Стёпка про себя присвистнул: ого! Выходит, заключение в бочонке страшнее жуткого полёта в никуда. Или это гном просто такой безрассудный.
- Ну что ж. Ты выбрал, - Купыря склонился к Зебуру. - Говори.
- Морох нас провёз, - обречённо признался гном. - Колдунец бродячий из Беловражья. Золотом взял за услугу, стервец, да едва и не выдал нас на въезде стражникам. Чудом убереглись.
- Чудом, говоришь, - усмехнулся Купыря. - А не из Оркланда ли вы то чудо в своих котомках притащили? Молчишь? Ну, ладно. Я своё слово держу: лети на все четыре стороны и на глаза мне больше не попадайся. В другой раз так легко не отделаешься.
- В другой раз ты меня не изловишь, - мрачно пообещал гном.
- Лож супостата в ковш, - сказал Стёпке вурдалак.
Стёпка аккуратно уложил гнома головой к камнемёту.
- Переверни! - потребовал гном.
Стёпка послушно перевернул его головой назад.
- Гниляк ты вонючий и больше никто! - вместо благодарности рявкнул гном. - Руки бы тебе пооторвать по самые уши, ворюга!
- Счастливого полёта, Зебур, - прогудел Гвоздыря. - Желаю тебе угодить в навозную кучу. - он заговорщически подмигнул Стёпке. - Думаю, мы больше не свидимся.
- Попусту надеешься, - прохрипел гном, скосив глаза на вурдалака. - Дважды мы возвертались, а где два раза - там и третий. Не один Морох на золото падок.
- Ну-ну! - ухмыльнулся Гвоздыря. - Будем, значить, со всем нашим нетерпением вас в гости поджидать. Гномоловок наготовим побольше. Стреляй, паря!
- А тебя, гниляк из гниляков, я запомнил, - гном обратил сумрачный взор на Стёпку. - Крепко запомнил, так и знай. Никуда ты от нас не утаишься. Мы тебя вскорости отыщем, и ты пожалеешь, ты страшно пожа…
Подавив сомнения, Стёпка топнул по рычагу.
Бум-м-м!!!
Злобный Зебур унёсся в "мировое пространство", и его последнее "…леешь!" унеслось вместе с ним, перелетело за реку и упало куда-то в дремучую таёжную зелень… а хоть бы и в навозную кучу. Неужели эти подлые гномы ухитряются выживать после такого выстреливания?
- А ничего ему не содеется, - словно бы прочитав его мысли, сказал Купыря. - Лбы у них, поганцев, крепкие что твоя наковальня. Мне бы такой. Да и Отхожая топь - место шибко мягкое.
- Мягкое и смердящее, - хохотнул Гвоздыря. - Долгонько ему отмываться будет после купания. А и то: напакостил - получай!
Он ослабил ремни камнемёта, опустил уже безвольный ковш на упор и присел рядом с Купырей. Стёпка тоже сел.
- Однако, мы теперь долго их не увидим, - расслабленно сказал Купыря голосом вполне счастливого человека. - Ни одного тварёныша в замке не осталось. Сам не единожды проверил. И кладовую их велел замуровать.
- А я сегодня утром ещё одного гнома видел, - сообщил Стёпка, поразмыслив. - Он меня разбудил.
- Быть этакого не может! - всполошился Купыря. - Где? Когда?
- Как раз перед тем, как вы мне ларец отдали. У Смаклы в каморке, под лежанкой. Я в него кросс… сапогом швырнул, а он в нору удрал.
- Серафианова младшего слуги каморка? Сколько раз ему говорил: попроси у хозяина оберег от гномьего племени… Ай-яй-яй! Опять придётся по подвалам шарить, - Купыря ожесточённо подёргал себя за бородку. - А ты не брешешь?
- Нет, - обиделся Стёпка. - Он мне своей мотыгой чуть палец не отрубил. Вот - ноготь почернел уже. Кукарекал ещё гад. Издевался.
- Это Хамсай, - совсем закручинился монашек. - Обманул, поганец, обвёл вокруг пальца. А я-то думал, что Зебур его всерьёз изгнал. Нелады у них промеж собой вышли, золото награбленное поделить миром не смогли… А он, гляди-ка, не ушел. Сокровища вернуть надеется, не иначе. Я же его тайничок-то давеча тоже отыскал. Худо дело.
- Ты, Купыря, слишком шибко-то не переживай, - сказал вурдалак. - Уж на что наши чародеи в магии сильны, а и то не могут извести под корень подлое гномье племя. Ну и леший с ними. От Зебуровой семейки избавились - уже хорошо.
Купыря посмотрел на свои перевязанные пальцы, вздохнул и сказал, подставляя солнцу загорелое, без единой морщины лицо:
- Отец-заклинатель меня живьём съест. Поторопился я похвастать ему… Обрадовать старика хотел.
- Нынче поутру гонца видел, - сообщил не в тему Гвоздыря. - Вести важные, никак, получили?
- Получили, - кивнул Купыря.
- Торопился гонец очень, - добавил вурдалак. - Коня мало не загнал.
- Служба такая, - протянул монах. - Не все магическим умением владеют, потому и гонцы порой надобны.
Они помолчали несколько минут. Стёпка всё никак не мог решить, уйти ему или побыть ещё немного на башне. Что-то его словно удерживало здесь, как будто он ещё не всё выполнил. Хотя, что он мог здесь выполнять?
- Недобрые, поди, вести? - не выдержал вурдалак.
- Невесёлые, - согласился Купыря. - Того и гляди навалятся.
Откровенничать он явно не стремился.
- Да мы уж глядим, - вздохнул Гвоздыря. - Все гляделки наскрозь проглядели.
- Недолго ждать осталось, помяни моё слово.
- А ничё. Отобъёмся, - вурдалак подмигнул Стёпке и выразительно огладил рукоять меча. - Не в первый раз. Пущай хоть сам Сиятельный Д'Орк явится под эти стены. Пообломаем ему рога-то. Вон и племяш нам подмогнёт.
Если бы знал Гвоздыря, насколько пророческими окажутся эти его сказанные в шутку слова насчёт помощи от племянника! Если бы знал об этом сам Стёпка!
- А к тому оно идёт, друг ты мой клыкастый, что и впрямь явится. И не один. Серафиан на совете давеча обмолвился… - Купыря посмотрел на изо всех сил прислушивающегося Стёпку. - Не буду мальца пугать.
А малец этот, промежду прочим, очень даже хотел, чтобы его испугали. В смысле, чтобы рассказали поподробнее, кто такой Сиятельный Д'Орк, вправду ли у него есть рога, скоро ли он явится под стены замка, и с кем, и как с ним собираются воевать, и вообще всё о приближающейся войне, которую здесь, похоже, не слишком боятся.
Но Купыря, понятное дело, не собирался посвящать лжеплемянника во все эти столь волнующие тайны, и Стёпка, в оба уха слушавший полный недомолвок разговор, поскучнел. Никому он здесь был не нужен и всем он здесь был чужой. Кроме Ванеса, конечно, но где он сейчас - Ванес? За какими-то горами, у каких-то элль-фингов. Дёрнул же его чёрт ссориться со Смаклой! До утра не мог потерпеть, экскурсант конопатый! Тащись теперь за ним неведомо куда в то время, как самые интересные события, судя по всему, будут происходить именно здесь, в Летописном замке!
От таких мыслей и от отчётливого понимания того, что изменить ничего нельзя, настроение у Стёпки заметно испортилось. Даже в таком мире нельзя почему-то поступать так, как хочется! Это несправедливо! Разве о таком он мечтал? Ну, Ванёк!..
Монах с вурдалаком завели речь о скорой выплате жалованья и о возможном увеличении оного за доблестное участие в обороне замка, ежели таковая состоится. Вурдалачье жалованье Стёпку мало интересовало. Это было как-то не волшебно, не магически. Дома папа с мамой тоже часто говорили о деньгах, о зарплате… Скучно. Говорили бы лучше о войне, о рогатых орках или о гномах хотя бы.
Стёпка задрал голову, проверить, не дракон ли пролетает в вышине, притворившись безобидным облачком? К сожалению, это было всего лишь лёгкое безобидное облачко, притворившееся драконом.
Что-то заставило его оглянуться. Какое-то словно бы дуновение или отблеск. Он повернул голову и замер.
Правее камнемёта, над ступеньками в воздухе дрожали зыбкие очертания движущейся человеческой фигуры - смутный размазанный силуэт на фоне светлого неба.
У Стёпки внутри тоже всё задрожало. Привидение! Настоящее! А Смакла, глупый, уверял, что всех давно вывели. Не всех!
Разглядеть привидение подробно он не успел, потому что оно почти в ту же самую секунду растворилось в воздухе. Ему даже показалось, что ничего там и не было, что это у него с глазами что-то такое случилось… Он посмотрел на Купырю с вурдалаком. Те преспокойно беседовали, не подозревая о привидении… Которого, впрочем, возможно, и не было…
Нет, было! Вот оно снова появилось, но уже чуть пониже, у самого камнемёта.
Стёпка вцепился изо всех сил в деревянную поперечину, так что пальцы побелели, и смотрел, смотрел на постепенно проявляющийся силуэт.
Фигура постепенно потеряла прозрачность, и Стёпка очень отчётливо увидел высокого широкоплечего воина в пластинчатых доспехах. Воин был без шлема, зато в каждой руке держал по мечу. Он сражался с невидимым Стёпке врагом, тесня его к краю башни. Мечи в его руках казались живыми - они отбивали удары, взлетали и рубили, защищали и неутомимо нащупывали слабое место в обороне врага. Или даже двух врагов. Или трёх. Всё происходило в полнейшей тишине, и Стёпка понял, что видит не привидение, а ожившую картинку из прошлого. Или из будущего. Нет, видимо, всё-таки из прошлого.
Воин разделался с врагами, оглянулся, крикнул что-то неслышное и стал выцветать, растворяясь в воздухе. Вот он обратил к Стёпке прозрачное до неразличимости лицо… И в его грудь вонзилась невесть откуда прилетевшая призрачная же стрела с белым разлохмаченным оперением. Она словно выросла из груди - раз! - и уже не вырвать её и не изменить ничего, потому что угодила она почти точнёхонько в сердце. Воин качнулся, выронил меч из правой руки, рванул ворот… Вторая стрела вонзилась рядом с первой, на удивление легко пробив кольчугу…
У Стёпки отчего-то пронзительно заломило в висках, ему захотелось закрыть глаза и ничего больше не видеть. Словно это могло спасти раненного воина. С трудом он заставил себя смотреть. Почему-то казалось, что это очень важно.