1 час спустя
В 10 часов утра Клюев пошел искать товар магазинного вида – в помоечные дебри, а нашел старинную икону, которая вчера грела зеленые глаза Михал Михалыча.
– Везучий сукин сын – ты! Только стал бомжевать, а срубил приличный кусок! Через час приедет Леонид, он сбагрит доску, – с завистью сказала меркантильная Тома.
– Лучше отнеси икону в храм и подари. До храма можно дойти за час, – без зависти сказал прозревший Наци.
Фёдор завидовал или не завидовал на расстоянии, его не было.
Зверь был, но не слышал диалог, так как спящие Звери не слышат ничего.
Полярность мнений требовала Слово Главаря. И оно – прозвучало.
– Мне до фени, чьи руки будут обладать древней поделкой. Руки попа или руки купца. А находка отдалась Валере Клюеву, ему её и танцевать. – Так прозвучали мысли Профессора. – Как решишь, Валера?
– Я думаю, что мое решение не решает ничего без решения этих перцев! – воодушевленно проговорил Клюев, простирая руку вперед. Там – впереди, по тропке, вышагивала четверка: Фёдор возглавлял процессию, Жора шел за Фёдором, мордовороты с косой саженью в плечах – Тима и Люсьен, в статусе "подчиненных Жоры" – были арьергардными.
Процессии на Главной Столичной Помойке предшествовали такие события.
2 часа назад
Жора стоял перед столом Михал Михалыча, в его кабинете. Мордовороты с косой саженью в плечах – Тима и Люсьен, в статусе "охранников Жоры", замерли по бокам Жоры.
Михал Михалыч скабрезно пил пунш, положив ноги на стол.
– Здравствуй, Жора, – Михал Михалыч рыгнул хмуростью. – Я слушаю тебя.
– Что именно вы хотите услышать, Михал Михалыч!? – заискивающе спросил Жора.
– Жора! Ты понимаешь, что увешан косяками как новогодняя ёлка, но не знаешь, какой именно косяк меня – твоего доброго босса, интересует. Так?
– Вы правы, Михал Михалыч!
Михал Михалыч посадил Жору в свое кресло, а сам встал за спиной Жоры и учинил разборку:
– Первое! Ты довёл до банкротства мой банк "Столичный капитал" и теперь его продадут за копейки паразитам-капиталистам. Однако я знаю, и ты сам знаешь, что ты не финансист, а зицпредседатель. Поэтому я не требую отчёта от тебя.
Бледные Жорины щеки налились животворящим румянцем.
– Второе! Армейские дезертиры застрелили моих мордоворотов и грабанули мои 15 миллионов, что были собраны для обмена на кокаин. Этой операцией руководил тоже ты.
– Михал Михалыч! – Жора дернул испуганной жопой.
– Сиди, где сидишь, не дергай испуганной жопой, и слушай.
Жора постарался сделать жопу менее испуганной, а когда это не получилось – постарался ею хотя бы не дергать.
– Здесь ты тоже ни при делах, потому что выходка дезертиров – досадная Случайность.
– Михал Михалыч, когда вы найдёте дезертиров – то они пожалеют, что вы их нашли! – страстно проплакал Жора.
Михал Михалыч вышел из-за спины Жоры и встал на то самое место, где Жора стоял изначально – между мордоворотами. Потом Михал Михалыч вкрадчиво рявкнул:
– Если грабёж инкассаторов – Случайность, то исчезновение рисунка в Случайность не рулит ну никак! Это тщательно спланированная тобою акция, Жора! Несмотря на тщательность, я её просчитал! Доска стоит полтора миллиона! И ты должен поделиться со мной, куда её затарил после кражи! И тогда я тебя прощу! Обещаю!
* * *
В кабинет Михал Михалыча без стука вошел человек в атласном стихаре и бархатной митре. Ноги обнимали сафьяновые ичиги, во рту торчала сигарета. Это был и есть митрополит Кирилл. Он встал у порога и возгласил нараспев:
– Рисунок, он же "Икона Спасителя", представляет из себя дубовую доску прямоугольной формы размером 40 на 20 сантиметров. На иконе изображен Иисус Христос – сын Бога. Согласно заключению научной экспертизы икона принадлежит кисти неизвестного мастера первой четверти 17 века.
Митрополит Кирилл вышел также незаметно, как и вошел. Оставив после себя запах вонючего дыма дешевого табака.
* * *
– Это реально чудо, Михал Михалыч! Исчезновение рисунка! Зуб даю, что я не имею к пропаже… – преданно запискал Жора.
– Тима и Люсьен! Отведите Жору в Тайную Комнату и отрежьте ему одно яйцо. Одно! – Михал Михалыч поднял назидательный палец. – Не два! Не перепутайте! Заранее пригласите врача-лепилу. После действа пусть лепила рану сразу зашьёт. После снова приведите Жору ко мне.
Мордовороты вразнобой подняли мощные указательные пальцы и синхронно поманили Жору к себе.
– Михал Михалыч! – чуть не сдох от страха Жора. – Разрешите мне подумать здесь и сейчас! Я не в курсе, где доска, но до пределов напыжу мозг!..
Спустя 23 минуты
– …Дай-ка, Жора, я озвучу реноме, – размышлительно молвил Михал Михалыч, ходя по кабинету. – Если отбросить никчемные междометия, твои дурацкие заверения в честности, и несуществующую в природе мистику, то получится так. После Бойни на Диком Пустыре Столицы ты принёс рисунок к себе на квартиру. Поскольку ему предстояло ночевать там всего одну ночь, а в квартире кроме тебя, 9-летней женщины и охранника никого не было, то… Ты посчитал, что доске ничего не угрожает. Я прав?
Жора со страстной честностью посмотрел на Михал Михалыча:
– Она не женщина, она моя дочка Мила!
В ответ Михал Михалыч велеречиво сплюнул:
– Ты сказал им "Привет", кинул рисунок на диван, сам залез на унитаз и сидел на нём минут 30. Когда ты вышел из толчка, женщина втерла тебе фразу: "Мол, папа, я готовлю тебе ужин-кушанье, как раз режу лук. Но твоя кухонная дощечка неудобная, принеси завтра новую".
– Ваша угроза лишить меня яйца заставила мой мозг работать, и я вспомнил странные слова дочки!
Михал Михалыч сделал вид, что не слышал. А если слышал, то ему услышанное всё равно или до фени.
– Ты отказался от кушанья, поцеловал Милу в лобик и завалился спать, так как перебздел на Диком Пустыре. И твои нервы просили покоя. Утром ты продрал глаза, шасть, а рисунка нет. Ты дал дюлей охраннику. Тот оказался дюленепробиваемым и заявил, что здесь ни при делах. Ты ему почему-то поверил и решил, что доска самостоятельно удрала вследствие Божественного Вмешательства.
Жора сделал подобострастное лицо:
– Михал Михалыч! Вы всё развели точно до мелочей!
– Остался пустяк: узнать, где сейчас живет рисунок. И решать эту задачу будешь ты, Жора. Здесь и сейчас!
– Скорее всего, дочка выбросила доску в мусорное ведро…
Михал Михалыч вплотную подошел к Жоре, сел к нему на колени и нежно положил крепкие руки на его тонкую шею:
– Жора, я не только добрый босс. Но и честный. Сейчас ты с моими мордоворотами поедешь к себе на квартиру. Достанешь из мусорного ведра мои полтора миллиона и привезёшь сюда. Тогда, выполняя обещание, я тебя прощу и даже не выгоню. Будешь, как и раньше, со мной делать дела!
Под любящим взглядом Михал Михалыча – Жора безоглядно брякнул:
– Михал Михалыч, боюсь, его уже нет…
– Чего нет? – Михал Михалыч от удивления чуть не сломал Жоре шею.
– Мусорного ведра, – захрипел Жора, сетуя на свою безоглядность. – То есть, ведро есть, но мусора… Кхе. Сегодня ко мне приходила домработница Василина. Она всегда приходит по пятницам. Вот это женщина, Михал Михалыч!.. Вот это грудь у Василины! Вы бы видели её грудь! Какие соски, а мякоть…
Михал Михалыч встал и пнул Жору каблуком в лицо. Тима и Люсьен искренне заржали. Жора проглотил выбитый зуб и истерично сказал:
– Василина выкинула мусор в Бак. Стопудов… А Бак опорожняет мусоровоз, и увозит мусор на Главную Столичную Помойку. Вот как-то так…
Михал Михалыч повернулся на изумленных каблуках, достал из хьюмидора на столе сигару, вкрадчиво понюхал:
– Ага, я вкурил. Мои полтора миллиона лежат себе на помойке. Я тебя, Жора, буду кормить мусором. До тех пор, пока ты сам не попросишь упаковать тебя в гроб.
– Михал Михалыч! – Жора боязливо проперделся. – Я только что придумал, как вам получить рисунок назад! Выслушайте меня засранца!
Спустя 1 час и 20 минут
Спустя 1 час и 20 минут Жора, а также Тима и Люсьен в статусе "подчиненных Жоры" – шли по тропке, среди долбанных куч мусора, по Главной Столичной Помойке.
– Ну и вонища! – морщил Жора напыщенную харю.
– Если ты сегодня не найдешь икону, то будешь мусором не только дышать, но и его жрать! Так сказал Михал Михалыч, – весело напомнил Тима.
Жора моментально упёрся высоколобым челом в грудь Тимы:
– Закрой! Свой! Поганый! Рот! – Жора взял яйца мордоворота в ладонь, помял и сжал в кулаке.
Люсьен миролюбиво освободил Тимины яйца из хватких пальцев Жоры, а потом показал глазами вдаль:
– Бомж!
Там, вдали, бродил Федор, металлической тросточкой ворочая нескончаемые кучи, в поисках товара магазинного вида и еды.
Спустя 4 минуты
– Здорово, бомж!
– Здравствуйте…
– Бомж, где фазенда твоей бригады?
– Чегооо?..
– Ну, где ты ночуешь вместе с пацанами?
– С ка…кими пацанами?
– С бомжами, мать твою!
– Там и там… – тросточка Фёдора тыкнула вправо и влево. – А вы кто?
– Меня зовут Жора, а это Тима и Люсьен! Руку я тебе не подам, потому что ты можешь чем-то болеть. Шагаем сейчас к тебе домой! Мне надо перетереть с тобой и твоими корешами. Если тёрка будет удачной – насыплю солидных денег.
– Лучше я один вам все расскажу? – яростно попросил Фёдор.
Жора осмотрел скучающие морды Тимы и Люсьена, и твердо изрек:
– Плачу Сумму с нулями, но тёрка будет при всех!
– Пожалуйте за мной!
– С бомжами нужно уметь наладить контакт! – самодовольно крякнул Жора.