"Великий господин мой! Спешу сообщить, что все приготовления идут по плану. Десятый квадрат уже прибыл и размещен по казармам. Офицерский состав ждет Ваших указаний. Тридцать броненосцев доставлены еще третьего дня. Новью казармы будут отстроены в срок. Ожидаю второй батальон и уже готов их разместить. Если то, о чем Вы сочли нужным мне сообщить при нашей последней встрече, не изменилось, то я готов гарантировать, что со своей стороны все успею сделать по плану, представленному главным планировщиком. Посылаю это письмо обычной почтой, а не портальной, так как, признаюсь, к стыду своему, что, несмотря на все наши усилия, в Ольстине до сих пор действует подполье. Наши противники научились неведомым мне методом изредка перехватывать портальную почту, и некоторые письма пропадают бесследно. Я предпринимаю все возможное, чтобы навсегда с сим покончить. Готов принять любую кару за то, что еще не успел с этим справиться. Прошу прислать как можно скорее Вашего эмиссара с изъявлением Вашей воли. Пусть его опознавательным знаком послужит перстень, который я прилагаю к письму. Ваш вечный слуга, дон Шенер, бригадный генерал. Город Ольстин. Третьего числа, месяца седьмого, шестнадцатого года".
Я немедленно свистнул Совенку, который решил полетать по округе, и, как только птица приблизилась, тут же стал вызывать Верону.
Барон отозвался минут через пять и очень внимательно выслушал мой несколько сбивчивый доклад. Когда я умолк, он сказал:
- Ты знаешь, кажется, нам крупно повезло. Видимо, они потихоньку стягивают войска, а значит - время близится. Ты должен как можно скорее добраться до Ольстина. Это твоя первоочередная задача. Задача номер два: нужно постараться завербоваться в войска Королевств. Сейчас это сделать проще, чем обычно, Королевства ищут бойцов везде, где могут. Все-таки, скорее всего, будет полномасштабное вторжение… догадайся сам, куда… Броненосцев в обычных делах используют редко. А значит, мы должны быть в курсе всего и постараться помешать их планам настолько, насколько это возможно. В общем, действуй! И удачи тебе, Яр…
До Ольстина нам оставалось добираться еще двое суток.
Глава четвертая
ТИШЕ ЕДЕШЬ - ДОЛЬШЕ НЕ ПРИЕДЕШЬ
Рыцарь Альберт невыносимо сиял в лучах здешнего солнца. Смотреть на него долго было опасно для зрения.
На каждой остановке он только и делал, что натирал доспехи, заставив их блестеть так ярко, что стал похож на ходячее зеркало. Хоть брейся, глядя в его латы!
- Вот скажите мне, мастер Нак, - спросил я, отвернувшись от ослепительного рыцаря. - А почему вы не пользуетесь порталами, ведь так вы быстрее достигли бы нужного места? Наверняка ведь в том городе, откуда вы выехали, были портальное кабинки?
- А куда нам спешить? - отстранение ответил старик. - Мальчику надо опыта набираться, а лучше такого путешествия и представить ничего нельзя! И мир посмотрит, и себя покажет! Сам-то ты тоже не через порталы прыгаешь…
- Я бы с удовольствием, но так получилось… - Я не стал объяснять мастеру Наку, что будь у меня возможность воспользоваться прицельным порталом, то уже давно был бы в Ольстине. Рыцарь внезапно сорвался с места и помчался куда-то вперед со всей дури. - Куда это он?
- А вон туда! - указал пальцем старик, нисколько не удивившись.
Я присмотрелся. Вдали творилось нечто странное.
Нам навстречу ехала точная копия дона Альберта, только раза в два крупнее. Это я смог рассмотреть невзирая на расстояние. Огромный человек, с ног до головы закованный в тяжелый доспех, пришпорил своего крупного вороного коня и понесся навстречу Альберту.
- Кто это? Еще один рыцарь?
- Точно. - Старик смотрел на небо. - Бывает, что они встречаются. Смотри, какое интересное облако, оно напоминает мне лик одной девы, которую я знал когда-то…
Слушать про облака мне было некогда. Я оторвался от медлительного Нака и поспешил вслед за Альбертом. Подъехал я к ним, когда беседа уже шла полным ходом и совсем не в ту сторону, как мне бы хотелось.
- А я говорю, что самая прекрасная дева - донна Энабелла, - громогласно кричал новый рыцарь.
- А я готов доказать вам, что вы неправы, - возмущенно ответил Альберт. - Самая прекрасная дева на свете - это безо всякого сомнения донна Ульма.
- Я не имею счастья знать донну Ульму, - возразил рыцарь, который при ближайшем рассмотрении оказался еще крупнее, чем показалось мне издали. - Но я - рыцарь Гвидо также готов доказать вам делом, а не словом свою правоту!
- Благородные доны, - вмешался я, ощущая, что если рыцарей не разнять, то очередная остановка нам обеспечена. - А нельзя ли обойтись в этом споре словами?
- Невозможно, - вскричали оба рыцаря в один голос, хотя бы в этом проявив солидарность.
- А можно ли мне узнать о причине вашего спора?
Рыцари переглянулись, Альберт кивнул.
- Мы поспорили, - начал дон Гвидо. - Как вы, может быть, могли слышать, о том, какая из двух названных благородных особ самая прекрасная на свете. Я уверял моего молодого собрата, что нет прекрасней на земле, чем донна Энабелла, моя невеста.
- А я уверял моего почтенного оппонента в том, что самая прекрасная дама в мире - моя мать, донна Упьма!
- Как! - вскричал дон Гвидо. - Вы говорили о матери?
Альберт кивнул.
- К сожалению, ее уже нет в этом мире, она погибла, когда я был еще совсем младенцем, но я видел много раз ее изображение на портрете, и, уверяю вас, она была столько же прекрасна, как сама Небесная Покровительница!
- В таком случае, - серьезно сказал Гвидо. - Я соглашусь с вами. Нет ничего более святого, чем любовь к породившим тебя! Я более не настаиваю на своих притязаниях.
Дон Альберт повеселел.
- А вы благородный человек, дон Гвидо! Я рад, что судьба свела меня с вами!
- Я столь же рад этому, как и вы! Позвольте спросить, я давно уже заметил, а что это приторочено к седлу вашего коня?
- Это кусок шкуры дракона! - гордо ответил Альберт. - Мы сегодня его победили.
Дон Гвидо расстроился.
- Не везет мне! Я как раз ехал сюда, чтобы сразиться с ним. Слухи о драконе распространились далеко от этих мест. Я ехал без отдыха четыре дня, как жаль…
- Если бы мы знали, что вы спешите сюда, мы бы непременно вас дождались, - благородно ответил Альберт, а я порадовался тому, что мы до этого дня и не подозревали о существовании дона Гвидо. - Но могу вас утешить, дракон был об одну голову! Трехголовые нынче, говорят, почти не встречаются…
- Да, - подтвердил Гвидо. - Трехголовых мало осталось на свете, всех повывели. Я лишь однажды на своем веку встречал такого, и то это знаменательное событие произошло со мной много лет назад, когда я служил оруженосцем у сиятельного дона Хозе и еще не носил усов. А не слыхали ли вы, нет ли здесь других чудовищ? Мне бы не хотелось, чтобы тот путь, который я проделал, пропал впустую.
Альберт печально покачал головой.
- Мне очень жаль, благородный дон, но мы ни о чем таком не слышали. Нам самим за всю дорогу попалась лишь кучка наемников, коих мы имели удовольствие уничтожить, да банда лесных людей, но о тех и говорить не стоит, слишком незначительные они были…
Дон Гвидо застонал.
- О, горе мне, я столько пропустил, что теперь никогда себе этого не прощу! Наемника убить - достойное дело для любого благородного человека, не люди они, а сущие звери - хитрые и всегда в стае! Я охочусь на них временами, но давно уже избегают они меня. Да и на лесных людей поглядел бы с удовольствием, хотя этих даже жаль, все налоги непомерные да жизнь беспросветная… я давно не был в этих краях, но наслышан был и из земель дальних о зверствах и бесчинствах новых властителей…
К нам степенно приблизился мастер Нак, неторопливо понукающий свою лошадку, и, бросив на дона Гвидо один-единственный взгляд, мгновенно оценил ситуацию.
- О, извините меня, благородный рыцарь, я совсем позабыл о правилах вежливости. Дон Ярый - наш добрый друг, мастер Нак - мой учитель, а мое имя - дон Альберт.
- Дон Гвидо, странствующий рыцарь.
- И давно вы странствуете? - спросил Нак.
- Уже пятнадцать лет, а может, и немного больше, сбился со счета. Я пустился в странствие сразу, как кончилась война и Королевства стали владеть этими землями. Не было мне там места отныне. И ушел я…
- Вы, наверное, много где побывали? - заинтересовался Альберт.
Гвидо покивал готовой.
- Много стран я посетил, много дел совершил, но так и не нашел смерть свою, хотя и искал ее где только можно…
Черт! Рыцарь с суицидальными наклонностями - только такого знакомого нам и не хватало для полного счастья. Альберт, однако, отнесся к словам Гвидо с величайшим вниманием.
- Зачем же вы ищете смерти? Вы хотите искупления? Вы совершили какой-то грех и не можете себя простить?
- Точно так, мой молодой друг, я совершил страшный грех. Я должен был командовать обороной Герона, но странный недуг поразил меня, и я долгую неделю не мог встать на ноги. Когда я выздоровел, все уже было кончено. Герон пал, и большая часть его защитников погибла. Я хотел было броситься на меч, но подумал, что, быть может, еще смогу послужить своему государю. Потом я узнал, что король убит, а его жена и сын пропали без вести и, вероятно, тоже погибли, и сердце мое почти перестало биться. Я пустился в странствие и вот впервые за многие годы решил вернуться в родные края. Жизнь моя давно уже никому не нужна, так, может быть, я смогу хотя бы достойно умереть, чтобы не стыдно было предстать пред светлым ликом Покровительницы.
- Я уверен, - воскликнул Альберт. - Вы сможете! Я постараюсь хотя бы на время развеять печаль вашу. Не хотите ли помериться силой? Мы могли бы преломить наши копья и возрадоваться благородному поединку!
Дон Гвидо задумался.