- Отдыхай. На людях тебе сегодня показываться не стоит. Я пойду к гостям и всё объясню, а потом отведу тебя в святилище. Там сразу полегчает. А пока лежи.
Он ушёл, еле слышно затворив дверь. В этот раз задерживать его не хотелось. Я прижала колени к груди и обняла их руками. Лежала так, не шевелясь, чувствуя, что нахожусь в мерцающем коконе, который отгораживает меня от всех, защищает. Только мысли прогнать не удавалось. Липкий страх щекотал нервы: "Как же ты хороша, принцессочка! Принцессочка… принцессочка…"
По телу пробежала волна мелкой дрожи. Засосало под ложечкой.
- Нянюшка! - Старуха уселась у изголовья, с тревогой изучая моё лицо. Должно быть, выглядела я ещё хуже, чем чувствовала себя. - Что значит, если тебе постоянно снится один и тот же сон?
- Твоя жизнь скоро сильно изменится, вот ты и волнуешься, - нянюшка гладила меня по волосам, как отец, только от неё исходило тёплое спокойствие и умиротворение. Становилось чуть легче. - Иногда мы сталкиваемся с бедами, с которыми не можем справиться. Они не оставляют нас даже ночью. Тогда во сне сами боги приходят на помощь: говорят, объясняют, показывают. Как только поймёшь, что тебе пытаются подсказать, всё решится само. Хочешь, подумаем вместе? Что тебе снится?
- Суженый.
- Хороший сон!
- Да.
Думать вместе не хотелось, тем более рассказывать, оживляя в памяти жуткие образы. Да и чего тут гадать? Всё яснее белого дня. Это предупреждение о том, что нельзя нарушать божественные законы. Нужно принять доставшегося мужа, даже если он совсем не тот, о ком я мечтала. А любовь с первого взгляда - нянюшкины сказки. В жизни такого не бывает. Я обидела Йордена пренебрежением, поэтому он ушёл. Его место тут же заняла тьма, тьма в моём сердце. Я не должна поддаваться, иначе сама стану тьмой. Отныне я буду кроткой, ласковой и послушной. Буду по-настоящему, не как раньше: притворяться, а в мыслях дерзить. Я разыщу Йордена, отдам подарок и с радостью отправлюсь в благодатный степной край, подальше от нашей убогой сырости. Я верю, что Йорден убил сотню демонов, и убьёт ещё столько же, а если даже не убьёт, то для меня он всё равно будет самым могучим и доблестным воином. А что плясать не умеет - так я научу. Это гораздо проще, чем вышивать.
Я повернулась к нянюшке:
- Есть хочется. Принеси чего-нибудь, а то из-за корсета я совсем без ужина осталась.
- Конечно, милая, я мигом, - спохватилась старуха. Подумала, видно, если у меня появился аппетит, значит, стало легче.
Стоило двери захлопнуться, как я встала на негнущиеся ноги. Только сейчас поняла, что нахожусь в собственной гардеробной. Я достала из сундука мамино белое платье и надела. На стене висело большое зеркало в ажурной позолоченной оправе. Я заплела распущенные волосы в косы и взглянула на своё отражение. Несмотря на бледность и синяки под огромными, лихорадочно блестевшими глазами, я выглядела по-домашнему мило и трогательно, так, как я хотела выглядеть, как я себя ощущала. Теперь духи обязательно помогут мне обрести счастье с Йорденом.
Я выглянула за дверь. Коридор пустовал. Я облегчённо выдохнула. Оставалось только понять, где искать Йордена. Он не сказал, куда и зачем отлучается, а я не потрудилась спросить. Но сейчас глупо сожалеть о несделанном. Нужно думать, как быть дальше.
Вспомнилось, как отец обучал Вейаса использовать заклинания нашего замка: можно было открыть потайные ходы или, наоборот, спрятаться так, чтобы тебя не заметили, а ещё проверить, не замышляет ли кто дурного, или отыскать нужного человека. Последнее было самым простым. Правда, Вейас всё делал спустя рукава, иногда мне даже казалось, он злил отца нарочно. А вот у меня выходило, хотя никто не обращал внимания.
Не придумав ничего лучше, я решила попробовать: сосредоточилась на внешности Йордена, его движениях, голосе, запахе. В голове возник примерный план замка со всеми винтовыми лестницами, петляющими узкими галереями, длинными коридорами, уединёнными комнатами за глухими дверями. Мой бесплотный дух плутал между пульсирующих жилами людских фигур. Всё не то, не то, не то. Ну где же?! Как гончая, я учуяла запах, кислый, не слишком приятный, щедро смешанный с потом. Йорден, тут ошибки быть не могло. В восточном крыле, парадные гостевые покои, третья дверь по коридору слева.
Я отпустила концентрацию. Колени задрожали. Я оперлась спиной о стену и тут же съехала на пол. Из носа потекла кровь, на губах ощущался солоноватый привкус. Перестаралась. Ничего, как сказал отец, не сахарная - не растаю. Надо отдышаться и действовать. Если пойду через холл, меня заметят и нажалуются отцу, а он потом никуда не отпустит. Но тут рядом есть потайной ход. Идти, конечно, далековато, но там я вряд ли на кого-то наткнусь. Отец с гостями, Вейас наверняка сбежал с очередной служанкой, а остальные про ход не знают.
Я поднялась, хотя голова ещё шла кругом, а ноги еле держали. Слабость отступала с каждым шагом по лестнице на третий этаж. Крадучись, я дошла до портрета Войшелка Добродушного, нашего прапрапрадеда. За ним притаился рычаг в виде круглой ручки. Я приложила к ней ладонь с засохшей кровью. Заговорённое железо отозвалось тёплой вибрацией. Я повернула ручку направо и потянула. Плита с портретом отъехала в сторону. Пахнуло затхлостью и плесенью. Крутая винтовая лестница уходила вниз в кромешую темень. Хорошо, что я не в том помпезном платье, которое купил отец. Пышные юбки и длинный подол собрали бы тут всю грязь. Сняв со стены факел, я начала спускаться, прислушиваясь, как заскрежетала плита за спиной и встала на место.
Пришлось долго спускаться, пригнувшись, переходить по змеящемуся тоннелю в другое крыло, потом подниматься по ещё одной лестнице на сотню ступенек. Когда я выбралась из потайного хода, то снова запыхалась, но в голове всё окончательно улеглось. Без посторонних глаз мне легче будет поговорить с Йорденом искренне, объяснить свои сомнения и страхи, убедить его, что я смогу стать хорошей женой, просто мне надо чуть больше времени, чтобы привыкнуть. Но я буду стараться изо всех сил!
Я очистила платье от налипшей паутины и постучала в спальню Йордена. Никто не ответил, но дверь оказалась не запертой. Я вошла. Внутри царил полумрак - лишь узкая полоса света лилась из коридора. Просторная, аккуратно убранная комната пустовала. Створки шкафа открыты. Окна занавешены плотными гардинами. Возле широкой кровати с балдахином - дорожный сундук. Интересно, чем таким важным был занят Йорден, что даже не успел разобрать вещи?
Снаружи донеслись шаги, голоса. Я узнала их: торопливый лающий говор Йордена и протяжный, с наигранно мурлыкающими нотками, Бежки. Она рассмеялась кокетливо и мелодично. Дыхание спёрло от страха. Камеристка точно отцу донесёт! Я юркнула в шкаф и затворила дверцы, оставив лишь маленькую щёлку.
Йорден в обнимку с Бежкой ввалился в комнату.
- Наконец-то одни! - счастливо выдохнул мой будущий благоверный. - Ты бы знала, как меня достала эта бледная поганка со своими расспросами. Как у вас то, как у вас сё. Будто специально унизить хотела. Как и её демонов отец. Зачем он этот пир закатил? Чтобы показать, какие мы в степях нищие и убогие? Не можем даже позволить себе парчовый костюм к помолвке.
Пришлось зажать рот руками, чтобы не вскрикнуть. Я просто хотела завести беседу, а отец - проявить уважение к жениху и ордену. Вовсе мы не желали никого унижать!
- Не бухти, - проворковала служанка, покрывая поцелуями поцарапанную щёку. - Меня всё равно не отпускали с кухни. А тебе нужно было политесы соблюсти, чтобы никто не догадался и эта дурочка не заартачилась. Знаю я её. Это с виду она телёнок большеглазый, а на деле сумасбродка ещё та. С детства было: как стукнет в голову блажь, так уже ни няньки, ни даже отец отговорить не смогут. Всё по-своему сделает.
Конечно, заартачусь! Потребую, чтобы тебя вышвырнули. И даже если не послушает, с собой тебя не возьму уж точно.
- А по-моему, обычная избалованная отцовская дочка. Да и кто её спрашивать-то станет? Как в ордене скажут, так и сделает. Все под ним ходим.
Йорден оголил смуглое плечико служанки и принялся целовать его. Я хотела затворить дверцы, зажмуриться, зажать уши, чтобы не видеть, но не смогла оторвать глаз. Йорден зарылся носом в глубокое декольте. Бежка хохотнула, словно от щекотки. Ободрённый, он принялся высвобождать из платья пышную грудь, обещая, будто находился перед алтарём:
- Ничего, как только родит наследника, подсыплю ей волчьей травы в еду, а тебя хозяйкой сделаю. И никакой орден мне указывать уже не сможет!
Бежка шепнула что-то в ответ. Йорден громко засмеялся и повалил её на кровать, одной рукой задирая юбки, а второй стаскивая с себя штаны. Я с грохотом затворила дверцы, желая, чтобы меня заметили и остановились, но звук потонул в какофонии шорохов одежды, скрипа кровати и оглушающе громких стонов. Я забилась в угол и заткнула руками уши, но всё равно слышала и видела, словно находилась в комнате, чувствовала все прикосновения и ласки. Сознание озарила лёгкая вспышка боли, сверху навалилась тяжесть, вторгаясь ненавистным захватчиком. Напыщенный боров сопит в ухо и трясётся как припадочный - мерзко до тошноты!
Я сосредоточилась на обиде и отчаянии. После долгих усилий они вытеснили поток постыдных видений.