- К тебе сватались принцы всех мастей, даже сам повелитель ольстерских сидов. Ты только нос воротила. А теперь притащила в дом врага, задурила ему голову своими чарами и требуешь, чтобы я потворствовал твоим безобразиям?!
Я зажала рот ладонью, чтобы не выдать себя случайным всхлипом. Так эта гадина всё-таки заколдовала Вейаса. Я знала!
Она остановилась, сложила руки на груди и выкрикнула:
- Он сам меня попросил, сам! Не ты ли заключил с длиннобородыми мир, заметь, против воли всего племени? Не пора ли укрепить наши отношения союзом крови?
Ниам качнул головой и принялся массировать виски пальцами. Видно, выходки дочери доводили его до мигрени.
- Разве ты не понимаешь? Неужели тебя одну из всех моих подданных обманывает их радушие? Это не перемирие, мы платим дань, чтобы рыцари нас не трогали. Какое им дело до сопливого мальчишки?
- Даже лучше. Никто нашему союзу препятствовать не станет. Пожени нас, иначе я приживу от него ребёнка вне брака! - не унималась Эйтайни.
Ниам перестал тереть виски и уставился на дочь:
- Тебе была дана такая сила, а ты тратишь её на шалости. Пойми, я не вечен. Скоро тебе придётся самой мудро править нашим племенем, иначе длиннобородые не просто выдворят нас в Утгард, а сотрут с лица Мидгарда.
Я передёрнула плечами. Даже жалко стало этих демонов. Правильно ли испытывать жалость к врагам, особенно к тем, кто причиняет вред твоим близким?
Эйтайни беззаботно отмахнулась:
- Ты молод и полон сил. У меня ещё есть лет пятьдесят в запасе, а может, и сто. За это время я успею насладиться женским счастьем и родить ребёнка, который выживет.
Она повернулась к двери в противоположной от меня стене.
- Всё дело в этом? Ты хочешь связать себя узами с длиннобородым, потому что наши с твоей матерью чистокровные дети умирали в младенчестве? - Ниам поднялся и взял дочь за руку.
Эйтайни застыла, глядя на дверь.
- Ты когда-нибудь думал, каково мне было наблюдать, как мать убивала своё тело бесконечными беременностями? Каково мне было уносить ваших мёртвых детей в лес, пока она была слабой и безутешной и ты не мог её оставить? Не хочу для себя такого. Если это значит навлечь гнев длиннобородых - я готова рискнуть даже нашим племенем.
- Даже миром?
Принцесса вздрогнула, обернулась вполоборота и взглянула в глаза Ниаму. Я тоже напряглась от любопытства. Что эти демоны могут знать о судьбе мира?
- Похоть глаза застила? Не видишь, что на сестре твоего избранника печать нетореных троп? - Ниам притянул дочь к себе. - Грядут большие перемены, а им всегда предшествуют огонь и смерть. Если тропы завели её к нам, значит, быть беде. Отпустим их быстрее и, может, отделаемся малой кровью.
Я несу беды? Неправда, я… Вспомнились Айка и Лирий, повешенные близ Гульборга единоверцы, убитые в Докулайской долине варги. Нет, это не моя вина, это всё война!
- Асгрим заразил тебя мнительностью? Моя ворожба и удача туатов пересилят печать несчастий, - Эйтайни рванулась из рук отца, но тот не собирался отпускать её так просто. Заговорил настолько таинственно, что даже меня охватила дрожь.
- Ты слишком самонадеянна. Её покровитель сильнее нашего. Если он разозлится, то гнев длиннобородых и невзгоды нетореных троп покажутся нам детской забавой.
Принцесса с презрением бросила:
- Я не боюсь забившегося в нору труса. Давно пора показать ему, кто на земле хозяин!
Я вжалась в стену, желая услышать больше, но меня схватили за плечи и оттащили от щели.
- Ни на миг отвернуться нельзя! - зашипел Асгрим и поволок меня прочь. - Безголовый Шейс! Как ты проскользнула мимо патрулей и защитных барьеров?
Мы шли обратно по прямому ровному коридору - совсем другой дорогой, но своим знанием я делиться не стала. Пригодится, когда снова попробую бежать. Асгрим отпустил меня, только когда мы вернулись в гостевую комнату. Бесцеремонно толкнул к ложу - я едва не врезалась. Потёрла плечи. Должно быть, синяки останутся. Гад!
- Ни ногой отсюда! И забудь всё, что ты там слышала.
Ага, конечно.
Жаль, не удалось выяснить, как расколдовать Вейаса. Но я отыщу способ. Это сейчас главное, а не туманные слова о нетореных тропах. К демонам демонов и их тайны!
- Передай своей принцессе, что я хочу видеть брата. Немедленно!
- Остынь, детка! Я всего лишь стражник и ничего не решаю, - огрызнулся Асгрим. - Хочешь дружеский совет? Лучше тебе с братом сейчас не встречаться.
Он ретировался к двери и уселся на полу прямо в комнате. Я отчаянно искала, чем себя занять: сделала пару истеричных записей в дневник, проверила всю одежду, каждую заплатку, каждый стежок. Всё цело, демоны! Распороть и перешить? Глупость какая!
Пересчитала трещины на потолке - за моё отсутствие ни одной не прибавилось. Со скуки залегла спать. Через несколько часов служанка подала еду: мёд, тушёное мясо и молоко. Каждый раз одно и то же. Скоро сама засахарюсь! Я схватила поднос и хотела швырнуть в Асгрима, но поймала на себе его прищуренный взгляд. В голову пришла очередная бредовая идея. Я мило улыбнулась съёжившейся от страха служанке:
- Нет ли у вас чего покрепче? А то всё молоко да молоко, будто я дитё малое. Вы ведь не считаете меня грудничком? Это так… неуважительно.
Туата растерянно глянула на Асгрима. Тот вскинул брови и пожал плечами. Служанка покорно кивнула и направилась к двери.
- О, и не забудьте два кубка. В одиночестве пьют только забулдыги.
Я подмигнула Асгриму. Он изучал меня хмурым подозревающим взглядом. Это не Петрас. Даже напившись, он побрезгует ко мне приставать. Зато, может, удастся развязать ему язык.
Вскоре служанка принесла два медных кубка и кувшин, до краёв наполненный золотистой медовухой.
- Вот это, я понимаю, обед! - усмехнулась я.
Служанка поставила поднос и удалилась чуть ли не бегом. Я схватила с ложа оленью шкуру и бросила на пол рядом с Асгримом.
- Хочешь дружеский совет? Не сиди на холодном.
Я сгребла оба подноса и поставила их туда же.
Стражник скривился:
- Я закалённый.
Я устроилась на шкуре, скрестив лодыжки, разлила мёд по кубкам и протянула один стражнику.
- За знакомство.
Асгрим вскинул хищно изогнутые брови:
- Я не пью на службе.
- Знаешь поговорку: мешай дело с бездельем, проживёшь век с весельем.
Асгрим хмыкнул и потянулся за кубком. Покрутил его в руках, разглядывая напиток.
- К длиннобородым службу. Всё равно я не пьянею.
Мы чокнулись, и он сделал несколько больших глотков. Я только для вида пригубила. Асгрим полил мёдом кусок мяса, положил в рот, причмокивая, и облизал пальцы. Кубок опорожнил залпом. Глаза заблестели, а лицо приобрело более радушное выражение.
- Отыскал ту корову? - я решила зайти издалека.
- А? Нет, я едва до выхода добрался, как Шейс поднял тревогу, что ты сбежала.
Налив себе полный кубок, он попытался добавить и мне, но я покачала головой.
- Извини, что доставляю столько неудобств.
- Не ижвиняйшя - бешит, - прошамкал Асгрим, заглатывая ещё один кусок мяса с мёдом. - Мы не друзья, что бы там Его Величество с принцессой ни говорили.
Он всегда так странно произносит имя принцессы, словно выплёвывает оскорбление, ещё хуже чем "длиннобородые".
- Тебе она тоже отказала?
Асгрим скрипнул зубами, но всё-таки ответил, правда, глядя не в глаза, а в стену надо мной.
- Я рождением не вышел. Вначале принцы всякие шли, потом высокая знать. А я сын охотника, сирота, которого Его Величество взял на воспитание из жалости.
Он опрокинул в себя ещё один кубок. Куда только влезает?
- Мы с Эйтайни в детстве были неразлучны: я её тайными ходами наверх водил и мы гуляли по росной траве под луной и звёздами до рассвета. Весело было! Когда она всем отказывала, я думал, это из-за меня. По нашим обычаям, если принцесса никого не выберет, её руку получит тот, кто победит на воинском турнире. Это был мой единственный шанс. Но она предпочла твоего брата.
Получилось! Если он в чём-то настолько личном сознался, то и про Вейаса начистоту выложит. Я подлила ему медовухи и подняла собственный кубок для тоста:
- Без обид? Я помню, извинения ты не любишь.
- Ты тут вообще ни при чём.
Мы чокнулись, и он снова проглотил всё залпом, вытерев жёлтые усы вокруг рта рукавом.
- Думаю, когда мы уедем, она быстро забудет про Вейаса.
- Вряд ли. Не то, что забудет, а то, что вы уедете. Эйтайни его так приворожила, что он даже думать ни о чём другом не сможет, есть и спать будет только по её указке. Нужна стальная воля, чтобы сопротивляться. Но твой брат даже не пытается.
Я старалась держать себя в руках, но ладони сами сжимались в кулаки, а ногти впивались в кожу до крови.
- Неужели Эйтайни так сильно в него влюбилась?
- Влюбилась, скажешь тоже! - Асгрим засмеялся. - Все дело в детях. Чистокровные туаты часто умирают в первый год жизни. Эйтайни решила, что у полукровки шансов выжить больше, вот и связалась с длиннобородым. Так что про брата можешь забыть до тех пор, пока он не утратит красоту и молодость, а его семя - всхожесть. Тогда с него снимут чары и дадут пинка, и я снова буду на коне, точнее, с принцессой. Мы-то стареем куда медленней вашего, - хвастался Асгрим, а у меня внутренности холодели.
Кубок выпал из рук. Напиток растёкся золотистой лужицей.
Мы никогда не доберёмся до Хельхейма, Вейас никогда не станет Сумеречником. Он будет прозябать куклой принцессы до самой дряхлости, пока его, немощного и никому не нужного, не выкинут на улицу!