Нас вымыли, покормили и приласкали, как могли. Бедные девочки, заперли в каменном мешке, а ведь у них тоже романтика в голове! Поэтому, выслушав доклад дежурного, в котором нет пока никакого войска, наоборот, тишь и спокойствие, все отряды в поле, принц не появлялся, никто не убежал, мельница крутится, я рассказываю им всем наши приключения.
И про женитьбу командира, чтобы не лапали кларонессу, и про армию, про последнюю схватку. Не скрываю и варианты боя. Пока мы не выбали конкретный вариант, в них нет военных секретов. Пусть пофантазируют молодые мозги, воин без смекалки тупеет, а нам нужны острые глаза и умы.
То, что завтра придёт новый отряд, похоже волнует девченок больше, чем приход громадной для нас армии. А я уже диктую поручения дежурному, который, конечно, тут же находит себе секретаршу, поскольку сам неграмотный. Указания порою кажутся такими нелепыми, что приходится повторять их по несколько раз.
- Пиши! Всем отрядам зайти на базу… Записал?.. Сколько у нас отрядов?
- Шесть в поле, два по домам, четыре здесь, на пересменке.
- Значит, послать в шесть, тем, кто в поле. Записал?
- Тари, записала?
- Да.
- Пиши дальше. Послать королю донесение о нападении.
- А это зачем?
- Так это же военное вторжение! Так положено всем кланам.
- А секретность?
- Так ты не пиши про нас, а пиши про хассанов, как и следует!
- Записал?
- Тари, записала?
- Щас, погоди… Всё.
И так по каждому пункту. Мне было проще составить перечень самому, но его надо было потом исполнять, а для этого дежурный должен был не просто записать, но и понять, что к чему.
Найти мастера скорняка по тонким шкуркам. Найти земледельцев, которые возьмутся сажать колючие кусты в скалах. Нанять побольше селян (делать плотину в Тёщином Гнезде). Поймать или добром привести хассана, торгаша, разумеется, вслепую, чтобы не знал, куда попал, потаскать его подольше. Найти на мельнице Лабаря, предложить ему отстроить большой дом, чтобы у него получился постоялый двор. Нам - для всяких встреч с чужими, а ему - доход. И для отвода глаз. Поручить бабке сделать снотворного, много. Или купить в Столице. Мастеру сказать, чтобы усиливал щиты у всех разведчиков, так, чтобы держали удар дротика. Пусть найдёт кожу, привлекает помощников, а потом ещё нужно испытания провести. Принести побольше верёвок!
То, что я позорно заснул на руках жены, станет мне известно только завтра, а сейчас я смело бегу, лечу, сражаюсь во сне.
Подготовка
Армию нашли только на третий день. Два отряда по очереди, с интервалом в два дня прислали своих гонцов, но Мишка сразу же побежал туда, едва успев немного отоспаться и поговорить с новичками в карантине.
Толпа хассанов шла вдоль реки, неторопливо и беззаботно, не ожидая от судьбы никаких неприятностей. Шла она с благородной целью - наказать распоясавшихся иритов, поэтому настроение было бодрое. С приходом зимы, когда закончились все полевые работы, жизнь в городке стала тоскливой, поэтому поход можно было считать развлечением.
Отряд иритов медленно следовал параллельно, недоумевая по поводу появления такого количества грабителей, никогда не приходивших зимой и никак не связывал этот факт со своей деятельностью, считая, что скорее всего, падишах поссорился с королём.
То, что это не дружественный визит, удалось подслушать около ночных костров, темнело в это время года быстро и времени на болтовню оставалось достаточно.
За войском также медленно тащился караван вьючных носилок с едой и амуницией. Маленькие аралтаки попарно несли на себе запас дров, стрел, одежды и отдельно везли в маленьком домике архаика, немолодого и надменного, старого воина, считавшего поход унижением для себя.
Приказ он получил не от самого падишаха, а от одного из советников, с которым был не в лучших отношениях и подозревал, что стал жертвой мелких дворцовых интриг. Архаик не позволял себя даже задуматься о том, что если бы послали не его, то повод для обиды был бы ещё больше, это стало бы прямым унижением его воинских заслуг.
Зачем находить оправдание гадкому советнику, если теперь так сладко терзать свою обиду, думать о признаках приближающейся старости и запивать этот букет сладким вином, запас которого везли ещё два аралтака. Скучный пейзаж не мешал думать, цель похода была ясной как Свет, отряд лучших разведчиков отправлен вперёд, остаётся только найти гнездо, окружить и принести падишаху головы наглецов.
Вот, если бы немного, самую малость, не понять указание Великого и захватить ближайший город, или столицу неверных, вот тогда поход стал бы приятен во всех отношениях, а собранных голов хватит, чтобы доказать кому угодно, что гнездо скрывалось именно там. Ближайший город Будень перед его войском был практически беззащитен, несколько сторожевых башен и пара сотен клановых воинов особой опасности не представляли.
От сладких мыслей согревалась кровь и азарт толчками входил в мозг, возбуждая его, и вино становилось слаще, а пейзаж не таким уж и тоскливым, когда в нём появлялись вереницы пленных, корзины с добром, молодые девушки, из которых можно будет заранее отобрать лучших, чтобы не попали в чужие лапы. При дворе много желающих "справедливо" поделить чужую добычу.
- Прикажет ли Харрез-Паш ставить лагерь?
Паршивый сотник, отвлёк в такой момент! Почему лагерь?
- Уже темнеет, господин.
Отвечает, как будто читает вопрос в его голове. Лентяи! Можно было ещё идти и идти! Хотя, он прав, этот дежурный сотник, пока подтянутся обозы, пока сварят еду, накормят и напоят животных, станет совсем темно. Хорошо, он прикажет. Кивка головы достаточно. Как же он мог раньше бежать целый день и половину ночи? Сейчас тело устаёт даже от того, что полдня сидит в узкой клетке, юные наложницы не всегда могут разбудить в нём искру жизни. Может быть, пора навсегда поселиться в своём домике и не таскаться по пустынным долинам?
- Не желает ли господин?
Непередаваемый жест! Да, господин желает. От неподвижности все мышцы, все кости болят и не желают подчиняться, а выпитое вино уже давно просится наружу вместе с обедом, чего спрашивать? Кивка головы достаточно.
- Шатёр готов, господин.
Последний взгляд на закат, на холодную траву, серые гребни надвигающихся хребтов, всё обыденно, охрана истуканами застыла у входа, сквозь тонкую ткань шатра мелькают уютные языки пламени, там можно согреть руки и опуститься на мягкие подушки, а тёплые девушки уже ждут кивка начальника стражи, чтобы вбежать стайкой и совершить вечернее облегчение и омовение.
Кто бы сказал когда-то, ещё совсем недавно, что он, десятник Харрез будет ждать, пока ему для естественных нужд принесут специальную посудину и девичьи руки подсунут её под интимные места его тела? Тот недолго прожил бы на свете. А сейчас начальник армии Харрез-Паш нисколько не стесняется того, что производит его организм. Он заслужил! Своей силой, смелостью и хитростью! А ещё преданностью. Не каждый способен своим телом закрывать Великого, да и случай такой не всегда представляется судьбой. Ему повезло.
Надо отдохнуть. Сейчас, когда тело очищено, согрето и расслабилось после тяжелой дороги, никто не нужен. Только тишина. Языки пламени мелькают, согревая лицо, снаружи слышен только отдалённый шум жизни большого лагеря, шатёр всегда ставится на отшибе, чтобы не вызвать гнев архаика. Блаженство! Тишина и покой.
Что-то мешает полному наслаждению. Тёплое пламя закрыто чёрной тучей. Похоже, что он заснул? Бездельники, неужели масло в очаге кончилось? Или пожалели топлива? Сейчас он покажет, что значит сильная рука! Нет, пламя становится ярче, значит о нём заботятся, как и положено. Опять туча? Что же это такое? Приходится открыть глаза и рассмотреть неясную фигуру в полумраке.
Худая как копьё, она протянула свои руки к его огню и греет их?! Кто это такой, наглец не знающий устава? Может быть, гонец от падишаха, среди них встречаются юнцы из богатых семей, которые могут себе позволить то, за что будут наказаны даже советники, надо быть поосторожнее… Хотя, чепуха! Какой гонец будет стоять и ждать? Сейчас орал бы, требуя внимания к своей исключительной особе!
- Кто здесь?… Ты Кто?
- Приветствую тебя, архаик! Как спалось?
Этот урод говорит по-иритски. Что ещё за новости? Разве Сын Бога не велел всем хассанам говорить на родном языке, самом божественном в мире? По голосу молодой, совсем мальчишка! Да он ирит! Враг!
- Ты же знаешь наш язык, Харрез-Паш? А я твой ещё не выучил, прости уж. Ты только не кричи громко, архаик, а то мне придётся перебить всех твоих слуг.
Только тут начальник армии замечает два неподвижных тела. Охрана?! Ничего себе, охрана, которая не может остановить мальчишку! Лазутчик! Вор! Это ему, командующему, приказывает сопляк?! Крик захлёбывается в самом начале. Что-то жесткое сдавливает голову, мешая не только кричать, но и шевельнуться. Это смерть? За что?!
Архаик видит любопытные глаза, изучающие его состояние, в них нет ни капли доброты и это так страшно, что хочется в крике вышвырнуть из тела страшную преграду, но звука нет и вместо него приходит головокружение. Так было в детстве, когда они с пацанами спорили, кто дольше высидит под водой? Детство… Неужели это всё?
Струя свежего воздуха врывается в глотку вместе со спокойными словами юнца:
- Не надо кричать, архаик. Я же просил.
- Кто ты?
- Надо же, заговорил. А я уже испугался! Мне не нужна твоя смерть, благородный!
- Кто ты, говори!
- Я твой враг. Тот, за кем ты пришел. Нам нужно поговорить.
- Мне не очем разговаривать с врагами.