- Вы можете молчать, молодой человек, но молчание ничего не изменит. Опиум - не забава, а серьезное лекарство, которое я не могу продать по первому требованию…
Неужели?
Нату казалось, что именно так опиум и продают. Что склянками, что огромными бутылями морфия, не спрашивая ни рецепта, ни даже того, кому эта отрава пойдет. А что отрава, это и Нату понятно, видел он людишек-опиоманов.
- Райдо. - Нат отвел взгляд.
Человек молчал. Перебирал бумажные конвертики, раскладывая их на прилавке.
- Ему хуже, - добавил Нат спустя минуту. Хотелось на человека наорать, потому что если бы Райдо и вправду стало хуже, а этот… он злится из-за Ниры.
Но ей ведь хорошо. Нат старается, чтобы было хорошо. Он обещал журналов привезти. И еще книг… и позавчера они гуляли… дождь был, но Нира дождя не боялась, напротив, сказала, что так интересней. И вела по дорожке. Рассказывала что про дом, что про сад, который начал зарастать, и ее это печалило. Нат сказал, что сад приведут в порядок, а она поверила… и позволила себя поцеловать.
Вот о поцелуе вспоминать не следовало: Нат понял, что краснеет.
- Насколько хуже? - холодно осведомился человек, но вмешательство его было как нельзя более своевременным.
- Совсем худо. Больно.
- А его…
- Не хватает сил.
- Как я и предполагал. - Это доктор произнес с чувством глубочайшего удовлетворения. - Ремиссия - явление временное. К сожалению.
Сожаления в его голосе не было ни капли.
- Вот, - доктор поставил на стол три склянки, - по пять капель в горячее вино. Если станет хуже - семь. Дальше сами подберете дозу.
И отвернулся, показывая, что беседа окончена.
Что ж, Нат сказал все, что от него требовалось. Флаконы он спрятал в кармане куртки.
- Спасибо.
- Мой долг - помогать пациентам, - отозвался доктор. - Сколь бы упрямы и грубы они ни были…
Нат ему не поверил, но из лавки вышел и дверь придержал осторожно, не хватало, чтобы этот человек решил, будто бы Нат тоже упрям и груб. Нет, упрям, об этом ему говорили неоднократно, но ведь не груб… разве что иногда.
- И вправду быстро обернулся. - Шериф стоял, прислонившись к перилам, разглядывая желтоватые свои ногти. - Я уж настроился… Так и не поладили?
- Нет.
- Жаль… меня-то родичи моей супружницы тоже не особо жаловали, но и к лучшему, мне с ними делить было нечего. Поженились, жили своим домом… прям как вы.
Нат кивнул.
- Зачем тогда заглядывал?
Вытащив флакон, Нат протянул шерифу.
- Опиум?
- Не мне.
- Райдо?
Нат кивнул и флакон убрал.
- Стало хуже?
Снова кивок.
- Что ж… не могу сказать, что меня это удивляет… жаль, конечно, но… жизнь - она такая… иные раны, как ни лечи, не зарастут. - Шериф вытащил кисет и, отрезав узкую полоску табака, сунул в рот. - Плохо, конечно… и хорошо. Нет, ты, парень, не думай, что я такой черствый… хотя, конечно, черствый… в мои-то годы всего насмотришься, ко всему привыкнешь… но вот… глядишь, как помрет твой, так и ты уберешься… и вообще… мне поспокойней станет.
- А сейчас беспокойно?
- В лесу еще одну девку нашли.
- И что? - Нат шел не спеша.
- Ничего. Говорят, что ваши…
- Вранье. У нас никто не отлучался.
- Так-то оно так, - согласился шериф. Он жевал табак, размеренно двигались челюсти, и длинные обвисшие усы шерифа тоже подрагивали, и Нат испытывал почти непреодолимое желание эти усы подергать, до того чуждыми они казались на этом лице, точно приклеенными. - И будь оно иначе, я бы уже задержал… от меня и требуют, чтоб предпринял чего…
- Чего?
- Чего-нибудь… лучше посредством крепкой веревки. Но для суда у меня доказательств нет, а без суда вешать - это самоуправство полное… - Он сплюнул и плевок растер сапогом. - Но самоуправство - на то и самоуправство, что ему закон не важен… люди пока терпят. Но как надолго их хватит?
- Не знаю, - ответил Нат.
- Это был риторический вопрос.
- Тогда извините.
Нат остановился перед магазинчиком, в витрине которого были выставлены стеклянные фигурки. Нире бы понравилось? Она говорила, что любит всякие интересные вещи. Знать бы еще, что она сочтет интересным. Музыкальную шкатулку, с виду довольно старую? Или вот куклу… нет, кукла чем-то на Мирру похожа, а сестру Нира побаивается. Но вот серебряное деревце с колокольчиками выглядит очень интересно. Или часы-птица. А еще гребни найти надобно, о которых Гарм спрашивал.
- Парень… - Шериф закашлялся и кашлял долго, согнувшись пополам, успокоился сам, ударил себя в грудь кулаком, пробормотав: - Извини. Подавился.
- Нет.
- Что?
- Вы не подавились. - Нат подался ближе, к самому лицу, к желтой коже, к желтым же зубам. - Вы больны. Чахотка, да?
- Умный, да?
- Наверное. - Нат никогда не пытался оценивать свой ум. Он лишь надеялся, что не очень глуп. - От вас кровью тянет. И значит, вам тоже осталось недолго.
Шериф оскалился. Пожалуй, не будь он человеком, Нат счел бы этот оскал вызовом.
- Убирайтесь, - шериф произнес это тихо, - и ты, и твой Райдо… убирайтесь, пока можете…
- Иначе?
- Иначе вас заставят уйти. - Он вытер губы ладонью.
- От табака только хуже будет. - Нат угрозы не испугался. - Но вы сами знаете. Тогда почему жуете?
Шериф смотрел не мигая. Нехороший взгляд. И человек тоже. В этом городе как-то слишком уж много нехороших людей. Или просто Нат к другим городам не присматривался?
- Привычка. - Йен кривовато усмехнулся. - А ты парень веселый, как я смотрю… но передай, что я сказал. Будь так добр.
Нат кивнул: передаст. Ему не сложно.
А вот все-таки что выбрать? Шкатулку, дерево или семейство костяных слонов, вырезанных с удивительным мастерством… или вот тот кинжал кривой, в затертых ножнах… нет, кинжал не для женщины… про гребни бы не забыть.
Из Города им уехать позволили.
Ийлэ проснулась.
И открыла глаза. Удивилась тому, что место это ей не знакомо, а потом вспомнила и вчерашний день, и разговор, и сон нелепый. Она села в кровати, широко зевнула. И дальше что? Уходить? Или остаться? А если остаться, то как себя вести? Притвориться, будто бы все обыкновенно? Ийлэ хорошо научилась притворяться, но сейчас почему-то ей не хотелось лгать.
Обыкновенно?
Нет.
И да.
И ей, пожалуй, нравится. Не то, что происходит, но утро. И солнце за окном, дождь в кои-то веки прекратился. Ийлэ выбралась из кровати. Она ступала осторожно по нагретым половицам, и дом молчал, соглашаясь, что не следует будить Райдо. Во сне он забавный.
Черты лица мягче становятся. И шрамы вовсе его не портят. Ийлэ не представляет его без шрамов… а он улыбается… и, наверное, знает, что Ийлэ рядом. Или просто снится что-то хорошее? Пускай.
А Ийлэ посмотрит. Ей нужно подумать… еще бы знать, о чем именно.
- Пол холодный, - сказал Райдо, не открывая глаз. - Иди сюда.
И руку протянул. А Ийлэ приняла, она забралась в кресло, к нему на колени, что было и вовсе немыслимо, но зато тепло и уютно.
- Рано еще, а ты уже вскочила. - Райдо провел пальцем по ее шее. - Что-то случилось?
- Нет.
- Случилось. - Он гладил шею, и это вновь не было неприятным. Напротив, Ийлэ хотелось устроить голову у него на плече и просто сидеть, наслаждаясь моментом.
Утро.
Солнце.
Райдо…
- Ничего не случилось, - возражала она исключительно затем, что сейчас и здесь ей нравилось возражать ему. Вот он нахмурится, хмыкнет, но гладить не перестанет. От него пахло сном и молоком, которого, наверное, не осталось. А если и осталось, то кувшин стоит далеко, на столике, за ним вставать придется, а вставать Ийлэ не хочется.
- Это хорошо, что ничего… Ийлэ, ты как?
- Замечательно.
- И замечательно, что… - Он вздохнул и, потянувшись, потерся о шею носом. - У тебя на затылке волосы вьются.
- Неправда!
- Правда. Мне видней.
Возможно, но это еще не повод для клеветы. У альвы волосы не вьются!
- Ийлэ, - Райдо руку убрал, - ты… себя хорошо чувствуешь?
- Сейчас или вообще?
- И сейчас. И вообще.
- Вообще хорошо. Сейчас, - Ийлэ задумалась, стоит ли признаваться, - сейчас - очень хорошо. Мне с тобой очень спокойно. Я… я бы осталась с тобой насовсем. Понимаешь?
Райдо медленно кивнул.
А Ийлэ вдруг стало стыдно. И стыд заставил отвернуться, обнять себя.
Это все вчерашний день, когда она снова почувствовала себя слабой, а слабость заставила искать защиты. А рядом с ним Ийлэ чувствует себя защищенной.
Все правильно. Логично.
- Мы поговорим об этом позже. - Райдо коснулся губами виска. - А сейчас… сейчас мы поговорим о другом. Пустишь?
Ийлэ встала.
И Райдо поднялся, потянулся с тяжким вздохом:
- Старею…
- Просто в кресле спать было неудобно.
А кровать заняла Ийлэ.
- Это точно. - Он развел руки в стороны и присел. - Плечи затекли совершенно… послушай, сегодня я жду одного гостя… и, честно говоря, не уверен, что был прав, пригласив его в наш дом…
Наш? Этот дом больше не принадлежит Ийлэ, но возражения она оставила при себе.
- И я хотел попросить, чтобы ты побыла наверху. У себя. Возьми Ниру, Нани… займитесь там вышивкой или еще чем-нибудь… ребята Гарма будут рядом.
- Этот гость… опасен?
- Надеюсь, что нет.
- Кто он?
Райдо ответил далеко не сразу. Он потянулся, вздохнул и, присев у кресла, признался:
- Отец Брана.
- Что?
- Тише, мое сокровище. Не злись.
- Я не…