- Мама нам сказала идти в Ка-ме-не-лод, - еле выговорил жующий Листик. Там найти дворец - он в середине и самый высокий. Во дворе… во дворе-це есть кухня. А кухня где все ходят в таких белых шапках, - Листик потрогал свою макушку, чтобы показать, что за шапки он имеет в виду, - и еще там много дыма и пахнет едой. На кухне главная - тетя Бирюза. Она бы нас спрятала-то, когда бы мы не заблудились бы…
- И исё, - пробубнил Кроха, который тоже что-то жевал, - дологу спласивать низя и в дилевню ходить низя.
- Да, мама не велела. Сказала, что нас там отдадут в милицию. А милиция вернет обратно на болота.
- Как идти, вы, конечно, теперь не знаете.
- Нет, - Кроха взглянул на Пашу широко распахнутыми, испуганными глазами.
- Ну не беда, не беда. Я карту помню хорошо. Разберемся.
Было жарко. Вадим и Паша сняли с себя куртки и свитера - остались в футболках, и расчехлили малышей, на которых были напялены тонны грязной, но очень теплой одежды, спасавшей их от ночного холода.
Судя по карте, - насколько Паша ее помнил - совсем недалеко от речушки должно было быть большое село.
Через пятнадцать минут они уже шагали по пыльной дороге через поля. Пыль вела себя странно: то взвивалась вверх маленькими смерчами, то покрывалась извилистыми дорожками, будто по ней проползали невидимые глазу тоненькие змейки, а то вставала и опадала как крошечное цунами. Вадим собирался обсудить это со своим задумчивым другом, который шагал, не замечая ничего на свете, как вдруг Кроха споткнулся и повалился в пыль. Оказалось, что развалился его левый ботинок. Ботинок был совершенно разодран и не держался на ноге, как ни старался Вадим его приладить. Вообще обувь у детей была добротная - кожаные с мехом мокасины, сшитые крепкими серыми нитями, но Кроха умудрился где-то пропороть башмак острым сучком или камнем, а за недели блужданий незашитая дыра увеличилась до катастрофических размеров.
- Придется идти в село за обувью, - неуверенно сказал Вадим.
- Видимо, да, - ответил Паша.
К трактиру села Кузнецово подходили около половины первого. Малышей оставили на краю ближайшего поля с целым кульком ореховых пряников.
Паша переживал, как отнесутся здесь к чужакам, тем более что одежда должна была выдать их еще до того, как они открыли бы рот. Но на первой же улице села он почувствовал себя гораздо увереннее: навстречу им попалась девушка в кожаной куртке. Следом шел паренек в джинсах и дешевенькой толстовке. Молодых людей их возраста и в такой же почти одежде вообще было довольно много.
Зашли в трактир. Немного поколебавшись, выбрали свободный столик в углу и стали совещаться, что предложить в качестве платы за ботинки. Вадим к тому же склонял Пашку поесть, соблазненный запахом мясной подливы, который мешался с возбуждающим аппетит ароматом пивного хмеля. Бойкая пухленькая официантка подскочила почти сразу, но не успел Паша начать с ней разговор, как все до одного посетители заведения повернули головы на зычный и наглый, заставляющий молчать и слушать голос: "Здравствуй, Бронза!"
В этот день Золотко сделала Крысенышу подарок. Раскрасневшаяся, возбужденная, она едва дождалась его прихода, и, резко выбросив вперед руку, сказала осипшим голосом:
- Это тебе.
Он взглянул на дар и обмер от восхищения. На ладони лежала крохотная фигурка, отлитая из чистого золота. Женщина с едва прихваченными на спине лентой густыми волнистыми волосами бежала, протягивая вперед руки в приветственном жесте. Легкая туника облегала ее прекрасную фигуру, и складки материи сплетались с перьями двух огромных полурасправленных крыл. Черты лица были гармоничны и спокойны. Узенькие щиколотки. Маленькие ступни в легких - подошва и два ремешка - сандалиях. Фигурка была так воздушна, что казалось странным, отчего не взлетают с ладони эти несколько граммов металла.
Крысеныш поднял голову, переведя взгляд на смущенную и гордую собой девочку. Конечно, он знал, как зовут его подругу, но никогда не думал о том, что она - она, метис, - может иметь отношение к мастерам Златограда.
Фру Бронза в этот день обедала в трактире - как всегда. Здесь было шумно, но старуха отчаянно пыталась уловить хоть шорох из внучкиной норки. Бесполезно…
За эти несколько недель Бронза заметно постарела, начало сдавать сердце. Не доверяла она мальчишке - с тех пор, как увидела его, не доверяла. Он был единственной их надеждой, но больно быстро бегали его черные глазки; тонкие губы вечно поблескивали от слюны, и слюнный пузырек надувался в уголке рта; и еще Бронзе казалось, будто по-крысиному шевелится кончик его тонкого носа. Она старалась заставить себя любить мальчика, или хотя бы относиться к нему с уважением, не обращая внимания на внешние недостатки, но не могла. "Крысеныш. Крысеныш. Ох, не зря его зовут Крысеныш. Крысы все ласковы, пока речь не идет об их собственной шкуре", - думала она, плача от страха за свою внучку.
За бочками мелькнула тень мальчика, и Бронза немного успокоилась. Все на месте. Все тихо. Все в порядке. Переживать рано.
Но тут входная дверь за спиной фру Бронзы скрипнула. Она бы и не обернулась на скрип - многие заходили в трактир в это время дня - если бы не странный звук. Будто кто-то пытался наигрывать на кастаньетах - тихо, очень тихо. Бронза повернула голову.
В дверях стоял высокий мужчина. Очень красивый для своих лет, хотя возраст его определить было почти невозможно. Сорок? пятьдесят? шестьдесят? Он был темноглаз и темнобров, с красно-коричневым обветренным лицом, красивым прямым носом и четкой линией губ. Волос его не было видно под старой заношенной чалмой. Он был одет в полосатый восточный халат, который выглядел еще хуже, чем чалма - весь в мелких дырочках, из которых клоками торчала вата, вылинявший и выгоревший. Повсюду к халату были пришиты кожаные шнурки, на которых крепилось множество небольших камней. Мужчина двигался - они шуршали и постукивали, окружая его облаком переменчивых магических звуков. На груди у пришельца висел талисман: в центре - плоский пятиугольный камень, по краям четыре камня поменьше - тоже пятиугольных, но немного вытянутых. Пестрые бело-зеленые камни.
Пришелец в упор смотрел на Бронзу. Смотрел нагло, прямо в глаза, издеваясь. Она не выдержала, дрогнула, отвела взгляд, принялась гонять в тарелке с борщом кусок свеклы. Он отошел к стойке и властным голосом подозвал к себе хозяина. Бронза доедала суп - хотела уйти так, чтобы никто не подумал, что она сбежала.
- Здравствуй, Бронза, - голос брошенным в затылок камнем пронесся через весь трактир.
- Здравствуй, Выродок, - ответила она не менее громко. Страх и неуверенность куда-то исчезли. Старуха поднялась с места, встала во весь свой богатырский рост.
- О, так ты все-таки ко мне не равнодушна, милая фру. А я уже начал было сомневаться. Где знакомая мне ярость? - подумал я, не получив тарелкой по лбу. Где ее боевой задор? - забеспокоился, не услышав ни одного оскорбления. Что с вами произошло? Вы перестали быть гордячкой, фру?
Глава 7 Пивные бочки
- Нет, Выродок, я не перестала быть гордячкой. Но не оставаться же голодной из-за такого ничтожества, как ты.
- О, да мы теперь обедаем в трактире? Давно ль? Ты же скупердяйка, Бронза. С чего бы это ты делишься с Солодом своими денежками?
- А может быть, это тебе нечего делать в нашем трактире? - и она послала ему ответный взгляд такой силы, что Алмазник-Выродок отступил. Игривым пружинистым шагом он отошел к стойке, за которой в неудобной позе замер хозяин заведения, и, встав так, чтобы не терять Бронзы из вида, начал с ним разговор.
В зале будто вздохнули с облегчением. Снова застучали ложки, послышался нарастающий гул голосов. Вадим начал осторожно выспрашивать что-то у официантки. Паша же чувствовал, что разговор не окончен, и стал рассматривать Бронзу. Та сидела за своим столом выпрямившись и расправив плечи и пристально глядела в спину Алмазнику. Фигура ее поражала своей мощью. Бронза была крупной, но не толстой; слишком мускулистой для женщины, но не безобразной. Одета она была в широкие, явно мужские, джинсы из тонкой материи и льняное пончо поверх клетчатой рубашки. На голове у фру была ковбойская шляпа, из-под которой на спину падали заплетенные в небрежную косу каштановые волосы с налетом седины - густые для ее шестидесяти лет.
Вадим толкнул Пашу в бок:
- Я договорился: за обед и пару башмачков они возьмут у нас диск.
- Какой диск?
- Твой, из тех, что ты притащил. Меркюри им не нужен, а вот "DEF LEPPARD" хозяин уважает.
- Что?!
- Ну чего ты чтокаешь, ты посмотри!
Паша посмотрел и на самом деле увидел на стойке магнитолу. "SONY", - прочитал он знакомыми буквами написанное знакомое слово. Но изумиться окончательно не успел - увидел, откуда здесь берутся такие вещи. Мужчина в потрепанном халате в эту самую минуту извлекал их из своего грязного безразмерного мешка: пакет с батарейками, диски, ворох дешевого шмотья, кетчупы, йогурты, майонезы, косметику. И так далее.
- Ты смотри, смотри, чем здесь за это расплачиваются, - возбужденно шептал Вадим.
Сначала хозяин трактира выложил на прилавок несколько десятков золотых монет - толстеньких и довольно большого диаметра. Потом притащил из кладовой кованые абажуры для настенных светильников. И напоследок на арене появился маленький холщовый мешочек, из которого на стойку высыпались штук пять прозрачных камней и около десяти зеленых.
- Нехилая цена за пару пачек майонеза, да? - восхищенно прошептал Вадим.