- Знакомьтесь, коллеги, мисс апатическая депрессия! - провозгласил отец, когда мы подошли достаточно близко, чтобы нас могли рассмотреть во всех подробностях.
- Привет, - буркнула я, затылком чувствуя, что ведьмак едва-едва сдерживает издевательский хохот.
- Здравствуйте, Константин, - вежливо поздоровался Филипп, не обращая внимания на то, как отец недовольно зашевелил заново отпущенными усами.
Папа, согласно кодексу отцов великовозрастных дочерей, минувших пубертатный период, категорично проигнорировал приветствие парня.
- Итак, господа студенты, какие признаки апатической депрессии вы можете определить в этой с виду вполне цветущей барышне?
Меньше всего, господа студенты обращали внимания на цветущую барышню. Молодой человек заинтересовал их куда как больше. Особенно женскую половину.
- Не тушуйтесь, - подначивал папуля, понимая, что присутствие моего заметного спутника подрубает успех "полевого" исследования на корню, - предлагайте версии.
- У нее была порезана рука, - заявил практикант, поправляя съехавшие на кончик носа тяжелые очки. - Из-за апатической депрессии у пациентов нередко возникают навязчивые суицидальные фантазии. Так что… - Он осекся, когда Филипп многозначительно кашлянул, намекнув, что парню лучше бы не умничать.
Швы мне сняли пару недель назад, и на предплечье остались заметные рубцы, которые не скрыла бы ни одна татуировка.
- А у молодого человека тоже есть диагноз? - с надеждой уточнила пухленькая девушка.
Возникла неловкая пауза. Отец окинул ведьмака недружелюбным взором. Родители у меня были, конечно, современные, свято чтили личное пространство и все такое прочее, но в некоторых вопросах, особенно когда эти вопросы касались Филиппа, проявляли нехарактерную узколобость. Для них парень единственной дочери, пусть и оставшийся в прошлом, являлся головной болью, от которой не помогали ни одни анальгетики.
- Есть, - фыркнул папаня, - но к психиатрии он не относится.
- Мы закончили? - перебила я отца, пока он не наговорил Филиппу каких-нибудь гадостей.
Услышав в моей интонации предупреждающие нотки, папа прочистил горло и, следуя давней традиции, спросил:
- Подводя итог, Александра, какой бы совет ты дала будущим психиатрам?
- Никогда не рожать детей! - угрюмо буркнула я и резко развернулась на пятках.
- До свиданья всем, - попрощался Филипп, выказывая удивительную вежливость, и быстро нагнал меня. - Значит, мисс апатическая депрессия?
- Без комментариев! - огрызнулась я, толкнув дверь во внутренний дворик.
Парк зеленел и шумел от ветра. Сквозь ветви прорывались косые солнечные лучи. Городская разноголосица проникала в тихую гавань едва слышным гулом, а воздух пах свежо и сладко, как за городом. Как в Гнезде, окруженным сосновым бором. На каменных скамьях сидели пациенты, и со стороны клиника для душевнобольных походила на самый обычный пансионат.
Катерина нашлась в самой глубине больничного сада. Рядом с ней на лавке сидел Андрей Сухов и, крепко сжимая ладошку девушки, читал какой-то роман. Они молчали. Катя жмурилась, подставляя улыбающееся лицо солнечным лучам, и выглядела абсолютно счастливой и спокойной.
- Ты его все-таки привезла! - обрадовалась болтушка, с хитрецой поглядывая на Филиппа. Прозвучало так, как будто она говорила именно о ведьмаке, а не о плюшевом зайце.
Андрей с хмурым видом покосился на Вестича, но все-таки подал руку для приветствия. Тот ответил на рукопожатие с секундной заминкой. Что говорить, переступить через давние разногласия мужчинам всегда сложнее, нежели женщинам. Наверное, потому что мы все-таки мудрее, зато в разы быстрее забываем о мудрости, а, враждуя, бьемся до последней капли крови.
- А вы, ребят, снова вместе? - без особых церемоний вопросила Катерина, забирая у меня кролика.
Мы с Филиппом переглянулись. Он как-то подозрительно ухмыльнулся и кивнул, предлагая мне ответить.
- Филипп меня подвез, - пояснила я.
- Ясно. - Подруга зачаровано изучала нас, а потом брякнула, не подумав ни разу: - А что ты со своей машиной сделала? Уже кокнула?
От насмешки, скользнувшей во взгляде ведьмака, захотелось провалиться под землю. Кажется, у меня вспыхнули даже уши.
- Судя по тому, как ты покраснела, машина осталась рядом с универом, - заключил Андрей. Сухова можно было понять, он уже устал от моих острот, по поводу их стремительного романа с Катериной, и теперь бессовестно мстил.
- Наша мисс апатическая депрессия побоялась, что детишки по дороге отберут кролика, и не стала рисковать. - Вестич явно наслаждался неловкой ситуацией. - Так что я вызвался в охранники.
- Хрюша тебе благодарен, - лукаво промурлыкала Катя.
- Хрюша?! - с деланным возмущением воскликнул Андрей. - Ты сказала, что дала своему кролику мое имя!
Лично я считала, что парочка идеально подходила друг другу. Двух таких болтунов еще поискать надо!
* * *
Поездка от больницы до дома моих родителей заняла в разы больше времени, чем обычно. Кажется, мы не пропустили ни одной пробки из тех, что вечер за вечером в любую погоду сковывали проспекты и улицы города. Складывалось ощущение, будто Филипп нарочно выбрал самый длинный и неудобный маршрут. Но мне все равно не хотелось выходить из машины, когда ведьмак остановился напротив моего подъезда.
- Ну, пока? - с вопросительной интонацией, неуверенно пробормотала я и едва удержалась о того, чтобы пригласить Вестича на чай или на кофе. Ну, или еще на что-нибудь, хотя бы на очередную дружескую беседу.
- До встречи, Александра. - Согласился парень.
Снова последовал неловкий, целомудренный поцелуй в щеку, вызвавший в Вестиче издевательскую улыбочку. Определенно, он развлекался, следя за моими безуспешными стараниями вести себя по-приятельски.
- Не пропадай, мой конопатый друг, - прощаясь, подмигнул Филипп.
Когда я поднялась домой, то, спрятавшись за занавеской, выглянула в кухонное окошко. Во дворе гуляли мамаши с детьми, ребятня носилась по детской площадке, проезжали автомобили соседей, а пятачок перед подъездом уже пустовал.
Ведьмак уехал, и меньше всего я ожидала обнаружить его на пороге, когда неожиданно квартиру огласил настойчивый звонок в дверь. Опираясь рукой о косяк, Филипп тяжело дышал, как будто поднимался до одиннадцатого этажа по лестнице. Губы были крепко сжаты, а лицо заливала смертельная бледность. У меня нехорошо екнуло сердце.
- Можно войти? - хрипловато спросил он.
- Конечно. - Поспешно согласилась я. - Входи.
Вестич ворвался в нашу маленькую прихожую, как ураган. В гробовом молчании, сцепив пальцы на затылке, он замер в распахнутых дверях гостиной. Солнечный свет очерчивал контуры высокой, крепкой фигуры, и чудилось, будто вокруг ведьмака мерцает желтоватая аура. Его напряжение ощущалось даже на расстоянии.
- Филипп, - осторожно позвала я, разглядывая затылок парня, - что-то случилось?
- Ты можешь не перебивать меня и просто послушать?! - раздраженно рявкнул он.
Я по-глупому моргнула и огрызнулась:
- Не могу, потому что ты молчишь!
Вестич глубоко вздохнул и, сунув руки в карманы, повернулся. Мы смотрели глаза в глаза, а от дурного предчувствия у меня все сильнее подводило живот.
- Ты забыла свой браслет в Гнезде, - наконец, вымолвил Филипп и протянул знакомую веревочку с железными бусинами.
- Да, собственно, я его не забывала… - сморщившись, смущенно призналась я.
- Знаю. - Прожигая меня тяжелым взглядом, ответил тот. - Возьми! Это древний оберег, а не простое украшение.
- Отчего меня оберегать? - удивилась я, не желая даже прикасаться к подаренному Заккари украшению.
- От мертвецов, - последовал короткий ответ.
- О… - пробормотала я и поспешно скрестила руки на груди, не позволяя себе поддаться искушению и забрать шнурок.
Уходя - уходи. Сжигая мосты - не думай, что вернешься обратно. И не жалей. Оставляя подарок, я навсегда прощалась с семьей Вестич.
- Возьми! - с нажимом произнес Филипп. Подойдя, он силой заставил меня разжать руки и вложил браслет в ладонь.
- Ладно. - Я спрятала амулет в кулаке, чувствуя ледяной холод железных бусин. - Ты поэтому вернулся?
Парень молчал. На лице ходили желваки, как будто он был сильно раздосадован.
- Я так больше не могу! - наконец, резко произнес Филипп.
- В каком смысле?
- Все эти приятельские отношения… просто смех. Я пытаюсь сказать, что присутствие Заккари в твоем прошлом меня волнует гораздо меньше, чем отсутствие тебя в моем настоящем! Если на первое я плевать хотел, то от второго - подыхаю!
- Очень образно, - оторопев, пробормотала я и отступила на шаг. Ноги стали непослушными, а внутри завязался крепкий узел. Чувствуя, что прямо сейчас упаду, я присела на пуфик.
В фильмах мучительные для главных героев моменты нарезают короткими кадрами, накладывают грустную музыку, чтобы зритель проникся драмой, но не успел заскучать. К сожаленью, реальность - не кино, ее невозможно смонтировать. Каждый проклятый день, каждую бесконечную минуту после ведьмовства мне приходилось переживать с болезненной занозой, сидевшей в сердце. Однако я сознательно пошла на разрыв, потому что это было правильно, потому что хотела остановить вражду между братьями. Разве поступать правильно - это плохо?
- Саша, вернись. - В глубоком баритоне Филиппа прозвучали незнакомые умоляющие нотки. - Не знаю, что еще добавить.
- С признаниями у тебя явная беда, - отозвалась я, путаясь в метавшихся мыслях.
Ведьмак изменился в лице и побледнел еще сильнее. Вот уж не думала, что загорелый человек может так побледнеть!
- Честное слово, лучше бы ты сказала "спасибо"!