Послушайте, мы досконально обсудили всю глубину вашего падения, но я все еще не понимаю, как Чейм докопался до вашего прошлого.
– Ну, вы уже знаете, мне очень хотелось получить хорошую роль, но для этого надо было согласиться на его условия. И мы... договорились. – Она вздохнула. – Я сдержала свое слово. Только ведь до этого он обходился со мной как отец, и я чувствовала себя так, будто совершаю инсект [2] .
– Что?! Здорово донимал вас?
– Это было такое испытание, которое я стараюсь никогда не вспоминать, если только мне удастся его забыть. Да еще если в он не был таким синильным.
– Каким, каким? Ну и что?
– А то, папочка, что вам, может, это и все равно, а мне было очень неприятно.
– Каким он был, вы сказали?
– Синильным. Ну, значит совсем старым, одной ногой стоял в могиле.
– Вы хотели сказать сенильным?
– А что это такое?
– Да ладно, не важно. Так на чем мы остановились?
– Вот поэтому я чувствовала, будто... ну, вы, я думаю, знаете, что означает "совершать инсект"?
– Может, ловить насекомых и сажать их в банку? А если уничтожать их, то с помощью инсектицидов...
– Вот еще, придумали!
– Ага.
– Ну так вот. Неделю за неделей после этого он мне все подмигивал, да пощипывал за разные места и вел себя так, будто осчастливил бедную девушку. И однажды, когда он так щипал меня и ходил петухом, мне все это надоело и я ему все выложила. Сказала, что нечего так задаваться и воображать, будто он первый мужчина в моей жизни. Рассказала, что одно время с полгода была продажной девчонкой и что он у меня не первый клиент, а может, миллионный. Я, конечно, приврала, чтобы позлить его.
– Надеюсь, здорово приврали, а?
– Я ему наговорила грубостей, и он так разъярился, я думала, его удар хватит. Вот тогда он, видно, и начал обо мне разузнавать. Нанял детективов. У него их было полно, пока он заправлял студией. Они и разнюхали, что я была шлюхой. Я бы никогда не призналась ему в этом, если бы он меня так не разозлил.
Пока я переваривал то, что мне рассказала Сильвия, она вскочила и заявила:
– Как хотите, но мне надо походить.
Она прошлась до двери, обратно, потом подошла к деревянному бару в углу комнаты, уселась на стул, свесив руки между ног.
– Но я все-таки не понимаю, зачем Чейм рассказал о вашем прошлом Джелликоу.
Сильвия потрясла головой:
– Не знаю. Уилфред не говорил, как он узнал. Но он узнал, и этого было достаточно.
– Если Чейм нанимал детективов, Джелликоу мог прочитать их донесения. А может, и сам Чейм ему рассказал. А как вы думаете, про вас с Чеймом Джелликоу тоже знал? О вашей... сделке?
– Мне кажется, да. С уверенностью сказать не могу, но он ведь был в курсе всех дел, видел контракты, знал, что где происходит. И держался со мной как-то странно. Да, наверняка он уже все знал про меня.
– Как давно это было? Я имею в виду вашу сделку с Чеймом.
– Четыре с половиной года тому назад. А когда меня пригласили на телевидение и картина имела большой успех, мне удалось разорвать контракт с Чеймом. Да он меня и не удерживал.
– Может, все эти четыре с половиной года Джелликоу страдал по вас. Я нашел у него в номере две ваших фотографии.
– Неужели? Я не знала. – Сильвия соскользнула со стула. – Ну вот, папочка, так все и было. Теперь вы знаете историю моей жизни.
– Почему вы упорно зовете меня "папочкой"?
– Ну не отцом же вас называть, это было бы глупо. А почему... сама не знаю. Просто когда мужчина мне нравится, я называю его папочкой.
– Да?
– А вы не такой свирепый, когда улыбаетесь. И вообще, по-моему, вы неплохой парень. Если хотите, буду называть вас Шелл. А "папочка" – это ласковое обращение. Вот как бы вы ласково называли меня?
– Ну... может, мамма? [3]
– А что это значит?
– Посмотрите в словаре.
– У вас есть еще вопросы?
– Вроде нет.
– Значит, вы уходите?
– Да.