Если это враг, если он тоже участник заговора, его надо бить! Тут и разговоров быть не может. А, если нет, то не стыдно и проиграть, во всяком случае, деньги стоят сейчас на последнем месте. Мишка, оглядев толпу, не нашел в ней и признака помощи Мастеру или сговора с ним. Взгляд, брошенный Пашкой, ничего не сказал. Но и страха в нём тоже не было. Вот, наконец, он, обернувшись, показывает высокую дугу рукой и Мишка понял свою задачу.
Праща - неудобное оружие. Единственное её достоинство - это поражение на расстоянии. А по сути - ерунда, камень летит медленно, это не стрела и не болт, имея хорошую реакцию, всегда можно увернуться. Если видишь вылет снаряда. И хороший боец прячет точку броска, имитируя его и совершая ложные движения. Эти же движения мешают противнику прицелится.
Мастер снял и кинул кому-то в толпе свою кожаную шикарную куртку, пояс с кинжалами, расправляет белоснежную рубаху и встаёт в позицию. Красив, как Дарк! Первые броски идут удар в удар, камень в камень, в невысоком темпе, пристрелка, прощупывание, которое означает, что Мастер относится к Пашке с вниманием и уважением, это уже хорошо.
Пашка мечет снаряды не в противника, а в его камни, что гораздо эффектнее и заставляет с хохотом раздаться вширь тесно сжавшийся круг зрителей, которых начали долбать осколки этой пристрелки. Потом он начинает левой рукой подбрасывать некоторые камни по высокой дуге в сторону Мастера и тут тихо и невидимо вступает в игру Мишка. Он корректирует падение и направляет его на голову противника.
Конечно, это нечестно, но и они поставлены в дурацкое положение вельможей, который мог бы просто погулять со своей дамой, без приключений. Зачем он полез соревноваться с мальчишкой, непонятно совершенно. И потом, таким снарядом нельзя даже всерьёз ранить, камни на голову играют чисто отвлекающую роль. Хотя, шишку, пожалуй, набьют. Интересно, куда будет стрелять Пашка? Не станет же он портить руки Мастера!
Ну, правильно, по предплечьям, по мясу, по белой рубашке. На ней и кровь быстрее будет видна. Чирк! Есть дырка, а крови - нет. Здесь камни выбраны из реки, обкатанные голыши, потому и нет. Были бы острые осколки в горах…всё бы закончилось.
Пашке эти ложные броски - дополнительные хлопоты, надо успевать быстро брать дополнительные камни с земли. Зато хороши они тем, что никто не смотрит, как они летят вверху, особенно противник, и не замечает признаков колдовства. Если же искривлять прямые удары Мастера, он сразу поймёт, что здесь игра нечестная.
Вот Пашка, не целясь, кидает свечу вверх. Он танцует, делая столько движений, что даже Мастеру трудно сообразить, куда пойдёт гибкое и худое мальчишеское тело, которое ещё и прячется в широченном, дурацком, цветастом балахоне.
Опыт игры в снежки и дворовых драк камнями - тоже неплохая тренировка! Свеча возвращается перед самым носом мастера, он, поневоле отшатывается назад, срывая свой бросок и тут же получает по белой рубашке.
Есть кровь! И громкий рёв публики не даёт возможности замять этот факт! Есть! Победа!
Но в Пашкину сторону летят ещё четыре монеты. Мастер хочет отыграться. Уже начинает смеркаться и в заходящих лучах Сияющего они блестят особенно ярко. Теперь на кону семь золотых. Сумма, которая в мелкие осколки разбивает легенду о желании заработать.
Этих монет хватит, чтобы целый отряд и одеть и обуть и экипировать. Никакая шпионка не поверит, что два юных воина идут к ней "заработать", имея такие весомые аргументы в руках. Скорее, наоборот, Танцовщица теперь должна испугаться их как чумных, потому что за парой наглых мальчишек начнут красться толпы воров всяких мастей, лишние свидетели.
И что им делать? Можно, конечно, отказаться от драки, забрать деньги и смыться. Но это - позор! Сказать: "Извините, ребята, но нам надо по государственным делам прогуляться?…" Чушь собачья. Или, аргачья, раз тут собак нет.
Приходится начинать всё снова. Но уже не совсем с нуля. Мастер понял манеру игры, теперь и он приплясывает быстрее и давно пропало с его лица заносчивое выражение скуки вечного победителя. Он тоже бросает свечи и делает дополнительные отвлекающие манёвры. Вот только его ложные броски чуть-чуть сдвигаются в сторону и никого не пугают, а Пашкины ложатся с удивительной кучностью около лица соперника и, если повезет, бьют по рукам.
В результате появляются дырки на белой дорогой ткани, теперь на втором предплечье. Мастер обречен, потому что нет у него за спиной друга, такого простого и надёжного, как Мишка, а толстый кошелёк, это всего лишь мешок с монетами.
Вот она, кровь, победа, но для лучшего воина королевства это обида, оскорбление, невозможнейшая невероятность, и Пашка, услышав восторженные вопли, пользуется тем средством, которым уже не раз обезоруживал старых и опытных мужчин. Он подбегает к побеждённому, встаёт на колено, признавая его старшинство и, протягивая ему свою пращу, говорит простые слова: "Прости, Мастер".
И в них не только признание власти и таланта, в этих словах уверенность в чистоте намерений и широте души противника, потому что только настоящий воин, ходивший около смерти, знает истинную цену желтых кружочков и никогда не поставит их выше мастерства, смелости и тех качеств, которыми может гордиться мужчина.
Громкими одобрительными криками встречают все ириты на площади такой же простой жест чемпиона, он обнимает молодого победителя и безо всякой злобы тыкает его кулаком в плечо в знак мира и согласия с проигрышем. И что-то шепчет на ухо.
Пашка собирает свои деньги, золото прячет в свой же мешочек и за пазуху, а медные монеты раздаёт и ему помогают шустрые мальчишки. Охранники получают назад свой вступительный взнос, за что их наказывать? Их заработок и так - гроши, а надо ещё отправить матерям и жёнам, у кого есть.
И все циркачи получают монетки, потому что так долго простояли зря, а работа - это их еда. И детям досталось понемножку, им же неоткуда взять монетки на сладости, но всё равно ещё остаётся приличный мешочек и победитель отдаёт его продавцу вина с криком "Угощай всех!!".
И пока любители выпить на дармовщину, толпятся у стола со стаканчиками, обсуждают увиденное и раздают друг другу выигрыши по ставкам, а дети увлечены разными вкусностями, парни уходят, не прощаясь, и пропадают в недрах Дворца.
Им предстоит много дел. Отскоблить свои лица на речке так, чтобы никто не видел ни этого процесса, ни следов краски, потом переодеться, поесть и послушать последние новости и на кухне и за одной секретной дверцей, чтобы понять, насколько глубоко они увязли и, может быть, драпать отсюда поскорее.
Конечно, друзей у них теперь много осталось на площади, но, увы, ни один не знает их в лицо и ничем не поможет, а вот врага достаточно и одного, чтобы лишиться жизни. Поэтому вскоре "работнички" уже появляются на кухне в своей драной одежде, заспанные, утыканные старым сеном и узнают, что всё проспали, дурни, что на площади такое творилось! Там такое было!!
И жадно поглощая жратву, отвечают своим вечным "Врань-ё-о!". За это получают новую порцию новостей и узнают, что ночью будет зрелище! И если они будут себя хорошо вести, то попадут в одно место, где всё отлично видно. Там будет король и даже новенькая, которая два дня назад приехала, будет для него выступать.
А уж какая она задавака, просто ужас, гоняет горничных как девочек, ни одной монетки не даст, не улыбнётся, на ночь никого не оставляет, и вечно у неё стоят два истукана у дверей, когда только спят, непонятно. А какие украшения!!! А какие благовония!!! Ах! Ах!
А вот это уже серьёзная новость! Не потому, что мэтров так привлекает само зрелище, или благовония, а потому, что это идеальное место и время, если нужно кого-то убить. Толпа, полумрак, мелькание актёров, притом ситуация, в которой нельзя сразу понять, это действо, или лицедейство. Герой играет роль? Или его и вправду убили? Пока охрана сообразит, что к чему, можно сто раз удрать, тем более, что в зал выходит две секретные дверцы и как минимум четыре обычных.
Спасибо девочки! За хорошую новость они получают по монетке, но на словах, не за новость, конечно, а "в честь праздника!" и в знак того, что мальчики "будут себя вести хорошо". Теперь надо удрать от тётушки, чтобы не схлопотать наряд вне очереди, благо, она пьяненькая и неторопливо откушивает за своим столом с кавалером, а, может, и с мужем.
Через каморку Кертаря, предварительно сунув и ему пару медных монет, всё-таки он хороший и добрый старик, быстро надеть маскхалаты, пока старый истопник потопал на площадь, поставить фонарь, а то темно невероятно, пробраться в келью Аэртана, взять секретный светильник, и вперёд по знакомой путанице ходов!
Вот дверь, Фудьяра, названная именем слуги, который сейчас валяется с разбитыми коленками и ещё кое-чем. Длинный коридор, который мы не смогли найти сами, перешли в другое крыло, вот выход к подъёму. Не пойдём мы вылезать в коридоры и обойдёмся без ваших винтовых лестниц, господин подлец! Так оно вернее!
Третий этаж. Вот она, дверь, секрет которой спрятан на полу перед камином, пришли. На всякий случай Мишка колдует стенку, так что, если что, то дверца теперь внезапно не откроется, а пока её будут дёргать, они успеют смыться.
Остаётся ждать в полной темноте. Правда, постепенно глаза привыкают к свету, который жалкими каплями просачивается в щель двери и откуда-то сверху, через крышу и смутно начинают видеть контуры камней лабиринта. Но смотреть тут не на что и можно подремать после такого насыщенного дня. Тихо здесь так, что хочется проверить свой слух, произнести слово или свистнуть, приходится давить свои желания.