Однако, шли часы, потом дни, а ни Тэл Риверайн, ни его слуга Хобсталл не появлялись. Она не видела никого, кроме охранников, закутанные в плащи и капюшоны силуэты в слабом свете факелов, горевших в держателях на стенах напротив камеры, в которой она лежала. Время от времени один из них поднимался со своего стула, чтобы покормить ее или убрать испражнения, когда ей приходилось справлять нужду, а в остальном они не обращали на нее внимания. Она проводила время, стараясь устроиться поудобнее, довольно часто меняя положение тела, чтобы не допустить мышечных спазмов и пролежней. В этом она добилась кое–каких успехов. Спала она урывками и непродолжительные периоды времени, а поскольку ее заперли в камере без окон внутри горы Предела Крааля, она не имела никакого представления о времени суток. Через какое–то время это уже не имело значения. Ничего не имело значения. Она чувствовала как ускользают ее надежды. Как исчезает ее смелость. Она упустила единственную возможность бежать отсюда, и вряд ли у нее появится еще один шанс. Оставалось лишь готовиться к той судьбе, которую ей уготовил Стракен-Владыка.
Потом, когда прошло достаточно времени, чтобы она потеряла ему счет, появился Хобсталл. Только что коридор был пуст, кроме охранников, а потом там стоял Ловец, глядя на нее своим своеобразным способом, вздернув голову с задумчивыми глазами. Он ничего не говорил и не делал. Она уставилась на него в ответ, так же молчаливо, как и он. Небольшой всплеск надежды придал ей сил. Наконец–то, хоть что–то происходит.
Когда он удостоверился увиденным, Ловец открыл дверь камеры и вошел внутрь. Пара сморщенных гоблинов встала на своих кривых ногах с каждой стороны от него, направив на нее заряженные арбалеты. Не двигайся, как бы молча советовали ей заостренные болты. Она и не двигалась. Она подождала, когда Хобсталл наклонился и освободил цепи от ее талии и лодыжек, оставив их на запястьях до тех пор, пока не помог ей подняться. Затем он также снял и их, вытянул ее руки вперед и снова надел кандалы на ее запястья. Он отступил назад, наблюдая ее реакцию, направив на нее свои странные глаза, потом кивнул. Взявшись за свободный конец цепи, которая прикреплялась к ее запястьям, он вывел ее из камеры.
Они прошли по темному коридору до лестницы и начали подниматься, Хобсталл впереди, а гоблины настороженно следовали сзади. Ее мозг лихорадочно работал. Если они намеревались убить ее, то у нее будет последний шанс убежать, когда она окажется там, куда ее ведут. Если они хотели ее наказать, то у нее будет тот же самый вариант. Может, она проживет достаточно долго, чтобы выяснить, почему они оставили ее в живых и столько времени держали в одиночестве.
Наверху лестницы ее повели еще по одному коридору, затем через тяжелую железную дверь ввели в небольшой двор, окруженный со всех четырех сторон зданиями. Стены поднимались на несколько десятков футов, оставляя этот двор в прохладной тени; от этих стен эхом отдавались голоса, проникавшие сюда с каких–то других открытых мест. Она стояла на этом дворе, пока Хобсталл вновь снимал с ее запястий оковы и на этот раз так их и оставил. Ловец молча оценивающе осмотрел ее, потом вышел через дверь вместе с гоблинами, оставив ее одну.
Она огляделась. Стены были слишком гладкими, чтобы по ним можно было вскарабкаться. Кроме той двери, через которую она попала сюда, больше вообще не было ни дверей, ни окон. На самом верху были какие–то крошечные прорези, но добраться до них было невозможно. Бойницы. Она глубоко вздохнула, подошла к одной стене и села около нее. Над головой по серому небу проносились облака, напоминая желтоватую пену, образующуюся на бурных морских волнах. Она заметила темный крылатый силуэт, пролетевший мимо, наверное, гарпии. В воздухе стоял запах гниющей земли. Все в этом мире казалось больным и испорченным. Казалось, будто все вокруг умирало.
Тянулись минуты, а потом снова открылась дверь во двор и появился Тэл Риверайн. Он возник в бледном освещении двора как призрак, поднявшийся из своего полуночного логова, настолько непроницаемо черный, что невозможно было различить черты его лица. Он казался больше, чем она помнила, но возможно это было из–за поднятых, как загривок у злой собаки, шипов, торчавших повсюду и явно являющихся для нее предостережением. Держись подальше. Не приближайся. Он носил свое оружие, обвязанное вокруг его тела как доспехи, поблескивая остриями и лезвиями.
Его голубые глаза пристально смотрели на нее.
Она поднялась на ноги, не желая показать даже намек на свою слабость. Для этого ей потребовались значительные усилия.
- Ты ослушалась меня, - объявил он.
Он вяло взмахнул рукой, и в то же мгновение знакомая боль ворвалась в нее, парализуя мышцы и повалив ее на колени. Она уронила голову и сжалась всем телом, стараясь дышать.
- Неповиновение является неприемлемым ответом на мои команды, - продолжал демон и еще раз взмахнул рукой.
На этот раз она рухнула на землю, ее агония была настолько мучительной, что она лежала, свернувшись клубком, и всхлипывала. Ее разум заблокировался и не позволял ей думать ни о чем другом, кроме боли. Она уткнулась лицом в грязь, чувствуя себя разбитой и беспомощной.
- Встань на колени, - приказал Тэл Риверайн.
Ей потребовалось какое–то время для этого, но в конце концов ей удалось подняться на колени, правда согнувшись и обвив руками свое тело.
- Посмотри на меня.
Она так и сделала, подняв голову из–под завесы своих темных волос, стараясь скрыть смесь страха и страданий, которые она испытывала при этом.
- Извинись за свое неповиновение.
- Простите меня, Господин, - прошептала она.
Стракен-Владыка кивнул, сверкнув холодными глазами.
- Ты извиняешься лишь за то, что тебя поймали. Я вижу это в твоих глазах. Ты плохо придерживаешься дисциплины. Не в твоей природе повиноваться, когда ты можешь этого избежать.
Он подошел к ней, огромный и неприступный, и протянул руку, чтобы снова поставить ее на ноги, подняв ее как тряпичную куклу и прижав к стене двора. Она слегка обвисла, но осталась в вертикальном положении, устремив на демона взгляд.
- Любого другого я убил бы за то, что ты сделала, - спокойно произнес он. - Я бы потратил на это свое время. Я бы заставил его испытать такую невыносимую боль, что смерть показалась бы облегчением. Ты это понимаешь?
Она сглотнула:
- Да, Господин.
- Но ты мне интересна.
Он замолчал, а она ждала, все еще не понимая, что это означало. Почему она и дальше представляет для него интерес? Оставив в стороне ту цель, которой она уже послужила, поменявшись местами с каким–то существом, которого магия освободила из Запрета, какая еще была причина для того, чтобы Стракен-Владыка проявлял к ней интерес?
- Ты знаешь, почему ты здесь, в мире Джарка Руус?
- Нет, Господин.
Демон гневно взмахнул рукой и на нее снова нахлынула боль, вызывая волны тошноты, которые заставили ее упасть на колени. В тот же миг он оказался рядом, поставив ее на ноги и прижав к каменной стене.
- Не лги мне! - прошипел он, его плоское лицо скривилось от ярости, а в странных глазах сверкали искры гнева. - Ты думаешь, я такой дурак? Говори!
- Я…больше не буду лгать, Господин, - выдохнула она.
- Ты сообразительная. И расчетливая. Ты умная. Ты можешь притворяться, что это не так, но если ты не будешь мне повиноваться, то будешь наказана. Ты понимаешь? Отвечай мне.
- Понимаю, Господин. - Ее желудок подпрыгивал внутри, но она подавила желание опустошить его.
Стракен-Владыка терпеливо кивнул:
- Итак, ты знаешь, почему ты здесь?
- Да, Господин.
- Расскажи мне.
- Меня доставили сюда, чтобы то, что жило в этом мире, смогло перебраться в мой мир.
- Очень хорошо. А ты знаешь, для чего я это устроил?
Она сделал глубокий вдох, стараясь успокоиться.
- Нет, Господин.
Демон внимательно посмотрел на нее, потом кивнул:
- Пока нет, не знаешь. Но узнаешь, довольно скоро. Ты все поймешь, потому что твой пытливый ум будет искать ответ, пока не найдет его. Если же нет, я сам расскажу тебе. Если только ты доживешь до этого.
Если доживешь. Она закрыла глаза и тихо выдохнула. Каковы ее шансы? Она моргнула, чувствуя на себе тяжесть его задумчивого, изучающего взгляда, перебегающего с места на место. Она осознала, какой драной и грязной она была, немытая и непричесанная, как давно заброшенная игрушка. На мгновение она увидела себя ничтожеством, настолько незначительной, что вполне заслужила оказаться выброшенной без всякого сожаления.
- Ты - экземпляр, - сказал Стракен-Владыка, как будто прочитав ее мысли. - Хобсталл находит тебя такой же интересной, как и я. Он проводит много времени, изучая такие вещи, поэтому с его мнением стоит считаться. Он желает побольше узнать о тебе, но я пока что запретил ему использовать свои ножи. Однако, мы оба заслуживаем возможности увидеть, какой магией ты владеешь. Я знаю, у тебя есть магия. Она обитает в тебе - это особенность демонов. Его интерес касается именно этого. Он считает, что ты могла бы стать одной из нас.
Она съежилась от такой идеи. Она ничем на них не похожа. Она была человеком. Неважно, что они думали или делали, чтобы заставить ее выглядеть иначе, она была человеком. Но она ничего не сказала, держа свои мысли при себе.
- Я собираюсь проверить тебя, Грайанна Омсфорд, бывшая–когда–то-Ард-Рис, мой такой обещающий экземпляр. - Его голос стал до странности мягким и успокаивающим. - Я собираюсь испытать тебя так, как никого никогда прежде не испытывали. Я хочу увидеть, что ты можешь делать. Я хочу увидеть, насколько сильны твои инстинкты выживания.