«3000 JT» Джея лежал в пятидесяти метрах от нас вверх колесами. Большая часть кузова оказалась за смятым ограждением, и первым моим чувством было изумление, что машина не свалилась с моста. Задняя часть машины находилась на мосту, но две трети ее зависли над пустотой; машину удерживали от падения лишь крошащийся цемент и два покоробленных металлических кольца. На наших глазах передняя часть машины опустилась чуть ниже в пустоту, и зад ее приподнялся над цементной опорой. Стальные кольца скрипнули.
Кинувшись к ограждению, я встал на колени, чтобы посмотреть на Джея. Он висел вниз головой, пристегнутый к сиденью поясом безопасности. Его колени оказались возле подбородка, а голова чуть ли не касалась днища машины.
– Не двигайся, – сказал я.
Он скосил глаза в мою сторону:
– Не волнуйся. Двигаться не буду.
Я посмотрел на ограждение. Скользкое от капелек дождя, оно вновь издало стонущий скрип. По ту сторону ограждения виднелась узкая полоска цементного основания – удержаться на нем мог разве что ребенок, да и то еще не достигший четырехлетнего возраста, но сидеть сложа руки и ждать, пока опора увеличится, я не мог. Под полоской цемента была лишь пустота – черная дыра пространства – и вода, тяжелая и жесткая, как поверхность скалы в ста ярдах под нею.
С залива пронесся порыв ветра, и рядом со мной встала Энджи. Машина подалась чуть вправо, потом рывком опустилась ниже еще на дюйм.
– О нет, – сказал Джей и засмеялся слабым смехом. – Нет, нет, нет!
– Джей, – сказала Энджи, – я лезу.
– Ты лезешь? – воскликнул я. – Нет. Я же могу протянуть руки дальше.
Она перелезла через ограждение.
– Но у тебя ноги больше, а рука твоя в ужасном виде. Ты хоть пошевелить ею можешь?
Ответа она ждать не стала. Ухватившись за непокоробленную часть ограждения, она стала продвигаться к машине. Я шел вровень с ней, и правая рука моя была в дюйме от ее руки.
Под новым порывом ветра с дождем мост словно покачнулся.
Энджи добралась до машины, и я крепко, обеими руками, ухватил ее за правую руку, когда она наклонилась, присев на корточки в неудобной напряженной позе.
Свесившись с ограждения, она протянула левую руку, и в этот момент до нас издали донесся вой сирен.
– Джей, – сказала она.
– Да?
– Я не могу дотянуться.
Она напряглась изо всех сил, и я сильнее сжал ее руку, чувствуя, как надуваются под кожей ее жилы и как пульсирует в них кровь, но пальцы Энджи не могли ухватить ручку перевернутой дверцы машины.
– Ты сейчас должен помочь мне, Джей.
– Как?
– Ты дверцу открыть не можешь?
Джей изогнул шею, пытаясь найти ручку.
– Мне никогда еще не случалось висеть в машине вниз головой, знаешь ли.
– А я никогда еще не свисала с моста на высоте трехсот метров над водой, – сказала Энджи. – Так что мы квиты.
– Я нащупал ручку, – сказал он.
– Теперь толкни дверь, открой ее и тянись к моей руке, – сказала Энджи, и тело ее слегка качнулось от ветра.
Щурясь от дождя, проникавшего в окошко, он надул щеки, затем выдохнул воздух.
– Мне кажется, что если я двинусь хоть на дюйм, эта хреновина опрокинется.
– Надо рискнуть, Джей! – Ее рука чуть не выскользнула из моей, я сжал ее руку, и пальцы Энджи опять впились в меня.
– Ага, – отозвался Джей, – однако скажу тебе, я...
Машина накренилась, и вся махина моста громко скрипнула; на этот раз звук был пронзительно высокий, отчаянный, как крик, и поврежденный цемент, удерживавший машину, стал крошиться.