И в этот момент в дверь квартиры вошла Светлана, которой не было видно с утра.
– Здравствуй, милочка, – поприветствовала она Нину.
– Так вот значит с кем ты тут воскрешаешь прошлое, – прошептала побледневшая Нина и вышла, хлопнув дверью.
– Бабы – дуры, – пропела Светлана. – И что она в тебе когда-то нашла? Нашла ведь, выкопала, как Шлиман Трою, если до сих пор злится.
– Она, может, и копала, а вы только ломать мою жизнь умеете и делаете это высокопрофессионально, – страдающий Митя отправился на кухню и сел там, безнадежно глядя на обгаженную плиту.
Однако Светлана не оставила его там в покое:
– Есть вещи гораздо более интересные, чем бывшие жены и плохие программы… Я у одного знакомого мужчины (завлаба в лаборатории) хорошо порезвилась – у него установка по секвенации и картированию нуклеотидов… пришлось, конечно, кое-что у Ракши, Еруслана и Путяты на анализ взять, сперму там, кровь, – невинным голосом добавила она.
– Сперму, значит, – от перемены темы Мите несколько полегчало. – И что ты с ней сделала?
– Экстрагировала, к примеру, ДНК, определила гены последовательности, вырезала эндонуклеазой микросателлитовые отрезочки.
Светлана, сдвинув стаканы, раскинула на столе несколько распечаток с длинными рядами цифр и символов. Затем нагнулась, отчего замаячили в вырезе джемпера внушительные прелести, и кое-что обвела красным карандашом.
– Именно на этом участке ДНК определяется живучесть клетки, – сказала она. – По крайней мере, синтез теломеразы, – добавила она и подтянула к себе другую распечатку.
"В ее движениях что-то от крупной кошки, предположительно пантеры", – подумалось Мите.
Светлана коротко поработала карандашом и на второй распечатке:
– А вот такой же участок ДНК, но уже от одного из наших витязей. – Светлана улеглась рядом с распечаткой на живот. – Карандашом я выделила более сотни отличий, то есть мутаций.
Она искоса, сквозь прядь волос, посмотрела на Митю.
– И не надейся, дружочек, что это случайные мутации под воздействием выпитого и съеденного. – Ножки Светланы заиграли в воздухе. – Те же 26 отличий и в ДНК другого витязя.
Спустя некоторое время Митя осознал: что-то тут не так. И почему это он уставился на Светлану, как поросенок на анаконду?
– Что-то здесь не так, – повторил он вслух.
– Но анализ плазмидной ДНК у внутриклеточных бактерий дал схожие результаты! Все это характерно для ретровирусов, которые вписываются с помощью реверс-транскриптазы в ДНК и рекомбинируют ее…
– Погоди, Света, такие работы не по плечу лаборантке, – сказал Костя, крупно надеясь, что дамочка сейчас со смехом признается, что ловко разыграла его.
Женщина отвлеклась от распечаток.
– А с чего ты взял, что была я лаборанткой простой? Какая же ты дубина, Митя – даже муркой-наводчицей меня считал. Будем тогда знакомы – доктор биологических наук Светлана Павловна Полевая. Еще два года назад возглавляла отдел геронтологических исследований в кирпичевском институте. И, на мой взгляд, возглавляла неплохо. К рынку мы тоже приспособились, поэтому лапу не сосали, когда нам урезали бюджет.
Все это выглядело не слишком правдоподобно, однако Митя понял, что в нынешних условиях ему не надо быть слишком привередливым.
– Вы приторговывали этим самым "Инго"?
– Увы, до этого дело не дошло. У "Инго" было несколько предшественников – спокойные надежные средства, которые прошли нормальные клинические испытания. Их и продавали богатым старичкам из Америки, арабским шейхам, страдающим болезнью Альцгеймера, Паркинсона и так далее. А вот сам "Инго" был уже перспективным, даже революционным препаратом, однако с большими сюрпризами. Поэтому мы им только крыс и мышей омолаживали. И к примеру, мышки белые, с их двухгодичным сроком жизни, тянули все пять. Впрочем, не скрою, что в половине случаев это еще приводило к сбоям в генных механизмах и злокачественным новообразованиям.
– Для испытаний на людях многовато, – сказал Митя, замечая, что больше на эту тему ему сказать собственно нечего.
– И я про то же. Поэтому я разрабатывала "Перфекцин", препарат для борьбы с генетическими сбоями. Но завистники съели меня, что говорится, на десерт. С одной стороны меня стали выживать, а с другой стороны от разных фирм и компаний пошли предложения, подкупающие своей денежной новизной.
"Из института тебя выперли за то, что мыши гораздо чаще дохли от рака, чем превращались в мышиных мафусаилов, – мысленно прокомментировал Митя. – А сейчас ты надеешься распотрошить псов-витязей и вытащить из них секреты генетической надежности. Тебе еще подавай дерзкий набег на институт, где лежат недостающие тебе препараты".
И тут же Митя поймал себя на том, что по-прежнему не добр по отношению к Светлане, хотя она оказалась в его доме, скорее всего, случайно и, надо признать, немало украсила его. Ну да, она ловко пытается запрячь полоумных старцев-витязей в свои сани, она проворно перетягивает на себя одеяло, но это так по-женски, по-человечески, и этому быть в веках. Наверное, из-за этого одеяла, вернее, того, что под ним лежит, он и злится так.
Света изменила позу на столе с лежачей на сидячую и ее коленки оказались прямо перед Митиным носом.
– Коммерсанты-искусители говорили, мол, Светик ты наш ясный, вместо того чтобы вкалывать на институтское начальство, будешь сама себе менеджером и директором – белая раса быстро стареет и твои разработки ей нужнее всяческих богатств… Короче, я ушла в фирму "Бессмертие инк", совместное предприятие с "Рон-Пуленк". Но при ближайшем рассмотрении выяснилось, что это обычная блатная контора, которая отстегивает за "марку" кому-то в "Рон-Пуленке", что мои хозяева в гробу видели долгосрочные исследования и ждут только одного, что я им скоренько притащу в клювике "эликсир бессмертия". Плюс средство для половой мощи, плюс афродизиаки, чтобы баб покорять, плюс набор ядов для интеллигентных убийств, а то рука от пистолета и ножа устала. Вот теперь идти мне было уже некуда. И я пошла на…
– На панель, – с готовностью подсказал Митя, все еще надеясь, что научное светило превратится обратно в путану, и заодно пытаясь оторвать глаза от Светиных коленок. Черт, даже глазные мышцы заболели.
– Я пошла по тропе удовольствий. Я впервые обратила свое мастерство и свою деньгу на саму себя. Ты бы видел меня два года назад – волевой двойной подбородок, изморщиненный мыслями лоб, серые угреватые щеки. Но вот исчезли лишние двадцать кило, подтянулась и очистилась кожа, заиграли гормоны, поплыл серотонин и превратилась я из бомбы гастрономической в бомбу сексуальную.
"Про силикон как-то забыла сказать", – добавил про себя Митя и вынужден был признать, что приманивает его не только Светино тело, наполовину искусством сформированное, но и само это искусство, которого у нее хоть отбавляй.
– Что губки облизываешь, Митя? Хочешь насчет интимных подробностей поинтересоваться?..
– Да. То есть нет… Чем ты сейчас будешь заниматься?
– Вернусь в науку.
– А там чем?
– Так я тебе и рассказала, дурочку нашел… – засопротивлялась докторша наук, впрочем, притворно. – Ладно, тебе я доверяю. Сам по тупости не сможешь использовать, другим продать побоишься… Займусь комплексным механизмом долгоживучести, в который входят синтез теломеразы, контролируемая стимуляция деления, пассивная и активная защита от патогенов с помощью абзимов…
Света еще что-то рассказывала в подобном стиле и даже показывала. Однако Митя отзывался только невнятным меканьем, бесхитростно получая удовольствие от этого научно-эротического выступления.
– Да, перспективы у тебя неплохие. С панели в Академию наук, – наконец перебил Митя. – И этим древнерусским бандитам тоже жаловаться нечего. Кто из них самый старший-то?
– Малу – 780, а неплохо ведь сохранился… Путяте – 776, Еруслану – 772, он с Ракшей одногодок…
Светлана выкрикивала возраст каждого из семерки, словно произносила заклинания, которые должны были принести ей как минимум вечную молодость.
А Митя чувствовал, как гаснет в нем любопытство и на смену краткой бодрости опять идут тоска с увяданием. У Светланы, наверное, все еще было впереди, золотые горы за эликсир бессмертия и все такое прочее. А у него все – с задней стороны. Тут еще Света заговорила про Нобелевку и про обессмерчивание всего человечества, про насыщение его по уши вечностью, про мучительно долгую жизнь для всех, от которой не так-то просто будет избавиться…
Что жизнь будет не только долгой, но и мучительной, несколько еще развеселило Митю, однако он сразу стух, едва Светлана Павловна повернула разговор на вылазку в кирпичевский институт, где на таком-то этаже, на складе биопрепаратов стоит холодильничек с антидифференциатором "Инго". И подавала она этот рейд в совершенно лживом виде, мол, только прийти, открыть и взять. Ну и подарить великолепной семерке еще семьсот лет, потому что они хоть и слабоумные, но хорошенькие…
Но Митя уже стух, отчетливо сознавая свою роль пешки в этой игре.
– А я не слабоумный и не хорошенький, кто мне поможет? – пожаловался он в равнодушное пространство.
– Помочь тебе не могу, а вот охватить…
Митя не успел спросить, какой смысл имеет слово "охватить".
Докторша наук оказалась совсем близко, из выреза на джемпере почти что выпали выпуклости, обладающие сильным излучением и гравитацией.