-Давайте надеяться, что он просто подмок и скоро включится опять, - сказал Джон. Сунув фонарик и кожаный мешочек за пояс, он подплыл к веревке и полез вверх.
-О чем, спрашивается, думал полковник? - сердито ворчал Дыббакс. Расчищая место для Джона, он аккуратно скидывал в воду все новые кирпичи. - Спрятать третью кобру ниже поверхности воды!
-Знаешь, держу пари, что в те времена вода не стояла так высоко, - сказала Филиппа. - Уровень воды скорее всего поднялся после того, как английские солдаты восстановили колодец.
Проведя столько времени в воде и под водой, Джон так устал и замерз, что теперь лез вверх очень-очень медленно. Один или два раза он даже чуть вовсе не соскользнул обратно и ободрал ладони о грубую веревку. К счастью, эта новая боль отвлекла его внимание от закоченевших и затекших мышц на спине и плечах. Наконец он добрался, зацепился ногами за уступ, а Дыббакс схватил его за рубашку и с огромным усилием втянул в нишу. Вниз полетели новые кирпичи и каменная крошка.
Тут фонарик замерцал снова. Высвободившись из железной хватки Дыббакса, Джон откашлялся и, достав фонарик из-за пояса, принялся его осматривать. Однако прямо в руках у Джона он погас окончательно, и дети снова оказались в кромешной темноте. Положив фонарик на свою ободранную до крови ладонь, мальчик попытался вернуть его к жизни, но у него ничего не вышло.
-Великолепно! - взвыл Дыббакс. - Просто класс! И что нам теперь делать?
-Я попробую его разобрать и просушить, - сказал Джон. - Может, он еще заработает.
Дыббакс задышал часто-часто. Видимо, темнота резко усилила его клаустрофобию. Нащупав в кармане подмокшую, крошащуюся в пальцах угольную таблетку, он торопливо положил ее в рот.
-Важно не паниковать, - сказал Джон. - И не делать резких движений, чтобы ненароком не свалиться. - Он начал развинчивать фонарик. - Будем сушить фонарик и сохнуть сами. Кто знает, что произойдет раньше? Может, мы высохнем, согреемся и быстренько разрешим все наши проблемы?
Угольные таблетки действуют быстро, и Дыббакс понемногу успокоился.
-Ладно, - сказал он. - Договорились.
-Дыббакс, ты тем временем можешь поглядеть... - сказал Джон и осекся. - Вернее, пощупать, нельзя ли еще углубить нашу нишу. - Он вынул батарейки и потряс корпус фонарика, освобождая его от лишней влаги.
-А я могу помочь? - спросила Филиппа.
-А как же! - ответил Дыббакс. - Я начну рыть вот тут, сзади, и буду передавать тебе кирпичи и камни, а ты бросай их в воду, поскольку сидишь ближе к краю. - Он влез в самую глубину ниши, ухватил пригоршню мелких камешков и кирпичной крошки и аккуратно передал Филиппе. - Вот держи. Стена-то совсем прогнила, сама под руками крошится. Зато теперь я буду знать, как живется кротам.
Филиппа разжала руки, и камни полетели в холодную гулкую пустоту. Секунду спустя раздался всплеск.
Джон продул каждый уголок в корпусе фонарика, а потом положил батарейки и корпус на землю и сам лег сверху, чтобы случайно не скинуть их в воду. Да, что и говорить, без света им придется очень худо. Впрочем, со светом тоже не намного лучше. Он, конечно, старался подбодрить Дыббакса и сестру, но в глубине души не очень-то верил в благополучный исход. Холодно, слишком холодно было в этом колодце. Вряд ли им удастся быстро согреться и вернуть себе джинн-силу. Их окружали холод и тьма - прямо глаз выколи. Джон не видел даже собственных пальцев, хотя подносил их к самому лицу. Н-да, они попали в серьезную переделку, ничего не скажешь. Чем больше он размышлял, тем яснее понимал, что главная их надежда - Джалобин. Он придет и вызволит их из колодца. Главное, чтобы те неприятности, которые случились с дворецким там, наверху, оказались временными.
Гуру Масамджхасара - а на языке хинди масамджхасара означает "я понимаю все" - вылез из своего зубоврачебного кресла и медленно подошел к Джалобину, сверля его своим самым магичесим взглядом.
Джалобин, зажатый между двумя крепкими садхаками, выдержал эту игру в гляделки очень стойко и не издал ни звука, когда гуру, обдав дворецкого зловонным дыханием, положил руки ему на голову, сосредоточенно закрыл глаза и замер, точно пытаясь прочитать его мысли.
-Мы встречались раньше? - не меняя позы, спросил гуру.
-Доселе никогда, - сказал Джалобин. - Я имею в виду до вчерашнего дня. Я наверняка запомнил бы столь достопочтенную личность, если бы нам доводилось встречаться прежде.
Закрытые веки гуру шевельнулись, поскольку он завращал глазами, точно пытался обозреть внутренним оком весь мир. А потом он повторил свой вопрос - не то не услышал ответа Джалобина, не то просто ему не поверил.
-Нет, не встречались, - снова сказал Джалобин. И все же... И все же, рассматривая гуру вблизи, Джалобин вынужден был признать, что что-то смутно знакомое в нем есть. Словно они и вправду встречались, только много-много лет назад. Зловонное дыхание гуру особенно беспокоило Джалобина. Он помнил этот запах - запах протухшего йогурта вперемешку с рыбой, сдохшей в жаркий день в полиэтиленовом пакете. Кроме того, за густой, как у Карла Маркса, бородой проступало лицо, которое Джалобин, возможно, и вправду когда-то видел. Но борода его отвлекала. Или, точнее, многочисленные предметы, застрявшие в этой бороде. Оказавшись лицом к лицу с гуру Масамджхасарой, Джалобин мог разглядеть все крошки и целые куски пищи, которые упали на бороду с вилки или прямо изо рта этого человека за несколько последних недель. Кукурузные зерна. Рисинки из плова. Длинная спагеттина и другие макаронные изделия - в форме половинок от раковины. Апельсиновая косточка. Ну и, разумеется, старая жевательная резинка и немного соплей.
-Понимаете, у меня внутри имеется система раннего отслеживания и оповещения о каждом встреченном человеке, - пронзительно объявил гуру с сильным английским акцентом и принялся ощупывать голову Джалобина своими засаленными, похожими на щупальца осьминога пальцами. - В том числе о вас, мой друг. И вы меня беспокоите.
-Не понимаю почему, - ответил Джалобин. - Я, в сущности, никто.
-О нет. - Гуру хихикнул. - Каждому, кто прибывает в ашрам, я говорю одно. Я говорю: "Ты уникален". Каждый. И вы тоже. Каждый - особая, уникальная личность. - Гуру говорил величественно, будто только что сошел с небес. - А самые особенные те, кто считают себя никем. - Он медленно открыл глаза.
-Возможно, вы меня с кем-то спутали, сэр. Может, я похож на кого-то из ваших знакомых.
-Не думаю, - ответил гуру. - Вы, господин Гупта, человек весьма примечательный. Я в жизни встречал совсем немного людей с одной рукой. Да если честно - только одного.
Джалобин сухо улыбнулся.
-Если дело только в этом, могу понять, почему я показался вам знакомым, - произнес он. - Вы разумеется, правы. Быть одноруким достаточно необычно. Я и сам встречал не так много одноруких.
К этому моменту Джалобин окончательно понял: в его интересах убедить гуру, что он ошибся. Поэтому он решительно вынул свою новую руку из-под широкой рубахи и продемонстрировал ее окружающим:
-И я не из их числа, сэр. Как видите, у меня две руки.
-Это очень странно. - Гуру нахмурился. - Очень странно. Могу поклясться, что ясно видел, что у вас только одна рука, - сказал он. - Но почему вы прячете вторую? - Он схватил Джалобина за обе руки и сжал их сильно-сильно, будто проверяя, настоящие они или нет. - Ваша учительница йоги, мисс Краббе, тоже была уверена, что вы однорукий.
-Сэр, если честно, я решил спрятать руку, надеясь таким образом избежать занятий йогой. Но я поступил скверно. И прошу прощения за этот обман.
-Надо признаться, вы ловко скрывали вторую руку!
-На самом деле, сэр, я когда-то был фокусником, - сказал Джалобин, полагая, что стоит использовать ту легенду, которую дети уже рассказали Джаггернауту. - И часто изображал однорукого. На этом были построены многие мои фокусы. - Джалобин в свою очередь схватил гуру за руки. - Простите меня за неудачный фокус, сэр. Как видите, вы меня просто с кем-то спутали. Наверняка. - Джалобин улыбнулся и позволил себе напоследок небольшую шутку: - Ну не мог же я за сутки отрастить себе новую конечность?
Гуру Масамджхасара отпустил руки Джалобина и принялся теребить собственную бороду, словно хотел выдоить из этих клочковатых дебрей какую-нибудь мысль или идею. Но выпала оттуда лишь одна кукурузинка. Летела она недолго - тут же застряла в курчавых седых волосках, которые, как пружинки старого матраса, торчали на груди гуру.
-Верно, вырастить новую руку вы бы не смогли, господин Гупта. Если, конечно, это ваше настоящее имя. Руки за ночь не вырастают. Согласен. Но кое-кто мог наделить вас новой рукой. Это под силу джинн.
-Джинн? - Джалобин делано удивился. - Ну, сэр, если так... Если вы верите в подобные небылицы... то, да, разумеется, джинн вполне мог сколдовать мне новую руку.
-Это не небылицы, - сказал гуру Масамджхасара. - Я достоверно знаю, что джинн существуют. И я знаком с одним из них. Возможно, вы тоже.
-Я сэр? - Джалобин улыбнулся. - Вот уж нет. Я - обычный человек и о таких вещах и слыхом не слыхивал. В детстве мама мне рассказывала что джинн являются только высшим браминам и святым.
Но гуру, не слушая, гнул свое:
-А может, вы сами джинн? Тогда понятно, как вы могли устроить этот фокус на подъемнике. Взять и исчезнуть посреди пропасти! - Он захихикал. - Да-да, не отнекивайтесь. Я слышал об этом. Мои последователи мне все рассказывают.
-Что вы, сэр, это сущая безделица, - сказал Джалобин. - Трюк с веревкой. Я его обожаю и делаю при каждом удобном случае. Чтобы не потерять форму. Поверьте, я - не джинн. Я - самый обычный человек.