Игорь спрятал телефон в карман куртки-ветровки, усмехнулся. Обернулся к порогу старого дома, где только что открылась дверь. Из дома первой вышла Алена. Вышла и тоже осмотрелась по сторонам. Игорю показалось, что ее взгляд, как и его совсем недавно, ушел в небо…
Степан с дочерью остались в старом доме, а Ольга, Елена Андреевна и Игорь отправились назад, на свою улицу. Договорились через несколько дней устроить новоселье уже в новом жилище Степана и Алены.
Когда до калитки дома Игоря оставалось шагов двадцать, в кармане опять зазвонил мобильный.
– Это я, – прозвенел в ухе взбудораженный голос фотографа. – Я забыл спросить… Это ж и для каталога надо, и для афиши. Как вас правильно зовут?
Игорь остановился, задумался. Мать, зашедшая во двор, оглянулась, посмотрела на него вопросительно. Он махнул ей рукой, мол, не жди, заходи в дом!
– Вы меня слышите? – спросил не дождавшийся ответа фотограф.
– Да-да, извините. Я думаю, – медлительно проговорил Игорь.
– Может, вы не хотите, чтоб ваше настоящее имя под фотографиями стояло? Хотите взять псевдоним?
– Да, – сразу отреагировал Игорь. – Псевдоним лучше.
– Перезвонить вам позже? Чтобы вы подумали?
– Нет, не надо позже, – более решительно сказал в трубку Игорь. – Запишите. Ваня Самохин.
– Иван Самохин? – переспросил фотограф.
– Нет, именно Ваня. Ваня Самохин.
– Хорошо, записал, – мягкий голос фотографа прозвучал чуть тише. – А ваш портрет для каталога и афиши я из одного снимка выкадрую. Там есть один, где вы сняты анфас и очень интересно!
– Добро, – согласился Игорь.
Глава 26
Ближе к вечеру Игорь вышел прогуляться. Сначала думал дойти до автостанции и назад повернуть, но пока шел, планы изменились. Захотелось ему получше понять, в скольких минутах ходьбы от их дома будет теперь Степан жить. Не успел он и до поворота на уже знакомую улицу дойти, как Степан сам перед ним возник. В этот раз уже не в костюме, а в обычных черных брюках и в свитере, из-под выреза которого выглядывал воротник красной рубашки.
– К нам? – спросил его Игорь.
– И к вам тоже, – кивнул садовник.
Каждый продолжил свой путь. Игорь, дойдя до угла, оглянулся, проверяя: не следит ли за ним Степан. Но Степана уже и видно не было.
Прошел Игорь мимо двух купленных Степаном домов и дальше, до конца улицы. Потом, на обратном пути, еще раз возле домов шаг замедлил, рассматривая в наступивших сумерках недвижимое богатство садовника. Мысли Игоря всё-таки не воспринимали то, что произошло в последние два дня, как нечто само собой разумеющееся и обыденное. Жил человек, ну не бомжевал, а скитался. Помог ему случайно встреченный по жизни парень старую растянувшуюся татуировку на плече расшифровать. Татуировка "завезла" их в Очаков. Оттуда они приехали с чемоданами, полными сюрпризов, подарков из прошлого. И вот теперь этот человек купил себе и дочери два дома, а тот парень, благодаря которому скиталец разбогател, как бродил, так и бродит себе по Ирпеню. Только теперь в боку рана от ножа, в голове регулярно вспыхивают беспокойства о судьбе рыжей Вальки из старого Очакова. Ну да, и дорогу он теперь в это прошлое знает как свои пять пальцев. Эти "достижения" Игоря с достижениями Степана ни в какое сравнение не годились!
Игорь и не заметил, как очутился возле освещенного изнутри окошка киоска возле автостанции. Взял себе стаканчик растворимого кофе. Отошел в сторонку.
По дороге домой нос к носу с маминой подружкой Ольгой столкнулся. Она, возбужденная, спешила ему навстречу.
– Что-то случилось? – окрикнул ее Игорь.
Ольга остановилась. Перевела дух.
– Да пойду, куплю что-нибудь в магазине, – ответила.
А по глазам видно было, что о чем-то другом она сказать хочет. Просто распирало ее от желания чем-то поделиться.
– Знаешь, – она выдержала паузу, словно хотела заразить Игоря любопытством. – Мне Степан серьезное предложение сделал!
– Да ну, – усмехнулся Игорь.
Не впечатленная реакцией парня, Ольга махнула рукой и продолжила путь.
Дома было непривычно тихо. Что-то изменилось в атмосфере после ухода Степана. Да и дочь его, прожившая у них пару дней, оставила о себе у Игоря добрые чувства. А теперь, зайдя в коридор, Игорь даже телевизора не услышал.
Мать он нашел на кухне. Он сидела спокойно за столом, перед ней бокал с домашним вином. Глаза задумчивые, губы спокойные.
– Может, тебе компанию составить? – усмехнулся Игорь.
– Составь, – кивнула Елена Андреевна. – А то я тут извелась одна. Думаю всё да думаю…
– О чем ты думаешь? – спросил Игорь, наливая и себе вина в бокал.
– Да вот Степан предложение мне сделал, – произнесла она и внимательно посмотрела сыну в глаза.
Рот у Игоря открылся самопроизвольно.
– Вот и я ошарашена, – призналась Елена Андреевна. – Он, конечно, человек основательный…
– Основательный? – переспросил с легкой иронией в голосе Игорь и бросил взгляд на весы, стоящие на подоконнике. – Он, кстати, и твоей подружке предложение сделал! Она только что в гастроном на радостях бежала!
Игорь был уже и не рад своим словам, заметив, как изменилось лицо матери, как она побледнела. Ее руки задрожали. Она поднялась из-за стола и вышла в коридор. Накинула осеннее пальто.
Хлопнула входная дверь.
"Вот сейчас будет!" – подумал, представляя, что мать устроит Ольге скандал.
Взял бокал вина в руки, пригубил.
Дожидаться возвращения матери особого желания не было. Игорь взял с подоконника самодельную книгу Йосипа и отправился в свою комнату. Придвинул к кровати тумбочку, поставил на нее настольную лампу. Верхний свет потушил, а лампу зажег. Устроился в кровати с книгой в руках. Погрузился в полубредовые мысли врага советского общепита Йосипа Садовникова, отмечая, однако, с навязчивой регулярностью, что рукописный текст иногда очень легко побеждал иронию Игоря и заставлял посмотреть на некоторые кулинарные вещи другим, более серьезным взглядом.
Вот и глава о соли и сахаре поглотила внимание Игоря целиком, так что он и не услышал, как вернулась мама, как она бросила рассерженно пальто на вешалку, а пальто слетело и осталось лежать на полу.
Мать заглянула на кухню, потом открыла дверь в комнату Игоря. Подошла, занесла над его лицом руку, словно хотела наотмашь по щеке ударить. Но сдержалась. Только ее взгляд, взбудораженный и сердитый, остановился на лице сына.
– Дурак ты! – выдохнула. – Я из-за тебя чуть инфаркт не схватила!!!
– А что я? – принялся оправдываться Игорь. – Я тебе только сказал то, что услышал!
– Что ты услышал?! – выкрикнула мать. – Он ей "серьезное предложение" сделал, а не "предложение"! Понял?
– А какая разница? – спросил Игорь, припомнив, что действительно слышал от Ольги о "серьезном предложении".
– Разница в том, что "серьезное предложение" – это по делу, деловое! Он ей директором своего кафе предложил стать! А мне он нормальное предложение сделал, замуж позвал!
– Может, он и мне какое-нибудь серьезное предложение сделает? – проговорил Игорь, скривив губы.
Мать молча развернулась и вышла, хлопнув дверью.
Игорь подвинул настольную лампу поближе к себе, к самому краю тумбочки. Снова раскрыл переплетенную рукопись. Страница с номером "48" была озаглавлена "Человек и еда".
"Люди по своему природному отношению к миру и еде делятся на садовников и лесников. Садовники изначально воспринимают мир как сад, в котором нужно вести себя подобающе, поломанное чинить, построенное украшать и содержать в порядке. Лесники любят все дикое и больше годны ломать и жить среди поломанного, чем строить и обновлять. Лесники более жестоки, но физически сильнее и выносливее. Они считают, что мир изменить нельзя, а садовники всё хотят улучшить. Среди мужчин больше лесников, а среди женщин – садовниц. Мужчины-садовники трудоспособны, но не часто настырны в своих начинаниях и убеждениях. У лесников и у садовников разные подходы к еде. Это не значит, что лесникам больше нравится грубая пища. Лесники быстро теряют природное умение различать и оценивать тонкие вкусы. Их привлекает больше размер порции или куска и за столом, получив одинаковую пищу, они первым делом проверяют: кто получил больший кусок или большую порцию. Садовники обычно не теряют природное умение различать тонкие вкусы и иногда даже развивают свою вкусовую фантазию настолько, что ощущают в еде те оттенки вкуса, которых там нет".
Игорь отвел задумчивый взгляд от страницы. Прочитанные строчки поразили своей ясностью. Мысли сами собой перескочили на Степана. Так кто он всё-таки такой: садовник или лесник? Выходит, что садовник… Игорь задумался о себе, о своих кулинарных пристрастиях, а если быть точнее, то о своем набирающем силы безразличии к еде и к окружающему миру.
"Выходит, что я и не садовник, и не лесник, – грустно подумал он. – Ни рыба ни мясо… А когда был маленьким, какие красивые замки из песка на пляже в Евпатории строил! Значит, мог стать садовником!"
Игорь улыбнулся воспоминаниям.
"Нет, что-то я слишком серьезно эту писанину воспринимаю, – подумал потом. – Это же не учебник по психологии! Это вообще написано человеком из народа, может, у него и законченного среднего образования не было!"
Эти последние мысли "прозвучали" в голове у Игоря совершенно неуверенно. Чувствовалась в них такая же фальшь и неестественность, какие можно увидеть на лицах бездарных театральных актеров, когда мимика и жесты не совпадают по настроению и смыслу с произносимыми репликами.
Игорь возвратил взгляд на недочитанную страницу.