- Не думай, что стать Наследником Крови так просто, - предупредила Катарина. - Никто не знает Краэнна, даже отец и я. Ни один из людей тем более не в силах познать его чистый, гибкий и жестокий ум, его стальную и сверкающую душу, заполненную пустотой и темнотой; поэтому твоя задача так сложна. Мне нужно от тебя полное погружение. Ты попытаешься познать брата настолько, что будешь предугадывать ход его мыслей и каждый шаг. В перерыве между боями мы будем встречаться. Перед сном и утром, перед тренировкой, ты будешь читать дневник Краэнна, который он вёл с десяти лет. Надеюсь, ты сможешь понять его примерно так, как понимаю я.
Принцесса подняла глаза к потолку; лицо её, неожиданно осунувшееся, усталое, было немного бледно.
- Надеюсь, - опадающим ветром прошептала она, в этот момент совершенно взрослая, без единой детской черты, но бледная, словно тень, - когда придёт решающий момент, ты сможешь все решить.
Убийца, слушавший её, застыв в молчании, не смог сдержать чувств, которые после слов о дневнике внезапно проявились на его лице.
- Боги!.. - Он как-то отрывисто и нервно покачал головой. - С каждым часом я открываю в вас все новое и новое; каждое открытие потрясает. Какая же вы на самом деле? И как вы сумели стать такой?
- Если ты восхищаешься мной, то зря. Если брезгливо поражаешься, я влеплю тебе пощёчину и не буду разговаривать два дня. Выбирай, что больше нравится.
- Нравится пощёчина. Но я восхищаюсь.
Принцесса повернулась к нему от грозового неба за окном и улыбнулась, наполовину устало, немного тепло.
- Пора, мой Ножик, - ровно произнесла она, - нужно заканчивать завтрак. Очень скоро мы переберёмся в красное дерево (о, это была памятная комната - здесь произошло Посвящение Ножа) и там продолжим свои дела. Нас посетят мадам Венри и юный Клари. Незачем заставлять их ждать. Ну-ка, попробуй отбивной из... Господи, из чего, интересно, эта странная отбивная?
- Ваше Высочество? Как же вы будете себя охранять?
- Ну-ка, положи вилку... и своей резательный прибор. Теперь правой рукой проведи по моей шее. Осторожно так, с нежностью... Надо же... даже не щекотно. Едва ощутила. Мастерство или талант.
- Благодарю.
- Ну так что?
- Ничего. Я должен был что-то почувствовать?
- Нет, не должен был. Эта вещица хороша как раз тем, что почувствовать её принципиально нельзя. Защищена от всяческих чувств она, кстати, на порядок сильнее, чем даже твой замечательный и редкий шлем. В общем и целом, в материальном пространстве её просто нет.
- Что это за вещь?
- Ожерелье. Чуть тоньше, чем обычное колье. Знаешь, очень и очень потрясающее, я имею в виду на вид. Просто произведение искусства. Как ни странно, созданное руками и древней, странной магией тех, кто превыше жизни ценит смерть. Жрецами мифической Алой Гильдии. Которая, как видишь, существует и оказывает платные услуги. Можешь не беспокоиться за меня, совсем. В случае чего я сумею за себя постоять.
"В случае чего", - недовольно подумал он.
"Случая чего не будет. Пока не будет", - отстраненно подумала она.
Затем откинулась на спинку стула и расслабленно застыла, глядя в сторону зеркальной стены и рассматривая, как лучи и блики Солнца, поглотившего уже ползала, пробивающегося слева от грозового фронта через растоптанное кружево серо-чёрных облаков, при каждом движении руки играют в крупно огранённых кроваво-красных камнях.
9
- Они собрались? - спросил Первый, нависший над двумя мелко исписанными листками, сильными пальцами сжимающий тонкое перо и все никак не решавшийся, к какому из двух списков присоединить имя последнего воспитанника Старика, наиболее сильного и неосознанно-влиятельного из них. Неправильный вывод, по его мнению, уже на следующий день привёл бы к неверным действиям, и все заинтересованные стороны должны были слишком дорого за него заплатить. Ошибаться в выборе, работая с четвёртым списком, Первый себе позволить не мог. Скорее всего это было бы его последней ошибкой.
- Собрались? - настойчиво переспросил он. - Все?
- Да, - тонким, едва слышным, чуть свистящим голосом ответил Второй. - Все в сборе.
- Кто "все"? - нервно уточнил Первый, в горле которого отчего-то стоял мокрый, несглатываемый ком. - Сколько их там?
- Всего почти пятнадцать, - чётко отрапортовал агент Грант, зацепившийся когтистыми лапками за карниз и свисающий с крыши точно напротив широкого, плотно занавешенного окна, спрятанный под несколькими слоями скрывающих магических завес, сам видящий тройным зрением, включая базовое магическое и тепловое. - Виссенар де Вари, его жена, старший сын. Томас Рэнделл, Высший Секретарь Совета госпожа Джоанна Хилгорр, ответственный советник по внешней торговле Вильера Даунт, генералы Ватьен и Скерс, старший северный коморный Донованн Марц, главы пяти Гильдий, в том числе глава оружейников, секретари глав Имперских Храмов, всех троих. Аристократы, включая посланников светлейшего князя Дайвирского и эрц-герцога Вельдского. Точно могу утверждать, что все вышеперечисленные к Диктатору в высшей степени лояльны.
Первый отлично знал, что лояльны. Иначе показательно посещать дом генерала де Вари, компрометируя себя в глазах любого из представителей следующего за Советом большинства, им было ни к чему. Однако каждый из собравшихся там сам по себе представлял столь мощную группу организаций и людей, что закрепление коалиции грозило полной неудачей всей череде эпохальных изменений, которым следовали тайные заговорщики, о заговоре которых, как ни странно, уже с год до его появления знал весь ожидающий эпохальных изменений континент.
Первый, сам привыкший к основательности и продуманности во всем, с надеждой подозревал, что ходы обеих противоборствующих групп расписаны на несколько месяцев вперёд, и что сейчас для Совета главное - сместить Диктатора, а с остальными противниками, собранными усилиями секретаря Хилгорр и генерала де Вари, расправляться будут поодиночке и позднее. Мог он и ошибаться, будучи просто одним из тех, кто слишком поверхностно посвящён в эту неостановимую машину хаоса, пока ещё неторопливо пережёвывающую то тех, то других, - запущенную и неровно прущую по склону вниз. То есть никакого чёткого и всеобъемлющего расчёта ни у одной, ни у другой из противоборствующих сторон могло и не быть. А чаша весов просто клонилась, как к итогу, к любой из них.
Как бы то ни было, в данный момент у Первого никакого выбора не оставалось. Жизнь завела его в очередной тупик, шмякнув пинком о высящуюся стену и оставив сползать по ней вниз, размазывая текущую из носа кровь с трудом отхаркивая её. Он до сих пор не мог не то что выбрать чью-либо сторону, не был в силах даже просто понять происходящее всецело, как ему полагалось по должности и рангу. Единственным выходом для Первого было не проявить слабости. Сделать так, чтобы эту кровь не заметил никто.
- О чем уже говорили? - тяжело вздохнув и хорошенько откашлявшись, севшим голосом спросил он.
- Пока болтают. О ситуации в целом, - успокаивающе ответил все понимающий агент. - Собрались ведь всего минуту назад. Только что разговор касался подготовленных Храмами нот; рано утром они будут высланы Совету и распространены в надлежащих кругах. Будет большой шум, сэр. Жрецы имеют сильное влияние на народ.
Ясно, будет шум, абсолютно ясно, что его не избежать, подумал Первый, без шума нельзя, никак не получится. Ком в горле разросся, на секунду стало трудно дышать. Не надо думать, что у Совета нет на это ничего, не надо, не надо! Иначе можно потерять уверенность, хрупкую и без того, а это чревато, чревато... Нет, точно не надо...
- Есть ещё двое особых, - тем временем с сомнением в голосе, будто решая, говорить о них вообще или не следует, отрапортовал агент Грант, - обоих вижу впервые. Думаю, стоит описать их вам.
- Давай.
- Один очень невысокий и худой, я сначала подумал - человек, но слишком хрупкий, даже для ребёнка. Лицо холоднее, чем тело, или укрыто чем-то вроде фаты.
Сердце Первого забилось чаще. В боку закололо. По мимолётному описанию он, кажется, понял, кто бы это мог быть. И это ему очень не понравилось.
- Включи проницающее зрение, - хрипло приказал он, - проверь.
- Есть, сэр, - ответил Грант, на мгновение замолчав. Затем выдохнул, изумлённо и сильно.
- Что? - угрюмо спросил Первый, грызя ноготь.
- Он повернулся и посмотрел на меня, сэр! - прошептал агент; впервые в голосе неустрашимого Гранта слышалось некое колебание. - Повернулся сразу, как только я...
- Не обращай внимания, - приказал Первый, закатывая глаза, волосатой пятернёй массируя грудь. - Смотрит и смотрит. Ты ж не воин-призрак, узреть тебя не так уж трудно, эти твои побрякушки для него не более чем... Давай опиши его.
- Это не человек, - кашлянув, ответил Грант, - тонкий, как изголодавшийся пацан лет восьми, сморщенный, как старик. Руки как у мумии. Глаза большие, вытянутые сверху вниз, овальные, чёрные. Волосы длинные, до пояса, укрывают почти все лицо и уходят за спину, не собраны никак. Каштаново-красного оттенка. Одет в какой-то балахон, темно-бордовый, кожа такая же. Никаких вещей нет.