ГЛАВА 7
Джед
Срезая путь, экипаж съехал с укатанного тракта на одну из проселочных дорог и тут же подпрыгнул, наскочив колесом на бугорок. Милисента испуганно ойкнула. За три часа пути это был единственный раз, когда девушка подала голос. Напряженное молчание и показательно отведенный в сторону взгляд раздражали. Унго не выдержал первым и заявил, что в такую прекрасную погоду ему будет приятно проехаться на козлах. Если и дальше так пойдет, я тоже сбегу и остаток пути проведу на запятках.
- У вас мало вещей, - в очередной раз предпринял я попытку разговорить спутницу.
- Когда устроюсь на новом месте, дэйна Агата пришлет мне остальные.
Я удостоился ответа, но не взгляда.
Итак, "дэйна Агата пришлет". Значит, Сана не сбежала от баронессы, хоть и было очень на то похоже, а уехала с ее ведома. Но почему в такой спешке? Почему пришла ко мне, словно больше ей не к кому обратиться?
В следующий раз, еще через час молчания, разговор начала сама девушка:
- Что в шкатулке?
- Письма, - ответил я коротко. Не поручился бы в том, что так оно и есть, но надеялся на это.
- Ваши?
- Одного моего знакомого.
- Он заплатит за то, что вы их привезете?
- Нет. Это дружеская услуга. Но не переживайте, я сам оплачу вашу помощь.
Милисента вспыхнула. Видно было, что ситуация ей претит. Но ведь она сама сразу сказала, что нуждается в деньгах, а я мог позволить себе компенсировать ей неудобства. Все же именно я втянул ее в эту историю.
На ночь мы остановились в небольшом деревенском трактире. Еда тут была отвратительная, зато комнаты вполне сносные. Я оплатил две: одну для себя и Унго, вторую - для нашей спутницы. Долго не мог уснуть, слыша, как за стенкой ворочается на скрипучей кровати Сана, но усталость взяла свое, и я задремал, во сне продолжая думать о том, что скоро все закончится: Лен-Леррон получит письма, скажет мне имя покупателя, и я, не затевая более новых авантюр, выкуплю алмаз, сколько бы ни запросил новый владелец.
Разбудил меня истошный женский крик.
Я вскочил и как был, в одном исподнем, выбежал в коридор. С силой рванул на себя дверь соседней комнаты. Затрещала хлипкая деревянная задвижка, визгливо скрипнули петли.
На столе скудно обставленной комнатушки догорала забытая с вечера свечка, но и без этого блеклого огонька я видел, что никто посторонний, как я решил спросонья, к моей соседке не вламывался. Тут была только сама девушка, сжавшаяся на кровати в непрерывно вздрагивающий комочек.
- Сана, - позвал я негромко. - Что с вами?
Всхлипывания перешли в плач.
Похоже, дурной сон.
- Ну же, успокойтесь.
Я нашел и зажег еще одну свечу. Увидел на столе кувшин с водой, налил немного в стоявший тут же стакан и протянул девушке.
- Успокойтесь, пожалуйста.
В коридоре затопали, хлопнуло сразу несколько дверей: не только меня разбудил ее вопль.
- Да-да, сейчас… - Милисента размазала по щекам слезы и потянулась к лежащей у кровати сумке. - Сейчас…
Она достала какой-то пузырек и вылила в предложенную мной воду половину его содержимого. Запахло травами. Помня рассеянность лекарки, я отобрал у нее стакан - а ну как отравится.
В проходе уже стоял Унго, успевший надеть штаны и накинуть сюртук, а рядом с ним переминался с ноги на ногу пухлый коротышка в длинной сорочке и ночном колпаке - если не ошибаюсь, хозяин этого малопочтенного заведения.
- Принесите-ка кружку теплого молока, любезный, - без объяснений обратился я к нему.
- Кухня уже закрыта, - буркнул он недовольно.
- Так откройте. Или принимайтесь искать крысу, которая напугала мою кузину.
Нейтральное определение "кузина" нравилось мне многим больше, чем "невеста".
- Какие крысы? - испуганно озираясь, не слышит ли кто из постояльцев, зашептал толстяк. - Нет у нас никаких крыс. В весну еще повывели. И крыс, и клопов. А молочка подогрею, не извольте беспокоиться…
Дав Унго знак, что он может идти, я вернулся к Сане. Девушка продолжала рыться в своих запасах в поисках чудодейственного средства, которое заставило бы ее прекратить лить слезы. От греха подальше я забрал у нее сумку, вызвав новый всплеск горестных рыданий. Придвинул к кровати стул и сел.
- Это всего лишь сон. Если хотите, расскажите, что вас так напугало.
Если честно, мне хотелось спать, а не выслушивать девичьи страхи, но прежде стоило удостовериться, что ни жуткие сны, ни таких же жуткие крики не повторятся.
- Расскажите, - повторил я, осторожно поглаживая девушку по вздрагивающему плечу. - Выговоритесь и сами поймете, какие все это глупости.
Как оказалось, глупостями кошмары Милисенты не были, а имели под собой достаточно веские основания. Ну, веские для пугливой и впечатлительной девицы. Переждав поток путаных причитаний, я услышал более-менее связный рассказ. Оказывается, среди грехов покойной дэйны Виктории числилось кое-что пострашнее шантажа. Для поддержания красоты и молодости она использовала достаточно нетрадиционный способ - вытягивала силы из юных девственниц. Не знаю, сколько жизней было на ее счету, и уж тем более не знаю, зачем дознавателю понадобилось делиться с Саной догадками по поводу того, кто должен был стать следующей жертвой, но все услышанное прочно засело у девушки в голове. Почти два дня она не думала ни о чем другом, представляя себя истекающей кровью на жертвеннике, и апофеозом этих размышлений стал нынешний сон. Воображением Создатель Сану не обделил, и я не сомневался, что привиделось ей такое, от чего и у меня бы шерсть дыбом встала.
Вопреки ожиданиям, выговорившись, девушка ничуть не успокоилась, и я уже жалел, что не позволил ей упиться какой-нибудь травяной гадостью или не попросил вместо молока жженого вина. Кажется, она возомнила, что теперь рано или поздно страшная участь ее настигнет, и даже то, что Виктория мертва, не гарантировало безопасности.
Мои попытки уверить страдалицу в том, что все будет хорошо, тонули в потоке слез.
- Так. - Я раздраженно хрустнул пальцами. - Кажется, я знаю, что вам делать. Для обряда подходят только девственницы?
- Д-да…
- Ну так избавьтесь от этого маленького недостатка.
- Что-о-о? - Рыдания враз прекратились.
- По-моему, хороший способ. За помощниками при вашей внешности дело не станет…
Жизнь постоянно учит нас чему-то. Например, сегодня я узнал, что реакция у разозленной женщины намного лучше, чем у невыспавшегося метаморфа, - увернуться я не успел.
- Вот и замечательно. - Я потер горящую щеку. - Такой вы нравитесь мне больше. Но молоко не помешает.
Толстяк в колпаке, судя по запаху, давно переминался под дверью. Я выглянул в коридор и забрал у него теплую кружку.
- Вы сломали запор! - Он сердито ткнул пальцем в раскуроченный косяк.
- А вы так и не поймали крысу, - отрезал я, захлопывая перед его носом дверь.
Протянул кружку притихшей девушке.
- Выпейте.
- Зачем?
Я и сам не знал, зачем. Теплое молоко перед сном приносила мне мама. Вспомнилось.
- Так надо.
Она послушно выпила все до дна.
- А теперь ложитесь. Обещаю, кошмаров больше не будет.
- Вы такой добрый, - послышалось из вороха простыней. - Простите, я не поняла, что это вы специально так сказали, чтобы я успокоилась. У вас же ничего подобного и в мыслях не было…
- Ну-у-у… - Я потянулся на стуле. - Мысли у меня разные.
- Что? - приподнялась над подушкой рыжая голова.
- Спите, говорю. Спите.
Мои мысли ей точно не понравились бы. Дождавшись, пока прерывистое дыхание девушки сменится тихим ровным сопением, я открыл ее сумку и достал шкатулку.
Лисанна
Остаток ночи я спокойно и не без удовольствия проспала. А с утра от моих страхов не осталось ничего, кроме стыда за устроенную истерику. Но все же Джеду стоило ограничиться парой пощечин - этот способ всегда срабатывает. Хотя и его метод оказался достаточно действенным, только щеки вспыхивали всякий раз при воспоминании о шокировавшей меня фразе.
Но когда, умывшись и одевшись, я заглянула в лежавшую у кровати сумку, кровь вновь прилила к лицу, в этот раз - от злости и отчаяния.
С бешено колотившимся сердцем я кинулась в соседнюю комнату, но застала там только перестилавшую постель горничную. Внутри что-то оборвалось. Едва переставляя ноги, я возвратилась к себе, рухнула на кровать и даже не пыталась думать о том, как теперь быть дальше…
- Вы уже встали? Я заказал завтрак.
- Вы?! - Рывком поднявшись, я бросилась на стоящего в дверях оборотня. - Вы не уехали?
- А должен был? - Джед одарил меня снисходительной улыбкой.
- Но вы же… Вы забрали шкатулку!
- Да, - не раздумывая, признался он. - Но я не отказывался от своих обязательств. Спускайтесь, завтрак ждет.
Виктория - я несколько раз повторила про себя это имя, чтобы убедиться, что теперь меня от него не бросает в дрожь, - так вот, Виктория как-то сказала, что волки хорошо чувствуют людей. Я же никак не могла раскусить одного волка. Впрочем, кусать - тоже не моя прерогатива. Но хотелось бы знать, чего еще от него ожидать.
А пока меня успокоило и то, что дэй Селан не собирался бросить меня в трактире.