Зачем он смотрит на нее, и так, что становится под этим взглядом неуютно? Ийлэ вспоминает, что вновь потеряла туфли. Сняла где-то, кажется, в Лавандовой гостиной, в которой не осталось ничего лавандового, а быть может, в Розовой. Или в Малахитовой?
Названия потеряли смысл.
- Ты… зачем пришел?
- Просто так. Я помешал?
- Нет.
- Я подумал, что… я не хочу тебя отпускать, Ийлэ.
- Я не ухожу.
Идти некуда. И смешна она себе с той прошлой уверенностью, что надо всего-то дожить до весны. Вот она, весна, за порогом. И дороги открыты.
- Уходишь. - Райдо опустился на пол.
Близко. И эта близость тревожит. Не страхом, Ийлэ не боится его. Пожалуй, только его и не боится, но ее неудержимо тянет к нему… всего-то надо, что прикоснуться, раз уж так близко.
- Зачем ты продолжаешь голову брить?
Волосы короткие, щекочут ладонь. И Райдо щурится.
Дом тоже доволен. Ему нужен хозяин. Хозяйка - это замечательно, но с хозяином вместе - куда как лучше… дом бестолков и не понимает, что просит невозможного.
- Привык… тебе не нравится?
- Не знаю.
Какая разница? Или огромная? Шрамы на его щеках жесткие, а вот кожа мягкая. И что она творит? Весна виновата… дом, который хочет жить, а с ним и Ийлэ. Но она-то хочет давно, всегда хотела… тогда не в доме дело, но в том, что ей сложно без Райдо.
- Тогда не уходи.
- Я вслух сказала?
Он кивнул и руку перехватил, сдавил легонько пальцы.
- Хорошо, что сказала. А то бы я и дальше думал, что не нужен тебе.
- Нужен. Очень.
Дальше лгать не имело смысла, да и он просил говорить правду. Ему - можно. Поймет.
- Тогда почему?
- Потому что я тебе…
- Тихо. - Он прижал палец к губам. - Опять ты глупости думаешь, да?
- Откуда тебе знать, глупости это или наоборот…
- Оттуда. Глупости. Ты вот решила за меня. А это самая большая глупость, которую только представить можно. Никогда нельзя выбирать за кого-то… это неправильно. Понимаешь?
- Ты здоров.
- И уже начинаю об этом жалеть. - Райдо пальцы поцеловал. - Вот скажи, что за жизненная несправедливость? Почему больных любят и жалеют, а здоровых нет?
- Хочешь, чтобы я тебя пожалела?
Промолчал. И к лучшему, поскольку разговор подошел к опасной грани.
Жалеть его Ийлэ не смогла бы… ему и не нужна жалость, а то, что нужно, Ийлэ… разве имеет она право любить? Что она вообще о любви знает?
Ничего.
Она читала книги. О любви. И еще стихи писала. Все писали, в девичьих разукрашенных альбомах не должно быть иных тем… любовь и красота… и красота любви… только это к Райдо не имеет ни малейшего отношения. Не увязывается он с девичьими альбомами.
- Молчишь? - Райдо провел мизинцем по ее губам. - О чем молчишь?
- Обо всем понемногу.
- Я пугаю тебя?
- Не знаю… нет, не пугаешь. Тебе нужна другая женщина.
- Какая?
Он улыбнулся. Ему смешно? А ведь эта другая женщина рано или поздно появится. И заберет себе Райдо, а с ним и дом, оставив Ийлэ право на жизнь в этом доме. Другая женщина наденет кольцо на палец, или что там еще надевают псы? Она родит детей. И будет требовать к себе почтительного отношения. А Ийлэ не уверена, что сумеет быть почтительной, что вообще сумеет жить рядом с той, другой, пока еще не существующей женщиной.
Она постарается. Ради Райдо.
Он ведь замечательный и заслуживает счастья. А Ийлэ… в конце концов, у нее останется многое, к примеру память… или черная жемчужина на цепочке… или вот нынешний вечер на двоих.
- Красивая, - ответила Ийлэ. - Из хорошей семьи… воспитанная…
- Была тут одна красивая, из хорошей семьи. - Райдо передернуло. - И вообще, не хочу я другой женщины, меня эта вполне устраивает. Правда, она упрямая и не хочет мне верить. Но у нее есть на то причины. Она не так хорошо меня знает, всего-то пару месяцев… но она уже подарила мне эти пару месяцев.
Райдо перебирал ее пальцы, касаясь каждого губами.
Странно. Ийлэ не боится. Она должна бояться, она знает, что происходит потом… и больно, и Райдо не причинит ей боли. Не должен. Ей отчаянно хочется верить в это.
- И сейчас она скажет, что я принимаю благодарность за нечто иное… и будет не права.
- Райдо…
- Тебе неприятно?
- Нет.
- Хорошо. - Он поцеловал раскрытую ладонь. - Если станет неприятно…
- Я уйду.
- Не насовсем.
- Ставишь условия?
- Конечно. - Райдо гладил запястье. - Я ведь не могу допустить, чтобы ты ушла насовсем. Я, кажется, говорил об этом. Но повторю еще раз. Или два… или столько, сколько понадобится, чтобы ты поняла. А лучше - чтобы поверила.
И пусть говорит с улыбкой, но это уже не шутка. Никогда шуткой не было.
- Чем лучше?
Ийлэ руку высвободила, но лишь затем, чтобы коснуться коротких его волос.
- Всем. - Райдо подался вперед и уткнулся лбом в колени. - Мне тебя не хватает. Ты есть, но тебя как бы и нет… и с каждым днем все больше нет, чем есть.
- Я…
Она не знает, что ответить. Боится? Нет, даже теперь, когда Райдо сказал больше, чем она готова была принять. Не его. Не того, что будет между ними, что возможно, а скорее того, чего быть не может.
- Ты растерялась, - подсказал Райдо.
Ийлэ кивнула: растерялась.
- И тебе нужно время, чтобы привыкнуть.
Его правда: ей очень нужно время. Привыкнуть. Не к нему, к нему она уже привыкла и как-то даже чересчур, но к тому, что все вновь изменилось.
- Ийлэ, посмотри на меня, пожалуйста.
А разве она не… нет, не смотрит, но чувствует его лицо под пальцами, она, оказывается, успела хорошо это лицо изучить, запомнить.
- Вот так, девочка моя, - он улыбается, а от улыбки его на лбу появляются морщины, но морщины его ничуть не портят, - времени у нас много… и мы не будем спешить, да?
Да. Наверное. Мы?
- Мы, - подтвердил Райдо. - Ты и я. И еще Броннуин…
Нат и Нира, с которыми что-то происходит, загадочное, понятное лишь им двоим. И это что-то заставляет Ната то краснеть, то бледнеть, а Нира просто светится изнутри.
Ийлэ ей завидует.
Гарм. Он больше не пугает, пусть Ийлэ старается к нему не приближаться без особой надобности. А он понимает ее и сам избегает встреч.
Талбот… нет, он уехал рано утром, пообещав, что непременно напишет письмо, а то и в гости явится. Он уже не чужой, но считать ли его своим?
Остальные.
Мы…
Это хорошо звучит. Слишком хорошо, чтобы быть правдой.
- И еще, - Райдо поднялся, - земля уже достаточно прогрелась, чтобы… нужно похоронить их нормально. А я не знаю ваших обычаев.
Дождь.
Вода-бисер на паучьих сетях, на окнах и на молодых, еще измятых листочках. Вода сладкая, Ийлэ облизывает губы, стараясь отрешиться от мыслей о жажде.
Ее просили уйти.
Всего-то надо было, что место указать. Если она, конечно, помнит.
Конечно, она помнит.
Двор вот изменился, потому что весна при всем ее сходстве - это не осень… но Ийлэ помнит. И ямы. И воду. И землю промерзшую. В нынешнюю лопаты входят мягко, раздирают, вываливают липкие комки, один за другим.
И дождь спешит наполнить яму.
- Не смотри. - Райдо повторяет это, кажется, в третий раз. Или в четвертый. Или в сотый уже, а Ийлэ кивает, только все одно - не отводит взгляд. Яма ширится. - Не смотри. - Райдо разворачивает ее и прижимает к себе. - Постой со мной. Не надо смотреть на них… времени много прошло… и лучше подумай, где их похоронить.
Времени. Много? Наверное. С той осени - больше года, и за это время тела разложились. Райдо прав, что смотреть не стоит, но если бы не он, Ийлэ не выдержала бы. А он стоит, гладит по волосам, успокаивает. Шепчет.
Что именно? Не важны слова, но тон, близость Райдо. И виноватая его улыбка. Он, кажется, переживает… о чем?
О том, что его не было? Если бы появился он, а не тот, другой, родители остались бы живы… хочется верить. Ийлэ верит. И про себя повторяет слова не молитвы, но просто обращения к лозе первозданной… она услышит и так. Поймет. Примет души и заберет тела, чтобы вплести их в ткань нового мира.
Покой даст.
- Ты уверена? - Райдо осматривает сад, который пока еще выглядит жалко. Полог старой листвы, которую никто не удосужился убрать осенью, почернел. Сквозь него торчали хлыстовины кустарника, пока голые, пусть и с бусинами набухших почек. Еще немного, и почки треснут, выпуская первую робкую зелень молодых листьев.
Розы поднимутся.
Странно, что уцелели, ведь на зиму их никто не подвязывал, не укутывал тяжелым лапником и ветошью. Наверное, розы очень хотели жить.
- Да.
- У нас принято в склепе…
- В роще, - поправила Ийлэ, присев у куста. Острые иглы его царапнули палец, точно роза, еще дремлющая, но и во сне помнила, что нельзя доверять людям. - В исконном лесу. Лес бы принял. Но до леса далеко… и отец говорил, что это просто обычай, что земля везде голодна.
- А что…
- Ничего. - Ийлэ покачала головой. - Я буду знать, что они здесь… и розы будут. Розы будут в этом году красивыми.
Райдо хотел еще что-то спросить, но не стал. Молчал.
Хорошо. Ийлэ не хотелось сегодня разговаривать.
Яму выкопали глубокую. И на дно положили белую простынь, что было напрочь лишено смысла, поскольку простынь мигом утратила белизну. Сквозь нее проступала вода и темная земля, и все одно подумалось, что так им будет удобней.
Не тела - свертки-коконы.