- Осторожнее, сударь, - холодно предупредил я Игнатова. - Еще немного, и я приму это на свой счет и напомню, что владею не только магией, но и шпагой!
- Честь имею, господа!
Игнатов повернулся и с надменным видом пошел прочь. Реджинальд Малькольм с непередаваемым выражением лица посмотрел ему в спину:
- Такие, как ты, честь могут только иметь. - Перевел взгляд на меня и с надеждой сказал: - Маэл, мальчик мой, скажи, пожалуйста, что это Игнатов пытался отравить меня и убил Луция. Доказательств не надо, только скажи это.
- Я был бы рад это сказать.
- Что за месяц такой, а? Хоть до конца года в запой уходи.
Только Малькольм ушел, как меня окружили журналисты.
Их всех интересовала моя реакция.
- Когда собака лает, вы же не опускаетесь на четвереньки, чтобы ответить ей на ее языке? И не пытаетесь оправдаться перед ней. Я считаю себя выше того, чтобы отвечать на эту грязь.
Журналистам этого было мало, но больше я ничего говорить не собирался. Возле входа в зал собраний меня уже ждал Картос, но с ним я тоже общаться не собирался. Игнатов опять попытался поставить вопрос о моем исключении из Ассамблеи, но его никто не поддержал. Предъявленные им обвинения посчитали недостаточными.
Вечером Мелисса доложила, что старшая дочь Марэна Картоса взята в заложницы. С отца потребовали огромные деньги. Я не сомневался, что он их не найдет, а значит, ему придется обратиться ко мне.
- Без приказа не стрелять! Огонь только по моей команде!
Утро выдалось морозным. Изо рта шел пар, а руки давно застыли. Мятежные племена с дикими кличами бросились на наши позиции. Три полные роты солдат залегли за небольшим бруствером, в центре и на флангах поставили пулеметы. Сотня кавалеристов осталась в резерве. На одного солдата приходилось десять варваров, но у них было мало хорошего оружия. Старые кремневые ружья, несколько десятков охотничьих карабинов, может быть, найдется парочка трофейных армейских винтовок - и все. Основная их масса вооружена топорами и копьями.
- Приготовиться! - скомандовал майор. - Целься! Пли!
Солдаты стреляли часто и метко. Десятки мятежников падали в подмерзшую осеннюю грязь, но остальные продолжали нестись вперед. Варвары.
- Пулеметы, открыть огонь!
По строю северян словно прошлась коса. Уже не десятки, а сотни людей с криками боли и ярости падали замертво, но и это их не остановило. До противника оставалось меньше сотни метров, и если они преодолеют это расстояние, то сомнут наших солдат в рукопашной схватке.
- Маэл, действуй!
Я не ответил.
- Маэл!
- Сейчас, - выдохнул я сквозь зубы.
Все поле перед нами вспыхнуло от огня. Раздался многоголосый нечеловеческий вопль, полный дикой боли и ужаса. Мне пришлось растягивать заклинание на большую площадь, чтобы разом сжечь всех мятежников, и поэтому оно ослабло. Огонь не убивал мгновенно, как должен был, а медленно сжигал людей. Крепкие и выносливые северяне долго мучились в агонии.
Я проснулся, мокрый от пота. Надо мной стоял Ральф с горящей свечой в руках:
- Сэр, с вами все в порядке?
- Я кричал?
- Да.
- Это просто кошмар, Ральф. Иди спать.
- Да, сэр.
Когда дворецкий ушел, я встал и открыл окно, запуская в комнату холодный воздух. Помогло мало. Уже неделю я не мог нормально выспаться из-за снов о войне с восставшими дикими племенами в Северной области. Сколько я за то время людей сжег заживо? Ни одному инквизитору о таком количестве даже не мечтать.
Марэн Картос ворвался рано утром. Отпихнув опешившего Ральфа, он быстро прошел в дом и бросился на меня.
- Сволочь!!! - Он схватил меня за рубашку. - Где моя дочь?!
- О чем вы, сударь? Откуда мне знать, где ваша дочь?
- Не прикидывайтесь!!! Если с ней что-нибудь случится, клянусь, я убью вас!!!
- Сэр, вызвать жандармов? - обеспокоенно крикнул Ральф.
- Да вы можете мне сказать, в чем дело?! - рявкнул я на Картоса и стряхнул его с себя.
- Сударь, мою дочь похитили, и это ваших рук дело.
Я посмотрел на Марэна Картоса, и тот осекся. В ярости я схватил его за одежду и, приподняв, ударил об стену.
- Да я тебя по стенке размажу! Ты в чем меня обвиняешь? Чтобы я детей похищал?!! Я за меньшие оскорбления убивал!!!
Я не выгляжу особо серьезным противником. Худощавый, с невыразительным лицом и длинными волосами, такого сложно испугаться. Это вам не крепкий лысый громила. Поэтому люди часто теряются, когда сталкиваются с моим напором. Без видимых усилий и использования магии я швырнул его через всю комнату прямо на диван.
- Если еще раз я услышу от вас подобное обвинение, то вызову на дуэль и убью, - уже спокойным голосом сказал я. - А теперь, сударь, будьте добры покинуть мой дом.
- Приношу свои извинения, сэр, - растерялся Марэн Картос. - Мою дочь похитили, и с меня требуют выкуп, а у меня нет таких денег. И я подумал, что вы… что…
- Что это я похитил вашу дочь, потому что вы угрожали мне компроматом. Сударь! Не судите о других людях по себе, я не пользуюсь настолько низкими методами.
- Я просто не знаю, что мне делать…
- Заплатите деньги, - равнодушно я пожал плечами. - А еще лучше - используйте свои связи. У вас же есть знакомые среди преступного мира Райхена?
- Откуда, я же не вы! Я никогда не имел ничего общего с этими людьми!
- Я мог бы вам помочь, но увы. Как вы говорите, благородному дворянину не пристало иметь дело с этим отребьем.
- Сэр, если вы спасете мою дочь, то я что угодно сделаю.
- А что вы можете для меня сделать? - Я усмехнулся и покачал головой. - Нет, сударь Марэн Картос. Вы для меня ничего не сможете сделать. Хотя если вам так нужны деньги, я куплю у вас компромат на меня. Тысяч за десять империалов. Не больше.
- Но…
- А вы всерьез полагали, что я буду дрожать от страха из-за того, что вы что-то там на меня нашли? Ха! Да мне плевать на ваш компромат! Хотите - обнародуйте его, а хотите - вытрите им задницу в туалете.
- Н-но…
- Хватит заикаться, вы дворянин или нет? Либо вы говорите дело, либо уходите из моего дома. Я и так уже пропустил из-за вас завтрак, а еще вы помяли мне рубашку!
- Сэр, помогите мне спасти мою дочь.
- Хорошо. Мне нужны ее фотография и полное имя, а также письмо от похитителей. Было ведь письмо с требованием выкупа?
- Да, сэр, вот оно.
- "Не обращатся к жадармам или мы пришлом голову ващей дочари!" О боги, ну и грамотеи! Как вы вообще могли подумать, что я к этому причастен? Так, все понятно.
- Вы поможете мне?
- Ничего не обещаю, но сделаю все, что смогу. Но не ради вас или ваших мифических услуг! Я просто терпеть не могу, когда берут в заложники детей. А теперь идите и дайте мне спокойно позавтракать.
Как только Марэн Картос ушел, в гостиную зашла Мелисса:
- Он поверил?
- Да. Потом, может быть, он задумается, но пока верит.
- Но отдаст ли он компромат?
- Это уже моя проблема. Девчонка в безопасности?
- Да, но мне пришлось отправить с ними одного надежного человека. Иначе я не могла бы гарантировать сохранность ее чести и здоровья.
- Понятно. Где ты только нашла таких идиотов?
- У меня всегда есть несколько подобных людей для самых грязных дел.
- Тогда пусть этот надежный человек сам уберет их и скажет, что был агентом, внедренным в банду.
- Хорошо.
В Ассамблее меня ждал новый неприятный сюрприз. Было совершено покушение на Валерия, и тяжело ранили Игнация. Малькольм ходил мрачнее тучи. Он был готов разорвать меня, но мне нечего было ему сказать. Я сам ничего не знал и не успевал за всем проследить.
Компромат, купленный у Джонни, мы использовали сполна, перетянув на свою сторону еще одну фракцию в Ассамблее и нескольких сенаторов. Теперь уже можно говорить о победе. Оставались только Раэл Игнатов и Рэндал Бах. Причем первый играл жестче и грязнее, чем сам Рэндал.
- Я практически уверен, что это дело рук Игнатова, - холодно сказал адмирал. - Я не пью ничего, кроме воды, набранной у меня на кухне, а ем только дома. И меня это сильно раздражает.
- Есть еще Рэндал Бах.
- Он бы вызвал меня на дуэль, но не стал бы так подло подсыпать яд. Поверь, Рэндал - человек старой гвардии. К тому же у меня с ним неплохие отношения.
- Почему бы просто его не переубедить?
- А ты попробуй, - хмыкнул Малькольм. - Проще убедить льва питаться травой, чем изменить мнение этого старика.
- Остается только Игнатов.
Убийства не были нормой для внутренней политики Райхена. С врагами боролись любыми методами вплоть до прямого вызова на дуэль. Но подсыпать яд или нанимать убийц считалось делом не то чтобы грязным, а просто неспортивным. Растереть противника в порошок, разорить его и обанкротить, вытащить на всеобщее обозрение самые неприглядные факты его жизни, выгнать со всех постов - это почетно и достойно. А просто убить - это моветон.
Наверное, причина в том, что в политике по-прежнему всем заправляли аристократы. А они всегда большое значение придавали традициям и показному благородству. Убийства по политическим мотивам, конечно, случались не меньше двух-трех раз в год. А на дуэлях, запрещенных, между прочим, ежегодно погибали до трех десятков человек.