- Да, граф, ошарашенное - это мягко сказано. Счастлив, что узнал вас с другой стороны.
- В самом деле? - хохотнул Вальдос. - Ну, вот и ладненько. Предлагаю выпить за знакомство и на сем тему моего самобичевания закрыть - сам я себя слишком люблю, чтобы долго говорить о себе гадости, да еще и при людях, а никому другому - уж не обижайтесь, Магистр, даже при всем моем к вам уважении - не позволю. Граф я, все-таки, или кто?
- Граф, разумеется, - кивнул Арион, салютуя ему поднятым бокалом.
- Вот и прекрасно. Вы еще хотели спросить что-нибудь злободневное?
- Нет, - рассмеялся Магистр, - думаю, пока хватит. У меня были, конечно, вопросы, но…
- Так задавайте быстрее, пока я еще в состоянии с вами разговаривать.
Арион прищурился, прикидывая количество выпитого графом Рейнгардом, смерил взглядом графин, потом внимательно посмотрел на Вальдоса и только приподнял бровь.
- Вы не производите впечатления… мм… нетрезвого человека…
- Так все еще впереди, - заверил его граф. - Знаете, в чем особенность нашего рейнгардского вина? С ним обязательно нужно знать свою норму. Его можно пить, и не пьянеть совершенно, но стоит перебрать чуть больше тебе положенного - все. Хотя… мне, вроде бы, давно уже пора… Даже странно. Нервы, должно быть. Ну да ладно. Что вы еще хотели?
- Один вопрос, и я вас больше не буду мучить. А Инквизиция?
- Что - Инквизиция? Та, что есть в Рейнгарде? Здесь их очень мало, они нам ничего не сделают. Разве что подкрепление вызовут. Но на это нужно время. Не переживайте, что-нибудь придумаем. В любом случае, это будет не сегодня. И не завтра.
Арион улыбнулся, положил руку на плечо графу.
- Да, вы правы. Еще раз благодарю вас. За прием. И… за все.
- На здоровье. Вы к своей даме?
Магистр опустил глаза, на его щеках заиграл румянец.
- Да ладно, не смущайтесь, как девица на первом свидании, - хмыкнул Вальдос, возвращая ему остроту. - Отдыхайте, Магистр. Вы это заслужили.
- А вы?
- Я? - граф снова позвонил в колокольчик. - Да не смотрите на меня так, у меня правда все в порядке. Идите. Я тоже сейчас пойду, высплюсь хорошенько. На ужине вы меня не узнаете - буду свеж, лучист и изыскан, как на приеме у Его Величества.
- Не сомневаюсь. И все-таки…
Магистр замолчал, натолкнувшись на взгляд Вальдоса. Потом передернул плечами, коротко вздохнул, и, понимая, что графу необходимо побыть одному, откланялся и вышел из комнаты. На лестнице он встретил слугу, несущего в обеих руках по графину вина. Арион только вздохнул - молодому графу Рейнгарду нужно было слишком много переосмыслить, слишком много понять, слишком много решить… и он, Магистр, при всем желании, помочь ему не в силах. Что ж, оставалось надеяться, что Вальдос справится со своей ношей.
Арион мысленно пожелал ему удачи в этой нелегкой битве - должно быть, в самой главной битве молодого мага, - и направился к своим покоям.
Глава 3
- Госпожа Аллеан, а как умирают эльфы?
- Эльфы? Они не умирают. Они уходят.
- Так же, как ушла Богиня?
- Нет. Богиня ушла из этого мира. А эльфы уходят за Грань. Только там они могут возродиться для новой жизни… Или же их поглощает Бездна…
- Прости, госпожа, но я ничего не поняла.
- Это замечательно, Латифа. Ты еще слишком юна, чтобы задумываться о таких вещах.
Маленькая эльфийка подняла на Повелительницу Изумрудных Чертог глаза цвета ночного звездного неба.
- А ты никогда не уйдешь?
- Я? Нет, конечно, - Аллеан рассмеялась так звонко и легко, что цветы в саду потянулись к ней своими разноцветными головками, чтобы порадоваться вместе со своей госпожой.
- А Владыка Илидор?
Перворожденная в одно мгновение стала серьезной и пристально посмотрела в глаза маленькой Латифы.
- Нет. Никогда, - она проговорила это уверенно и почти торжественно, словно произносила слова клятвы.
Девочка задумчиво кивнула, осторожно прикоснулась к нежным лепесткам прекрасных цветов, которые растут только здесь, в Изумрудных Чертогах Владыки Илидора.
- Он никогда не уйдет, - повторила Аллеан. - Потому что без него не будет этих садов, этого дивного леса, этих рек.
Латифа взмахнула длинными ресницами.
- Это все погибнет?
- Может, и не погибнет, - пожала плечами Повелительница, - но таким не будет уже никогда, - она погладила девочку по голове. - Но не переживай, он все это прекрасно знает, и поэтому никогда не сможет… и не захочет уйти. Ведь у него есть мы.
- Мы - это…
- Мы - это эльфы. И все, кто здесь живет - в Чертогах и… во всем мире.
Девочка слегка наклонила цветок, осторожно поднесла его к губам, он, играя, тут же пощекотал ее тычинками.
- А… что там, за Гранью? - не унималась Латифа. - И что такое Бездна?
- Бездна? - госпожа Аллеан вгляделась куда-то вдаль, будто ответ на бесчисленные вопросы любопытной малышки находился там, далеко, за горизонтом, потом, видимо, на что-то решилась, взяла девочку за руку и коротко скомандовала. - Пойдем.
Латифа побежала за Повелительницей, почти не касаясь земли, скользя маленькими ножками над сочной зеленой травой.
Скоро Сад остался далеко позади, и Перворожденная устремилась в лесную чащу. Она шла, не разбирая дороги, но этого ей и не требовалось, ничто в лесу не вставало на ее пути - деревья расступались, приветствуя Повелительницу, кустарники подбирали раскидистые ветви, вытягиваясь, словно на параде. Со стороны казалось, что она плывет по воздуху - ее шаг был легким и быстрым, длинное платье скрывало стопы, и движения ног не было видно - только лишь игривый ветер оставлял волны на полупрозрачной ткани, а следов от ее поступи не было ни на траве, ни на земле - ни на чем, куда бы ни ступала Высокородная.
Наконец, миновав заросли, Аллеан вышла на поляну. Латифа застыла как завороженная. Посреди поляны возвышался холм - маленькая эльфийка даже удивилась, что никогда не видела его раньше. Он был величественным, и… каким-то необычным - то ли трава здесь была ярче, то ли солнце светило как-то особенно, и его свет казался волшебным, обволакивающим все вокруг, он отражался от лепестков белых цветов, которые здесь расстелились белым ковром, - и возвращался обратно, к небу, оставляя за собой едва заметный след, повисший над поляной невероятно красивым мерцающим туманом.
Латифа открыла ротик, чтобы спросить, что это за волшебное место, но Аллеан прикоснулась пальчиком к ее губам.
- Посмотри внимательно на вершину холма, - прошептала эльфийка.
Девочка прищурилась - над вершиной туман клубился, призрачный свет окутывал ее, скрывая очертания.
- Когда эльф чувствует, что ему пора уходить, - медленно заговорила Повелительница, - он приходит сюда, поднимается на вершину, просит Лес, чтобы он принял его… Тогда на него снисходит благодать, и он рассыпается мерцающими искрами, сливаясь с туманом… ветер подхватывает искры, и разносит над поляной, и здесь, на холме появляются новые белые цветы… А потом его душа вселяется в тело новорожденного эльфа - но это не сразу, лишь тогда, когда придет ее время…
- А когда приходит это время? - осмелилась спросить девочка.
Эльфийка вздохнула.
- Об этом не знает никто. Разве что сами души, если они достигли высшей мудрости, для того, чтобы находить дорогу самостоятельно. Или…
- Или… - повторила Латифа, чувствуя, что Аллеан медлит, не решаясь ответить.
- Или Владыка Илидор, - улыбнулась Высокородная. - Вот почему он никогда не уйдет. Без него душам Перворожденных придется очень тяжело отыскать свой путь… и они останутся в воздухе, в деревьях, цветах, в реке, пока не растворятся насовсем… Тогда им никто уже не сможет помочь.
- А те, что достигли высшей мудрости? Они смогут вернуться?
- Смогут. Но их очень мало… Далеко не каждый даже самый мудрый эльф имеет мудрую душу.
- А от чего это зависит?
- От опыта - не эльфа, а его души. О того, как часто она возвращалась к новому владельцу, как развивалась вместе с ним, и сколько мудрости смогла принять, а не прошла мимо, прожив вместе с ним жизнь и ничего не усвоив.
Латифа кивнула.
- Кажется, я поняла… А искры, летающие над поляной - это и есть души эльфов?
- Ну что ты, - рассмеялась Аллеан. - Это всего лишь их след. Саму душу увидеть невозможно, это под силу лишь Владыке Илидору или самой Богине.
- А когда эльф чувствует, что ему пора уходить?
- Тогда, когда он понимает, что все, что хотел совершить в этой жизни, он уже совершил, и он готов к перерождению. Или… - Повелительница помрачнела, - когда его поглощает Бездна.
По Лесу пронесся порыв ветра, беспокойной волной прокатившись по кронам вековых деревьев. Аллеан обернулась.