уже ткать. Видел у бабушки Марты ткацкий станок? Вот так. А ты хочешь получить все и сразу."
"Ты говоришь о гладком полотне, - сказал тогда он. - А я - о турецком ковре, их тоже ткут на станке, но они узорчатые."
"Настоящие, не фабричные порой ткут годами, - ответила я, - это искусство!"
"Пускай тогда пусть будет кружево, - не растерялся Том. - Видела, как его плетут? Ну или хотя бы о вязании - твоя бабушка и вяжет виртуозно, таких разноцветных узоров днем с огнем поискать, и ведь она это безо всяких схем делает, как придумается!"
Я тогда сдалась и только попросила, чтобы он хоть предупреждал, чем собирается заняться и где потом собирать его останки.
- Я добрался до подвалов, - сказал Том, улыбаясь от уха до уха.
- То-то от тебя так воняет, - хмыкнула я. - И ты грязнее бабушкиного борова.
- Да ну, - он очистил мантию мановением руки, - это чепуха. А что я там нашел!
- Ну что? Не тяни кота за хвост!
- Томми, там живет василиск… - прошептал он мне на ухо.
- Том, прекрати меня разыгрывать. Что делать помеси петуха со змеей в подземелье? Что он там ест? И почему его до сих пор не нашли?
- Он не помесь, - сказал Том и уселся на подоконник. - Это здоровенная змея, правда, просто колоссальная. Говорит, он принадлежал самому Слизерину, много лет спал в подземельях, а я его разбудил.
- Говорит?..
- Забыла? Я же разговариваю на серпентарго. И он признал во мне потомка Слизерина!
- Допустим, я поверю тебе на слово, - я скрестила руки на груди. - Но доказательств у тебя нет. Хоть бы чешуйку принес…
- А ты бы сказала, что я ее трансфигурировал, - сощурился Том. - Не веришь, да? Тогда пойдем, я тебе покажу и даже дам руками потрогать! У тебя найдется, чем глаза завязать?
- Это еще зачем?
- Затем, что я не хочу, чтобы он тебя взглядом окаменил. Мне-то это не страшно, я хозяин, а любого другого он запросто…
- Ага, я завяжу глаза, ты мне подсунешь какой-нибудь шланг, а потом заявишь, что это и был василиск, - это начинало доставлять мне удовольствие.
- Ладно, ты его увидишь, - подумав, произнес Том. - Но как только я скажу, закрывай глаза. Идем!
Увидев, куда он меня притащил, я опешила.
- Том, это ведь женский туалет!
- Ну и что? Вход в подземелья здесь. Подозреваю, раньше удобств в замке не было, а когда ставили сантехнику, просто использовали подходящие помещения, вот и все. А о ходе попросту забыли, а может, использовали как сток.
- Тогда понятно, почему от тебя так воняло, - буркнула я. - Том, а как мы спускаться будем? Ты хоть веревку взял?
- Нет, - улыбнулся он. - Не бойся, спустимся. Идем.
Он толкнул дверь, но тут же отшатнулся: в туалете кто-то горько рыдал.
- Поди посмотри, кто там, - велел Том. - Не надо нам свидетелей.
- Я и так скажу - это Миртл Уоррен. Опять на кого-то обиделась и ревет, - вздохнула я, вошла и подергала дверцу кабинки. - Эй, Миртл, ты, что ли?
- А тебе чего надо? - провыли изнутри.
- Освободи помещение!
- Иди в другое…
- Сама иди, я уже не успею! Миртл, имей совесть!
Та шмыгнула носом и открыла дверцу. Она была, мягко говоря, толстовата и прыщевата, в больших очках, косички - два крысиных хвостика, а вдобавок Миртл оказалась не слишком умной, зато страшно обидчивой. Словом, понятно, почему ее избрали жертвой для травли чуть не все однокурсники и не только.
- Ты что ревешь? - спросила я. - Опять обидели?
У нее снова задрожали губы, а очки запотели. Мне это надоело, поэтому я взяла ее за рукав, подвела к раковинам, сдернула очки и как следует умыла холодной водой.
- Кончай себя жалеть, - сказала я серьезно. - Это до добра не доведет.
- Тебе легко говорить, - всхлипнула она, дрожащими руками протирая очки. - Ты симпатичная и даже парень у тебя есть… Хотя, - добавила Миртл злорадно, - может, через пару годиков и тебя прыщами обсыпет.
- Может, - кивнула я, - это нормальное гормональное явление. Уж всяко я рыдать не стану, а приму меры.
- Какие?
- Перестану есть сладкое, схожу к врачу, он пропишет правильную диету. Кожу вполне можно вылечить, - пожала я плечами, а потом сообразила, что Миртл меня не понимает, и пояснила: - Чем стонать, сходила бы к медичке и попросила что-нибудь от прыщей, зелий полным-полно. И для роста волос тоже. И посоветовалась, что тебе можно есть, а чего нельзя, чтоб не разносило так.
Уоррен похлопала глазами и перестала плакать. Видимо, такое ей в голову не приходило.
- Кстати, от слез кожа раздражается и прыщи вылезают, - просветила я. - Чем больше ревешь, тем хуже. И сознайся, когда ты огорчишься, то берешь шоколадку или булочку?
- Ага… - Миртл вздохнула. - Тогда не так плохо становится.
- Возьми лучше яблочко или морковку, если не можешь не есть, - хмыкнула я. - Все, вытрись и иди, а то я уже сейчас не дотерплю…
Она ушла, а через полминуты в туалет ввалился Том и запечатал дверь заклинанием.
- Вот это, я понимаю, сеанс психотерапии, - весело сказал он. - Я там за углом прятался, видел, как Миртл бодрым шагом удалилась в сторону медицинского крыла.
- Это опять наука бабушки Марты, - улыбнулась я. - Она всегда все знает.
- Я заметил… - Том подошел к умывальнику и что-то прошипел над ним.
Кран вспыхнул опаловым светом и начал вращаться, потом умывальник подался вниз, погрузился куда-то и пропал из глаз, открыв разверстый зев широкой трубы, приглашавший начать спуск.
- Нам что, туда? - спросила я, приглядевшись. Труба казалась бесконечной.
- Именно. Держись за меня и не бойся. - Тут Том усмехнулся и добавил: - Взлетать я пока не научился, но не упасть в состоянии. Даже с грузом.
Я предпочла закрыть глаза и покрепче вцепиться в этого ненормального. Ощущение было, словно едешь на лифте вниз, а уж какие в этой трубе царили ароматы…
- Все, приехали, - сказал Том. Я даже не почувствовала приземления, только ноги вдруг коснулись пола.
Вспыхнул огонек. Видны были мрачные стены, покрытые то ли илом, то ли слизью.
- Приятное местечко, - поежившись, сказала я.
- Идем, нам туда, - потянул меня за руку Том, и вскоре мы стояли перед огромными дверьми, украшенными перевитыми змеями с изумрудными глазами.
Том снова прошипел что-то, и двери медленно отворились, пропуская нас в гигантский зал.
- Вот он, Слизерин, величайший из четверки Основателей, - серьезно сказал мой проводник и указал на чудовищных размеров статую.
- Жутковато тут, - поежилась я. - И, кстати, ты рейвенкловец…
- Но это не отменяет моего происхождения и уважения к предку, - парировал Том, - вдобавок, гигантских воронов я что-то не встречал. А теперь стой смирно. Ты увидишь, как он появляется, но глаза закроешь, едва я скажу, ясно?
Я кивнула. Мне было очень не по себе.
Том вздохнул и снова произнес несколько шипящих звуков. На этот раз мне показалось, будто тон его стал повелительным.