Маша пребывала в полном недоумении: ее странный спутник ушел вместе с местным жителем, оставив девушку на улице с Яреуком.
"Девушек надо вперед пропускать, и, вообще, это не по-товарищески!" - обиженно подумала она, однако тут же вспомнила, что этот "господин" никакой ей не товарищ, а идейный противник!
Так что Маша сполна почувствовала себя представителем угнетаемого класса. Даже в теплом тулупе на улице было холодно, мороз ощутимо хватал за щеки, заставлял приплясывать на месте в тщетных попытках согреться. Ждать пришлось довольно долго, и девушка успела рассмотреть прохожих: женщины, все как одна, щеголяли в длинных юбках (чудно, ведь в брюках намного удобнее, и не поддувает!), мужчины были в разноцветных нарядах самых разных фасонов. Глядеть по сторонам было очень увлекательно, но и это надоело.
Лесник не обращал на нее никакого внимания, то и дело заводя оживленный разговор с кем-то из знакомых, и Маша заскучала. Входить без спросу в дом ей показалось неприличным, хотя все больше хотелось зайти погреться, да и поесть бы не мешало - после долгой прогулки по лесу аппетит разыгрался не на шутку.
Маша не привыкла бездельничать среди дня - ведь каждый должен работать и приносить пользу! - и теперь не знала, чем себя занять.
Вдруг девушка вспомнила, что у нее с собой есть сборник избранных сочинений Вождя, и сразу приободрилась.
Подумать только, Второй секретарь вручил ей этот подарок больше суток назад, а она до сих пор даже не открывала книгу! Маше стало стыдно за свое невольное пренебрежение, она поскорей извлекла драгоценный том из-под тулупа и с радостью погрузилась в чтение.
Да так увлеклась, что едва не пропустила момент, когда "господин" (имени его Маша по-прежнему не знала) наконец вышел из дома в сопровождении бородача. Не обращая внимания на девушку, Весьямиэль поинтересовался у Яреука, как пройти на постоялый двор. Лесник предложил показать дорогу, на что "классовый враг" только кивнул и важно проследовал за Яреуком, даже не взглянув на Машу.
Растерянная девушка вознамерилась было увязаться за ними следом, но ее окликнул староста (он самолично проводил гостя, даже помог спуститься по лестнице), который строго велел следовать за ним. Маша послушалась, хоть и с некоторым сомнением - несмотря на то что "господин" и был ей посторонним, однако расставаться с ним как-то не хотелось. Видимо, потому что остальных она вовсе не знала, а с ним они вроде как товарищи по несчастью.
Едва Маша прошла в дом, как ее сразу окутало блаженное тепло.
Бородач уселся за стол, Маша опустилась на лавку напротив него.
Тот достал откуда-то толстенную книгу (почти такую же внушительную, как избранные сочинения Вождя, чем девушка невольно восхитилась), открыл ее посередине и поднял взгляд на Машу.
- Ты чего это расселась? - неприязненно буркнул он. - Ишь, расположилась, как благородная!
- Но ведь вы сели, не стоять же мне? - удивилась Маша.
- А и постоишь, не переломишься! - возмутился тот для порядка, разглядывая пришелицу. По правде сказать, девка была справная: статная, крепкая, кровь с молоком, хоть и господина графа тоже можно было понять - совсем простая на вид, ничуть не похожая на красавиц-аристократок. Фигуры не разглядеть толком, но на лицо вполне симпатичная, да и видно, что такая не помрет, дитенка рожая, как первая жена старосты.
"А и то, может, себе оставить?" - подумал он, задумчиво разглядывая Машу.
Даже не подозревая о матримориальных планах практичного старосты, та, в свою очередь, рассматривала его. Полный бородач больше всего напоминал откормленного борова, каких она видала в обхозе: вздернутый нос, маленькие глазки, лоснящееся нежно-розовое лицо, лишь борода и одежда являлись доказательством того, что он человек, да голос низкий, а вовсе не визгливый.
У Маши он сразу вызвал неприязнь, хоть это и нехорошо - судить о незнакомце только по внешности. Но она ничего не могла поделать - не располагал он к себе, и все тут!
Закончив играть в гляделки, бородач уткнулся в свою книгу и, видимо, приготовился что-то писать (раньше она видела такие странные письменные принадлежности только на картинках, кажется, они назывались "перья").
Он больше не настаивал, чтобы Маша разговаривала с ним стоя, да и голос его как-то подобрел:
- Я староста тутошний, Ранеком кличут, по прозванию Три Забора. А ты кем будешь?
- Я Машинно-автоматическая швея номер триста семьдесят два, - послушно представилась девушка. Староста моргнул непонимающе, и она продолжила: - Ну Маша я, в общем.
- А, Маша! - обрадовался он, старательно записывая имя в свой талмуд. - А что ты умеешь делать?
- Я швея, передовик производства, между прочим! - гордо ответила девушка. Жаль, продемонстрировать значок не удалось (он так и остался приколотым к свитеру, а Маша сидела одетой, не рискуя снимать тулуп, хотя уже становилось жарко).
- Швея? - поскучнел тот. - Такого добра и у нас хватает, всякая баба или девка в шитье разумеет. Ну да ладно, определю тебя пока в помощь портному, посмотрим, на что ты годна. Вот тебе еще пять медяков на обзаведение. Ясно тебе?
Маше ничего не было понятно, и, помявшись, она спросила:
- А кто такой портной и что такое медяки?
Староста посмотрел на нее, как на блаженную, но объяснил:
- Портной шьет одежду, а ты, стало быть, помощницей ему будешь. Хорошо работать станешь - он сам решит, сколько тебе платить. А медяк - это деньга такая, значит.
Деньги?! Конечно, Маша читала в учебниках, что это такое, но ведь их давно отменили! Разве возможно, что тут есть господа и еще деньги?
- Куда я попала?! - воскликнула она в отчаянии.
Ранек вздохнул - сколько раз ему уже приходилось рассказывать пришлецам об этом - и в точности пересказал Маше ту же историю, что и всем до нее: про множественность миров и связь между ними.
Маша сидела, совершенно оглушенная свалившейся на нее информацией: им говорили на занятиях по политграмоте о борьбе за права трудящихся в разных мирах, но она даже предположить не могла, что сама очутится в одном из них, да притом в таком, где, по всей видимости, об общевизме даже не слыхали!
- Ну ладно, девка, некогда мне с тобой рассусоливать! - пробасил староста нетерпеливо. Он решил пока оставить Машу - пусть пообвыкнется, придет в себя, а потом, глядишь, и сойдутся поближе. - Ступай себе!
- А куда? - спросила девушка, послушно поднимаясь. - Скажите, где тут у вас общежитие, склад одежды, и еще мне столовая нужна!
Ранек нахмурился - странные вещи говорит эта девка, ну да ладно, пришлецы часто бывают не совсем нормальные, и немудрено.
- Топай в лавку Малуха, там тебе все объяснят! - велел он.
Маша удивленно смотрела на него: какая лавка, куда идти, она ведь на этой лавке сидит! И вообще, она ведь ясно сказала, что голодна, да и переодеться не мешало бы, а никакой одежды с собой у нее конечно же нет! Так что нужно, чтобы ей кто-то показал склад одежды и помог подобрать наряд по размеру (ей, наверное, придется теперь длинные юбки носить). Ну и еще всякие мелочи необходимы, вроде мыла и зубной щетки, где их взять?
В голове у девушки творился полный кавардак, она поняла, что ее занесло невесть куда, а вот что теперь делать - совершенно неясно!
Но отвечать на ее вопросы старосте явно было недосуг, так что он нетерпеливо кликнул мальчишку и, когда тот появился, буркнул:
- Отведи эту девку к портному, скажи, что подспорьем ему будет. Ступайте!
По-прежнему недоумевая, Маша взяла с лавки свою книгу, прижала ее к груди (не прятать же ее при Ранеке под одежду) и собралась уходить, когда староста ее окликнул:
- Эй, девка, ты грамотная будешь, что ль?
Маша ответила, снова изумляясь:
- Конечно!
В школе ведь учат!
- А что это у тебя за книга? - уже уважительнее спросил он. Женщина, умеющая писать и читать, - большая редкость! Такая, глядишь, и приход с расходом свести подмогнет, и в хозяйстве пригодится - по всему видать, работящая. Староста даже размечтался, как будет не сам заносить все в книги, а девке диктовать - он видел, что благородные завсегда так делают.
- Это самая главная книга, - начала Маша тем временем. - В ней записаны слова Вождя и все-все объясняется: как жить нужно и что делать!
Ранек задумался - по всему выходило, что непростая это книга, раз в ней такие серьезные вещи пишут.
- А, так ты клиричка! - озарило его. Видя Машино недоумение, он пояснил: - Ну, по книге этой живешь и других учишь?
- Да! - обрадованно кивнула та.
- А как зовется твоя вера? - уточнил староста подозрительно. В их мире было многобожие, но имелся и список запрещенных культов, которые надлежало искоренять всеми возможными способами.
Маша не сразу поняла, о чем он толкует. Ах, ну да, он интересовался, во что она верит! Девушка гордо ответила:
- Я верю в общевизм и светлое будущее!
Староста облегченно вздохнул - такого верования среди недозволенных не числилось (а то жаль было б девку палачам отдавать, на нее другие планы имеются) - и разрешил:
- Ладно, можешь говорить о своем общевизме! А теперь иди!
Мальчишка нетерпеливо потянул Машу за рукав, и она послушно двинулась за ним, думая лишь о том, что этот странный Ранек, кажется, разрешил ей рассказывать всем об общевизме! Теперь она может провести митинг среди местного угнетенного народа и начать борьбу за права трудящихся! Сложная задача, очень ответственная, и Маша всю дорогу до лавки портного думала лишь о том, как правильно все сделать. Она волновалась, ведь никогда раньше ей не приходилось начинать все с нуля, но была готова защищать рабочий класс со всем пылом!
Призрак бродил по Перепутинску, призрак общевизма…