Когда я вышла из спальни, в лице Гомеса что-то дрогнуло и изменилось. И он сразу предложил называть его Хуго. Мол, дела делами, но мы же земляки. В том смысле, что испанцы. Зачем излишний официоз? Но мне было все равно: Хуго, сеньор Гомес или даже дон Педро, живущий в Бразилии, где много диких обезьян. Бабушка Софья очень любила этот русский фильм про тетушку, которая здравствует, и часто смотрела его по видику. А я никогда не понимала, чего смешного в том, что человека зовут "дон Педро"? Странное у русских чувство юмора. Хотя я тоже отчасти русская. И порой намекаю на это знакомым, когда речь заходит о космосе или балете.
А потом мы вышли с Хуго Гомесом на улицу и сели в машину, которую он умудрился припарковать на тротуаре у самого входа. Но едва Гомес собрался включить зажигание, как появился полицейский. Вернее, этот, как его…
Санкт-Петербург. Пятый день второй фазы луны
- …Гаишник, - подсказал Михаил.
- Ну да. И он сказал, что Гомес нарушил правила. А тот начал спорить. А мне что-то стукнуло в голову, и я сказала - не спорь. А этот, гаи-ишник, даже стал радостным, и сказал Гомесу, что тот должен зайти к ним в машину. А я сказала, что мне надо вернуться в номер, потому что я забыла телефон. А потом я убежала.
- Быстро бежала?
- Нет. Наверное, нет. А почему ты об этом спросил?
- Юбка у тебя шибко узкая.
Лицо у Михаила было серьезным и даже печальным. Но кончики губ заметно подрагивали.
- Смеешься? - с сарказмом спросила София. - Над кем смеешься? Над собой смеешься?
- Ух, ты! - у Михаила вытянулось лицо. - Даже это знаешь?
- А ты что думал? Я хорошо знаю русскую литературу. Может быть, даже лучше тебя.
- Ладно, не хвались, идучи на рать.
- Чего?
- Проехали. Все рассказала?
- Вроде все… А ты - все понял?
- Не до конца… Ты как-то странно рассказывала, с паузами. Я уж тебя старался не перебивать, чтобы не сбилась. Говоришь, потом задумываешься о чем-то своем, затем продолжаешь. Но такое ощущение, что думаешь одно, а мне говоришь о другом. Или по-другому, будто редактируешь себя на ходу… Ладно. Суть я, кажется, уловил…
Вляпалась ты крепко - это понятно. Убийство человека - это, дорогая София, более, чем серьезно. Если его раскроют - ты получишь срок на полную катушку. В смысле - максимальный.
- Ты думаешь, мы зря не сообщили в полицию?
- А ты знаешь, кто я по профессии?
- Нет.
- Адвокат. И, как юрист, скажу тебе, что если есть хоть какие-то смягчающие обстоятельства, надо идти на сотрудничество с правоохранительными органами. Не убегать, не прятаться и, тем более, не прятать трупы. Спрятать труп - расписаться в злом умысле.
- Но Донато… Донато мне сказывал… Я подумала, что он прав.
- Ну, Донато, это, конечно… - протянул Михаил с неопределенной интонацией. - Донато, это голова. Твой приятель прав в одном - уж больно странные обстоятельства всему этому сопутствуют. И мотивы убийства, действительно, было бы очень трудно объяснить. Потому что непонятны мотивы, как его, профессора. Чего он так взбесился? Но из этого не вытекает, что в полиции тебя поставили бы к стенке. Там тоже люди, а не звери.
- А что значит - поставить к стенке?
- Это я образно. Расстрелять, значит. Тебе это при любом раскладе не грозит. В Испании ведь смертная казнь отменена.
- Миша! Я буду сердита, - София нахмурила брови. - Почему у тебя такой черный юмор?
- Извини, София. В России у всех черный юмор. Страна такая, юморная. Знаешь, как шутили в блокадном Ленинграде? Сегодня хлеба не будет - пилораму разбомбили… Не поняла? Дедушка Эстебан не рассказывал?.. Жалел, значит.
Когда Михаил упомянул о дедушке, София внезапно вспомнила о Бартолоуме. "А я ведь ему так и не позвонила. Волнуется, наверное. Звонит мне на мобильник. А я его оставила в номере. Неужели Донато прав, и дедушка тоже как-то замешан в этой истории?"
- А зачем приходил Гомес? Как ты думаешь, Миша, полиция узнала про убийство Анибала?
- Во-во, Анибал. Почти Ганнибал. Только вместо Рима - со слабой женщиной связался… Не могу чего-либо утверждать. Узнать-то они могли, но так, как Гомес, в подобных случаях не действуют. Если испанская сторона подозревает тебя в убийстве, они должны обратиться в местные правоохранительные органы. А то, что делал Гомес, самодеятельность какая-то. Объяснить можно только одним - в консульстве не хотят огласки, а информация поступила по спецканалам. А это означает, что официальных объявлений тебе пока не предъявлено. Но хорошего все равно мало… Вот что мы сейчас сделаем. Теперь я тебя просто обязан отвести к старикам.
- Почему?
- А ты забыла, где работал мой дед?
София приоткрыла рот и хлопнула себя по лбу ладошкой.
- В Ка-ге-бе?
- Вот именно. Только не говори так деду, а то он подумает, что ты над ним издеваешься. Правильно произносится - Ка-гэ-бэ, филолог.
- Миша, прекрати обзывать меня филологом! - София вспылила.
- Все, все, прости. Больше не буду. Просто, ты вчера так хвасталась знанием русского языка…
- Если бы ты знал испанский, как я русский, ты бы имел право…
- Ладно-ладно, не обижайся. Это я так, любя… в смысле… фигурально, короче…
Михаил споткнулся и замолчал. Неловкую паузу прервала София:
- Ты говорил, они живут под городом? Дача, так называется?
- Не совсем. Когда-то это было садоводческое хозяйство. Раньше такое называли "мичуринские сады", по имени одного известного русского агронома. Но теперь это уже натуральный поселок, домов понастроили… А находится он, да, недалеко от города. Ну, относительно. Сама увидишь… Чего у нас тут?
Михаил приподнял графинчик с коньяком.
- Допей на дорожку, как у нас говорят. И поедем… Девушка, нам счет, пожалуйста…
Перед уходом из ресторана София заскочила "на минутку" в туалетную комнату, навести макияж. Обратно она появилась с ярко накрашенными губами и в громадных черных очках. Михаил повел носом, кашлянул в кулак, но ехидничать не стал.
Пройдя по улице, они сели, в припаркованный неподалеку, автомобиль Михаила - темно-синий BMW.
- Большая машина, - деловито заметила София, ерзая на переднем сиденье. С опозданием она заметила, что, вне зависимости от позы, ее длинные ноги выглядят слишком вызывающе. Ужасно короткая мини-юбка, которую она так неосмотрительно надела утром, не оставляла никаких возможностей для маневра.
- Ты чего? - недоуменно спросил Михаил.
- Да тесно тут, - пробормотала София и открыла дверцу. - Я лучше назад пересяду.
- Тесно? - брови Михаила удивленно поползли вверх. Глаза же, невольно, остановились на ногах Софии. - Ну да, хм… Так давай, я сиденье отодвину.
- Мне сзади удобней будет. Наверное, - колебалась София.
- Сиди здесь. А то мне оглядываться придется, - последняя фраза показалась Софии двусмысленной, но Михаил тут же уточнил. - Так слушать лучше, когда собеседник рядом сидит. Расскажешь мне по дороге самое главное.
- Чего? О чем ты, Миша? - София настолько опешила, что захлопнула дверцу. - Я тебе…
Повернув руку, взглянула на часы.
- О, Господи, уже первый час?! Я два часа тебе говорила. И по порядку, как ты просил. У меня язык уже, как это, замозолился.
- Намозолился. Вот так, у вас, женщин, бывает. Сообщила много, а главное… Нет, кое-какую полезную информацию я получил. Но тебе не кажется, что пора растолковать мне про рукопись эту самую? Чего там твой средневековый монах сочинил? А то ходишь вокруг да около. Что там за секреты? Ведь из-за нее весь сыр-бор.
- А разве я не сказала?
- Нет, дорогая София, кроме невнятных намеков я ничего не услышал. Я уж не хотел тебя лишний раз перебивать в ресторане, чтобы ты не нервничала. Но теперь можешь выкладывать - спокойно, отдельно и по порядку, не упуская ни малейшей детали. Ехать больше часа. Управишься?
- Опять по порядку говаривать? - хитро скосив глаза, спросила София. Положив сумку на колени и, тем самым, прикрыв немного бедра, она почувствовала себя уютней.
- Обязательно. И по возможности - без лирических отступлений, - подтвердил Михаил, выруливая на Московский проспект.
- Болен я и ощущаю себя глубоким старцем, хотя и не достиг покуда тех преклонных лет, когда плоть сама гласит человеку… Так пойдет? - София усмехнулась.
- Погоди, это что?
- Память у меня хорошая, вот что. Стопроцентную точность не гарантирую, но могу перевести по порядку и очень близко к испанскому тексту. Если не перебивать, и не торопить. Тогда я собьюсь. Я сокращать на ходу не умею.
Михаил кинул на Софию озадаченный взгляд.
- Ты хочешь сказать… Ты можешь перевести эту рукопись по памяти, с испанского на русский?
- Ага.
- И давно такое с тобой? В смысле - с памятью?
- С детства, - София помрачнела. - После того, как родители погибли. У меня сначала провал в памяти наступил, вроде амнезии. Так?.. Ничего не помнила и никого не узнавала. А потом наоборот - все подряд стала поминать, как компьютер (Михаил моргнул, но удержался от реплики). Врачи сказали, такое редкое, но бывает. От шока что-то в мозгу пере… переменялось. Но я сама порой не поминаю, что запомнила. Бывает, что в голове само всплывает. А могу и номер собственного телефон забыть.
- Вот ты какая, - тихо пробормотал Михаил.
- Что ты сказал?
- Я сказал, что ты феноменальная женщина. И вообще… Ты прости, что я над тобой подшучиваю. Дурацкие манеры. А ты… Ну, в общем…
Лицо Софии отчего-то порозовело. Она опустила глаза.
- Я вовсе не сержусь. Я не обидная… Так сказывать?
- Сказывай. Я весь внимание.
- Это как?