Очнулся Уизли в кромешной темноте, связанный и без зачарованного костюма. И самое ужасное, что возле все того же орка. Ни один звук не доносился до тюремных подземелий Гильнеаса, и заключенные ничего не знали про кипевшее на поверхности сражение за Столицу. Бывшее здание тюрьмы с высокими стенами и башенками по углам, в котором когда-то коротал свой срок мятежник Кроули, было разрушено после первого нападения на Столицу диких воргенов. И теперь врагов королевства, шпионов и даже воргенов - всех их, без разбору держали в винных подвалах, на скорую руку переделанных под тюрьмы. Гильнеасцы говорили, что обязательно разберутся, кто есть кто и за что угодил в казематы. Сразу после того, как очистят собственное королевство хотя бы от нежити.
Одним этим обещанием и жил Уизли Шпринцевиллер.
Гильнеаские стражники разницы между орком и гномом не видели, раз их схватили вместе, значит, они оба, независимо от их расы, являлись врагами королевства. Даже потом, когда их стали переводить из одной камеры в другую, они неизменно оказывались вместе.
- Хочешь, к воргенам посадим, - только и отвечали стражники на жалобы гнома.
Но к воргенам хотелось еще меньше. Уизли достаточно много узнал об этих созданиях, пока готовился к вылазке в Гильнеас. Но Свету было угодно послать ему первым орка….
Его зеленокожий сосед уверял, что орки всегда предпочитали гномам более здоровую пищу. Но в первые дни их совместного заключения Уизли Шпринцевиллер не сомкнул глаз ни днем, ни ночью. Без причины гномья присказка - темно, как у орка в желудке - не возникла бы.
Говорящий орк здорово напугал не только разведчиков, но и тюремных стражников. Жаждущее крови чудовище на чистом и понятном всеобщем языке стало рассказывать им о свободе и образованности орков в Азероте. Кстати, Уизли не мог не признать, что на всеобщем орк говорил очень хорошо. Грязная тряпка вместо кляпа стала ярким примером того, насколько заинтересовались гильнеасцы новым, образованным обществом орков. Больше орк с людьми не разговаривал, поддерживая образ недалекого кровожадного гиганта времен Третьей Войны. Только окрикивал Уизли, когда тот начинал кричать в бредовом сне или коротко огрызался в ответ на словесные выпады гнома.
Агентурной закалки Шпринцевиллеру хватило ненадолго. Соседство зеленого чудовища и постоянный страх за свою жизнь истощали его сильнее скудного рациона заключенных.
В поглощающей все звуки темноте он перестал понимать - открыты или закрыты его глаза, спит он или же бредит наяву. Тьма искрилась белыми звездочками перед его лишенными возможности видеть глазами, приобретала неведомые черты и формы. Воображение услужливо заполняло чернильную пустоту, не давая разуму сойти с ума, и Уизли видел тех, кого не могло быть в его камере, и слышал то, чего не могло происходить в этих сырых застенках. Ему виделся король Вариан в сверкающих доспехах и в черной шерстяной шапочке агента ШРУ с прорезями для глаз. Обезвредив стражу и наглого орка-соседа, король разрубал мечом оковы Уизли и что-то говорил ему. Но Уизли, сколько не вслушивался, не мог различить слов. Только удивлялся шепелявому звучанию королевского голоса.
- Уишли!
Вариан срывал с лица шапку разведчика, обнажая рассеченное шрамом лицо. Королевская кожа была зеленого цвета, а в углах рта росли бивни.
- УИШЛИ! Хфатит орать! - возмущенно шепелявила темнота, обступая гнома со всех сторон.
Уизли просыпался. Проваливался в болото кошмаров и опять просыпался. Снова и снова. Он окончательно сбился не только с календарного счета, урывочный сон стер границу между реальностью и кошмарами.
Ему стало плевать, съесть его орк целиком или откусит руку или ногу. В этой темноте он все равно не увидел бы этого.
Вонь орочьего тела сводила гнома с ума и преследовала всюду. Темнота скрывала его страшное, с выпирающими мускулами тело. Только запах орочьего пота подтверждал, что орк, в отличие от Вариана, не игра его воображения.
- Ты почему потеешь, жаба? - ворчал гном, утыкаясь носом в собственное предплечье. - Сыро и холодно, а ты потеешь, как на пляжах Танариса.
- Швинья, - шипела в ответ темнота.
В один из дней - когда король Седогрив принял решение о сдачи Столицы нежити - заключенных впервые за долгое время вывели на свет дневной. И Уизли едва не ослеп.
Истощенные дождями свинцовые тучи неохотно передвигались по бесцветному небу. Под непрекращающимся несколько дней ливнем, вместе с другими заключенными - несколькими орками, троллями и даже людьми - гном пытался идти наравне. Но размытые дороги для коротких гномьих ног были непроходимы, он проваливался в каждую лужу. Из одной орк-сокамерник едва успел вытащить его за шиворот до того, как Уизли захлебнулся, такой глубокой она была.
Еще во время своих странствий по тюрьмам Гильнеаса одежда Уизли Шпринцевиллера превратилась в лохмотья. Но теперь даже это можно было счесть за комплимент. В одной из луж Уизли потерял сначала один сапог, а потом и другой. Остаток пути он прошел босиком, мечтая отобрать у какого-нибудь зазевавшегося ребенка обувь.
Люди смеялись над его внешностью и его неуклюжестью. Сначала ему хотелось рассказать им, что он - глава Штормградской разведки, что он прибыл сюда по приказу самого короля Вариана. Но Уизли хватило и орочьего примера. К тому же, орк был прав - гнома люди не боялись.
На исходе четвертого дня их пешего этапа в лесах стали попадаться огроменные (по меркам Уизли) пауки с восемью мясистыми лапами. К ужасу гнома солдат из конвоя пристрелил одного паука, обшмалил каждую из восьми паучьих лапок над костром, а потом хорошенько прожарил их. Умиравшему от голода Уизли хватило одного только запаха, чтобы понять, что аппетит у него отбили всерьез и надолго.
Этой ночью дождь впервые затих, и сквозь рванные серые облака на небе проглядывали умытые звезды. Устроившись под деревом, Уизли долго смотрел поверх огней лагеря в небо. Штормград и его королевская служба казались ему сейчас такими же далекими, как эти звезды в Искривленной Пустоте.
- Крашиво, - выдохнул кто-то совсем близко.
- Святая шестеренка! - прошипел Уизли. - Держись от меня подальше, жаба.
- А то што? - горько усмехнулся орк.
Орк, семеня закованными в кандалы ногами, приблизился и прислонился к древесному стволу с другой от Уизли стороны. А то что? А ничего. Встреть Уизли орка в Третью Войну, после которой он и заслужил пост главы Штормградской разведки, от зеленой жабы мокрого места не осталось бы. Ловкий и быстрый, в черных одеждах и поглощающих звуки при ходьбе специальных гномьих ботинках, Уизли проникал в орочьи лагеря и за секунду вырезал стражу.
Короткие пальчики гнома сжались. Уизли по-настоящему ощутил холод двух рукоятей коротких кинжалов и жар свежей крови на своих руках. Во время войны он проникал в любые охраняемые орками места, добирался до каждого секретного документа, необходимого штабу Альянса. Уизли помнил, как однажды ему приказали перехватить гонца с важным донесением от Вождя Тралла, и как он поразился, что орки вообще могут писать. Иначе как за животных их в те времена в Альянсе не считали. Тралл стал первым, кто заставил себя уважать.
- О, Свет, - прошептал Уизли, - прости мне то, что находясь в окружении людей, я вынужден разговаривать с орком. Так ты посол Тралла? - обратился к сокамернику Уизли.
Тот что-то прошепелявил в ответ.
- Что?
- Тралл пошол Шильвана.
- Тралл пошел к Сильване? А ты-то тут причем?
От бессилия орк зарычал. Совсем как дикий зверь. Это привлекло внимания стражи.
- Эй! А ну, тихо! - выкрикнул караульный, впрочем, не подходя близко. Вдруг, это действительно рычали звери. Жизнь заключенных мало кого интересовала.
- Спи, жаба, - настолько тихо, что он и сам не слышал собственных слов, пробормотал Уизли - Может быть, когда-нибудь ты мне обо всем расскажешь. Если мы, конечно, живыми останемся.
- Швинка, - отозвался орк.
Для Уизли это прозвучало почти как "спокойной ночи". Привычная темнота сомкнулась вокруг него, но кошмар не желал отпускать гнома, даже после того, как он широко распахнул глаза.
Лапы орка сжимали его шею, казалось, еще чуть-чуть и он придушит его. Настал этот час, которого Уизли ждал столько дней. Пришло время проверить на собственной шкуре гномью мудрость - так ли темно у орка в желудке, как пугала его с детства мама.
Сил сопротивляться не было. Гильнеас не отвечал радушием измотанному шпиону, а жители не испытывали теплых чувств к низкорослым коротышкам, какое, возможно, только мастерски изображали остальные расы Альянса. Люди Гильнеаса и знать не желали другие расы. Конвои, состоящие из всевозможных рас Азерота, медленно передвигались через оккупированные нежитью территории, и Уизли не понимал, куда их ведут. Сдадут нежити на эксперименты в обмен на собственную свободу?
Поговаривали, что король Вариан таки начал войну с Ордой. Но никто из альянсовцев, схваченных в Гильнеасе, не знал достоверно почему. Они лишь удивлялись, что леди Праудмур не вмешалась и не остановила этот конфликт и что бывшего Вождя Тралла теперь больше волновала судьба шаманизма, чем его любимых орков. Если бы король Вариан неожиданно оставил свой пост и отправился спасать мир, чувствовал бы Уизли себя спокойней? Вряд ли. В какой-то момент ему даже стало жаль орка, которому больше не бывать послом Вождя. Вряд ли Гаррош Адский Крик смыслил хоть что-то в дипломатии и нуждался в послах, свободно изъяснявшихся на всеобщем.
- Свинка, - процедила огромная тень, - вставай!
- Дай мне спокойно умереть, жаба, - привычно отозвался Уизли, не открывая глаз. - Неужели для того, чтобы быть съеденным, мне обязательно нужно проснуться? Сделай так, чтобы я ничего не почувствовал. Приятного аппетита.