Спустя час на Третьем Посту живых не осталось. Последним зарезали позабытого было прожекториста.
Часть первая
ОТКЛЮЧЕНИЕ
I. Гамаюн
1
Проснулся Гамаюн на рассвете - как всегда, без будильника.
Милена посапывала рядом, она любила поспать по утрам. Он осторожно встал, бесшумно оделся, тихонько прошёл на кухню - боялся разбудить, от проснувшейся до срока Милены лучше держаться подальше. Скажи кому, что он, начальник всесильного Отдела, местным прозвищем которого - Карахар - аборигены пугают детей на самых дальних кочевьях, - намекни кому, что подполковник Гамаюн чего-то боится и от кого-то предпочитает держаться подальше - не поверили бы. А зря. У всех есть свои маленькие слабости. У него была Милена.
Завтракать Гамаюн не стал, сразу отправился на утреннюю прогулку - тоже привычка. Хотя сегодня, может, и стоило подкрепиться - день предстоял долгий и событиями переполненный. Много чего, так уж сложилось, должно было сегодня произойти в дополнение к его рутинным обязанностям.
Сегодня - расширенное совещание у Таманцева. Звучит тоже рутинно и достаточно мирно, но всё не так просто… И чем оно закончится и во что всё выльется - не знает никто. Даже Гамаюн, которому по штатному расписанию положено знать всё.
Сегодня - "орлята" затеяли переворот. Путч. Мятеж. Говоря по иностранному - ку д'эта. Тоже, по большому счёту, рутина. Заговоры на Девятке плодятся как черви в навозной куче - и вреда от них примерно столько же. Но… Расслабляться нельзя, иначе очередной опереточный путч станет последним. Для Гамаюна - последним.
Сегодня - отключение "двойки". Вот это серьёзно. Вот про это мало кто знает - в отличие от совещания и переворота. Фактически, со всеми подробностями, - четыре человека, Гамаюн пятый. Вполне возможно, что скоро узнают все и будут называть с трепетом, с большой буквы: Отключение. И делить жизнь на "до" и "после" Отключения. Как сейчас делят на "до Прогона" и "после". А если карта не так ляжет… Тогда не узнают. И не станут никак называть. Некому будет называть…
И - так уж совпало, но именно к сегодняшнему утру Нурали-хан собирает к ставке, что под Гульшадской горой, своих архаровцев - отовсюду, с самых дальних кочевий… И будет их, по разведданным Сирина, тысячи полторы… А по сведениям из источников Гамаюна - больше.
Гораздо больше. В разы…
Что пришло хану в голову, конечно, неизвестно. Может, решил произвести смотр и воинский парад в честь праздника Заклания Чёрного Барана (есть тут такой, и вроде должен на днях состояться). Мирный парад с последующей демонстрацией степных трудящихся… Но почему-то слабо верится.
И в самом деле, если взглянуть на всё глазами хана, то беспредел получается полнейший: кочевали себе люди спокойно, из года в год, одними и теми же путями, спустились с предгорий к озеру, на весеннюю тюбеневку - и нате вам, подарочек от Тенгри-Ла, айдахар ему в душу. Стоит на исконном месте ханской ставки, на высоком, вдающемся в Балхаш полуострове - Девятка во всей своей красе. Со всеми прилегающими сооружениями, и со штабом, и с жилым городком, и с объектами соцкулътбыта, и с казармами почти на восемь тысяч душ, и т. д. и т. п. - даже с так и не снятым истуканом Вечно Живого на главной площади, на "пятачке"… И - со свежеустановленными минными полями по периметру.
Нет, понятное дело, прославленный классиками телеграф Узун-Кулак давно и исправно морзировал Нурали-хану о свалившихся ниоткуда пришельцах - но мало ли чего долгими степными зимами у костров болтают… Воочию хан убедился во всём чуть больше месяца назад, в апреле. Срок достаточный, чтобы прощупать сильные и слабые стороны захватчиков и составить план генеральной их зачистки.
Может, начнут и не сегодня - неизвестно. Но надолго расположить всю орду у горы невозможно - призванных на службу здесь, как всюду и везде, кормит воинское начальство. Хан. Из личных отар. Так что долго держать под знамёнами свою дикую дивизию Нурали никак не станет…
2
…Гамаюн неторопливо шёл по просыпающейся Девятке, перебирая в мыслях все события дня грядущего… Увидел обогнавшего Лягушонка в цивильном и с удочками (хотя рыбалку тот презирал) - и понял, что за текучкой позабыл про одно важное для себя событие.
Сегодня его должны были убить.
Доходное, кстати, дело - награда назначена, по слухам, немалая, в самой твёрдой местной валюте. В баранах.
Награда за голову Карахара.
Местное прозвище подполковника - Карахар - было сокращением. Полное имя насчитывало слогов двадцать, произносилось нараспев, как японские хайку, и незапоминаемо было в принципе. Переводилось красиво: "Чёрная Птица, повелевающая Драконами Земли".
Гамаюн втайне гордился. Драконы Земли - звучит, согласитесь? Хотя означает сей термин лишь танки да БМП… Сокращение звучало хуже, вызывая в памяти малобюджетные боевички о гениях кунг-фу: "Карахар" - "Чёрный Дракон"…
Но местные жители таких боевичков отроду не видели и именем Карахара пугали детей, наряду с Хурай-Ла, вечно голодным демоном Земли…
Дети пугались и того и другого. Плакали. Но Карахара пугались больше.
"Орлята" на заседании своего штаба постановили было начать историческое выступление с ликвидации Гамаюна - на его традиционной утренней прогулке.
Потом, поразмыслив, отказались от тактики индивидуального террора. Решили действовать классически, по проверенной схеме: мосты, вокзалы, почта, телеграф… Ну, честно говоря, мосты с вокзалами в Девятке не наблюдались, а почта-телеграф пришла в последнее время в некое запустение: телеграммы посылать некуда, письма с посылками не поступают… Но здание наличествовало, даже уцелела над ним часть двуязычной вывески со странным словом "байналыс", изображённым кириллицей.
(Что сие означало, Гамаюн примерно догадывался - или "отделение", или "связи". До Прогона знание подполковником тогдашнего местного наречия ограничивалось вывесками на магазинах: "нан" - "хлеб", "балык" - "рыба", "азык тулик" - "продовольственный"… Теперь - учил старательно, хотя мова нынешних аборигенов во многом отличалась от прежней.)
"Орлят" заброшенная почта не интересовала. Но к захвату действительно важных объектов они подготовились. Правда - не только они. Гамаюн тоже.
А начальника Отдела пернатые решили прихлопнуть или в ходе операции, или потом - когда ликующее освобождённое население начнёт украшать фонари сатрапами и угнетателями. Здравую мысль о том, что поспешная утренняя ликвидация подполковника мгновенно поднимет на ноги Отдел и всю Девятку, серьёзно осложнив операцию, - эту банальную идею внушил заговорщикам негласный сотрудник Гамаюна, занимавший в иерархии "орлят" не последнее место. Всё бы хорошо, но…
Чуял Гамаюн во всём этом деле некий посторонний запашок - а на свой нюх он привык полагаться. Больно уж всё ко времени, вся эта карнавальная революция… Как раз к отключению. И кавалерия Нурали-хана за холмами - лишь протруби.
Ни о том, ни о другом "орлята" не знали и знать не могли. Но назначили выступление именно на сегодня. Значит? Вариант простой - к этим придуркам внедрён и мягко на них влияет не только человек Отдела. Есть ещё кто-то за кулисами - и цели его, мягко говоря, непонятны.
Ясно одно: если покушение на Гамаюна всё же состоится, то агент в штабе "орлят" - канал для дезинформации. Используют его втёмную, или переметнулся, - неважно. Важно другое. Возможностей проверить этот источник нет. Водевильный путч может оказаться ширмой для чего-то смертельно опасного. И если…
Короче, с Гамаюном или без него, но Отдел нанесёт в случае покушения немедленный превентивный удар. Страшной силы слепой удар по площадям. "Двойку" отключат так, что включать будет нечего. Орду Нурали-хана выметут огненной метлой - так, что вести давно запланированные масштабные переговоры будет не с кем. "Орлята" вкупе с борцами за другие идеи будут немедленно повязаны и мгновенно, пока не зашевелились "демориальцы" и жёны-друзья-родственники, водворены на гауптвахту, и там срочно вспыхнет бунт, жестоко подавленный с применением оружия - и оппозиции в Девятке не станет.
Совсем не хотелось Гамаюну подобного поворота событий. На счету каждый человек - а завихрения с заговорами скоро пройдут, люди перестанут рваться с пеной у рта к штурвалу - как только сообразят, что штопор перешёл в управляемое пике. В полёт хоть куда-то…
И с Нурали, понятно, надо договариваться - а не втягиваться в бесконечную войну. И "двойку" отключать надо с умом, не рубить сплеча. Но рисковать всем и всеми Гамаюн не мог.
А ещё - Гамаюну просто хотелось пожить. Да вот выпала такая лакмусовая бумажка. Собственная голова.
3
…Он вышел на набережную - ею именовалась бетонная дорожка по краю скального обрыва с бетонной же оградкой. Никто не выстрелил из многочисленных окон трёх самых удалённых от центра домов жилого городка - дальше лишь гаражи и периметр. Даже не попытался приступить к процессу выстрела - а закончить сие действие едва бы позволили, ребята Ткачика прикрывали окна плотно. Хотя профи в антиснайперских делах был среди них лишь Лягушонок. И не в одних антиснайперских. Но практический зачёт для молодых не состоялся… Ну и ладно. Пошли дальше.
Гамаюн пошёл дальше, вглядываясь в серовато-белёсую даль озера - вид с высокого берега открывался роскошный. Балхаш больше похож на море - противоположного берега не видно, а свой - от горизонта до горизонта. И вода - солёная. Не чуть солоноватая, как до Прогона, - солёная.
Жить летом, да у тёплого моря, - курорт, а вот зимой, резко-континентальной зимой… Зимой Девятка чуть не вымерзла. Система центрального отопления, не рассчитанная на такую солёную водичку, накрылась быстро и бесповоротно. Опреснитель. Котельная. Трубы и радиаторные батареи в квартирах.