- Глупая. Я ничего-то в ваших делах не понимаю, но я не хочу, чтобы тебе больно делали… мне объясняли, что так надо… что ты учишься, но я не могу смотреть, как тебя калечат.
И на ресницах рыжих слезы что роса.
- Не плачь, пожалуйста…
- Я… стараюсь не плакать… не думала, что я такая плакса… - Нира смахнула слезинку и вымученно улыбнулась. - Я хотела сказать…
- Я тебя не отпущу.
Решение созрело моментально.
Должен?
Не имеет права удерживать?
Имеет. Он - муж, по закону людей, и не только их. И он не отдаст эту женщину ни Талботу, ни кому бы то ни было… неправильно?
- Я тебя не отпущу. - Он повторил это шепотом, одними губами, а Нира услышала.
- Куда не отпустишь?
- Никуда не отпущу. Никому не отдам… не позволю уйти, слышишь?
- Слышу…
Она улыбается. Почему?
Если Нат что-то понимал в женщинах, то она должна бы разозлиться… или расплакаться, или и то и другое сразу. А она улыбается так счастливо, будто бы услышала что-то замечательное. И от этой улыбки ему становится не по себе.
- Почему не отпустишь? - и спрашивает шепотом.
Шепот у нее теплый.
И сама она - янтарь.
Лето.
То лето, которое жаркое, которое пылает и с ромашками. Когда начнется, Нат соберет букет из тысячи ромашек… и васильков с полсотни. Быть может, розы и лучше, но ромашки ему больше нравятся.
- Потому что не выживу без тебя.
Это признание само слетело с губ.
И Нира удивилась.
Он видел ее удивление и немного - страх на самом дне глаз, которые как озера… и Нат знает, что это пошлость - сравнивать глаза с озерами, но ведь он не сравнивает.
Озера и есть.
Те, которые у подножия гор, аккуратные, будто стальные монеты, которые кто-то на каменных пустошах разбросал. В них темная вода, и кажется, что дно близко, рукой дотянешься, а на деле озера - бездонные стаканы. И утонуть легко.
Нат тонет. Ему даже нравится тонуть. Он бы вечность так стоял.
- Я… я думала, что тебе не нужна…
- Нужна…
- Или надоела…
- Ерунда.
- И что ты жалеешь, что женился на мне…
- Не жалею. - Нат все-таки вытянул рыжий локон, янтарно-яркий и еще немного медовый, золотой - самую малость, но куда более драгоценный, чем настоящее золото. И локон этот мягкий ластился к рукам.
- Тогда я не понимаю! Ты говоришь, что я… что нужна… и не надоела… и вообще… И все равно прячешься от меня! - Острый кулачок бьет по ребрам, которым и без того от Гарма досталось, и Нат кривится. - Извини…
- Все хорошо. Я заслужил. Я больше не буду прятаться. Клянусь! И вообще… все сделаю иначе.
- Что "все"?
- Не знаю… все - это все. Я хочу, чтобы ты была счастлива.
И не плакала больше.
Он готов собрать ее слезы и стереть дорожки их, правда, тогда на щеках Ниры остается грязь, та самая, принесенная с заднего двора, с улицы… и он вдруг вспоминает, что хотел умыться. Привести себя в порядок.
А получилось…
- Я счастлива, - с уверенностью произнесла Нира.
- Неправда.
- Хорошо, - помедлив, она согласилась. - Но я буду счастлива…
- Я постараюсь.
Нира кивнула.
И локон пришлось выпустить. Она не ушла, стояла на лестнице, глядела, как он поднимается, и от взгляда ее живое железо рисовало узоры на руках.
Не воевать?
Нат не воевал. Кажется, он эту войну проиграл изначально, против двоих - Ниры и железа - ему точно не выстоять. Да и не хочет он.
Определенно.
Гроза пришла с юга.
Ийлэ слышала ее задолго до того, как потемнело небо. Бледно-серое, оно меняло цвет исподволь, медленно, неторопливо.
Просто луна стала вдруг невероятно яркой, а звезды поблекли. И дождь начался, мелкий, бисерный. Под этим дождем таяли остатки сугробов, и дом менялся, избавляясь от поношенной зимней шкуры.
- Вот и весна, - сказал Райдо, открывая окно. Он втянул сырой воздух и пробормотал: - Гроза будет.
- Будет. - Ийлэ могла бы сказать, что гроза дойдет к рассвету.
Если повезет…
Грозы ходят своими путями. И как знать, отзовутся ли на голос Ийлэ теперь?
- Возьмешь ее к себе? - Она качала Нани, которая тоже чуяла приближение грозы и волновалась, крутила головенкой, хныкала.
Или не в грозе дело, но в том, что зубы режутся? Живот болит? Или просто неудобно на руках, слишком жарко или, наоборот, холодно? Тысяча причин для слез. В этом возрасте плакать не стыдно. Ийлэ не завидует… разве что самую малость.
- Возьму. А ты…
- Мне нужна эта гроза… - Ийлэ закрыла глаза.
Раньше у нее получалось, до того как…
Ветер слушать.
Ветер пел про то, что тучи отяжелели, что ползут они медленно и все еще голодны, пьют, тянут потоки сырого воздуха, сворачивают в клубки черной пряжи…
…укутывают новорожденные молнии.
Скоро уже.
- Ийлэ…
- Нет. - Она остановила его, не открывая глаз, просто протянув руку и коснувшись губ. И удивилась тому, что даже с закрытыми глазами продолжает видеть.
Его удивление.
И страх.
Страх?
Не за себя, за нее… смешно. Разве молния обидит альву? А псов вот не любит. Отец говорил, что небесный огонь тянется к железу, и в этом есть своя логика. Но теперь Ийлэ тоже страшно - за него.
С него ведь станется нарушить запрет. Пойти за ней.
И тогда…
- Райдо, пообещай, что не выйдешь из дому сегодня. И Ната не пускай. И остальных тоже… это не просто гроза.
- Из тех, которые…
- Да.
Пальцы читают его лицо, и решимость не скрыть.
- Мне она не повредит. Я зову ее… хорошо бы ближе к лесу, но я не уверена, что там безопасно, что… ты ведь не нашел, кто…
- Найду.
- Найдем. Вместе.
И гром, далекий пока, смеется: глупая альва. Что общего у вас может быть, помимо сделки?
Ничего. И многое.
- Просто поверь: мне ничего не грозит…
…самое страшное - гроза не отзовется, и тогда придется ждать следующей. А Ийлэ устала ждать. Да и времени у них почти не осталось.
Райдо ведь хуже.
Прячется, не понимая, что она слышит не только грозу, но и существо внутри него.
- Все будет хорошо, - она открыла глаза и заглянула в светлые Райдо, - пожалуйста, поверь…
- Верю…
- И присмотришь?
- Присмотрю.
- А остальным…
- Скажу.
- Хорошо. Молнии вас не любят… отец так говорил.
- Его правда.
Переплетенные пальцы, и знакомые линии его ладони, и уже совсем не страшно, потому что Ийлэ верит. Пусть потом, позже, она, может статься, об этой вере пожалеет, но это потом…
- Мне было тринадцать, когда я впервые услышала грозу. Я не поняла, что слышу именно грозу… ветер… и будто бы крылья хлопают… и я видела их.
- Кого?
- Птиц. Говорят, что их не существует, то есть как птиц не существует, а на деле это материальное воплощение энергетических потоков. Аномалия. В библиотеке была книга… там все расписано подробно, про потоки, про аномалии… формулы тоже есть. Но формулы - неинтересно. Птицы, они сами по себе, безотносительно формул. Веришь?
- Конечно.
И она.
Перебирает пальцы его, будто играет на причудливом клавесине с огромными горячими клавишами. И музыка не слышна никому, но так и должно быть.
Эта музыка - только для Ийлэ.
- Какие они?
- Птицы?
- Да.
- Огромные… как орлы… или больше… у них крылья из тумана и воды, иссиня-черные… и если приглядеться, то можно рассмотреть каждое перо. Птицы кружат над тобой, зовут. И если откликнешься, то спустятся. Они предложат прокатить, но соглашаться нельзя.
- Почему?
- Унесут.
Он мог бы посмеяться, но не стал. Поверил? В это сложно поверить, если сам не увидишь. А он нынешней грозой будет ослеплен.
- Быть может, мне не следует тебя отпускать?
Его палец скользит по ладони Ийлэ.
- Стоит. Иначе откуда я возьму силы?
- Откуда? - послушно спрашивает Райдо.
- Поймаю молнию. Они доверчивые… как птицы, только лучше. Надо лишь руку протянуть, и молния сядет. Звучит безумно, да?
- Да. - Он соглашается и стискивает пальцы. - Молния - слишком опасно.
- Не для меня.
Ийлэ молчит, а потом признается:
- Кажется, я все равно не смогу устоять… это очень старая гроза. Она давно ищет хоть кого-то, кому нужны ее силы.
Сложно объяснить. Ийлэ и не пытается. Она ждет и мучается ожиданием, ходит по комнате, полуслепая, потерянная, натыкаясь на острые углы… и Райдо о чем-то спрашивает, но потом уходит… хорошо.
Он не нужен.
Никто не нужен этой ночью.
…тот, другой, запер в подвале, но даже под землей Ийлэ слышала грозовых птиц. Звала, умоляя сжечь дом, надеялась на них и еще на белые молнии, но те обманули. Рассыпались в небе.
Сегодня все иначе.
И Ийлэ перекатывается с пятки на носок. И с носка на пятку… земля холодная.
Уже земля?
Она вышла из дома, а когда - сама не помнит. И разулась… босиком легче. Но земля все еще сонная, спеленали ее корни… или наоборот, она укрыла их, спрятала в серых глубинах от морозов? Не узнать, не понять…
И нет нужды.
Ийлэ дрожит, но не от холода. Холода она больше не ощущает, он остался вовне, как и страхи ее, и сомнения, и дом…
…Райдо.
…Броннуин…
…Нат и Нира…
Не важно.
Важно.