Карманник взялся двумя руками за столешницу, она легко поддалась, как крышка от шкатулки. Сидоркин откинул эту "крышку", заглянул внутрь Престола, практически нырнул в него, что-то схватил и выпрямился. В руках у воришки оказался коричневый ларец с двумя ручками по бокам – рака. Карманник опустил раку на пол. Вернул столешницу в исходное состояние, укрыл Престол скатертями, кинул Библию на место. Стащил через голову рясу, расстелил на полу. Переставил раку на рясу, секунду подумал. Лицо выражало интерес. Вор опустился на корточки, открыл лакированную крышку. Его взору предстали кости, кое-где обтянутые остатками кожи. Черепа не было. Сидоркин вытащил один мосол, повертел в пальцах, бросил назад и хотел уже было захлопнуть крышку, но тут… Какой-то мутный блеск в раке привлек Санино внимание. Там, под грудой костей, что-то лежало. Карманник запустил руку в ящик и вытащил это ЧТО-ТО. На ржавую проволоку, свёрнутую кольцом, были нанизаны два жёлтых ключа. Саня позвенел ими, раздался мелодичный звон.
– Золото! – сразу определил Санёк.
Внезапно он насторожился, с улицы слышались чьи-то негромкие, но уверенные шаги. Саня затих, звук, кажется, усилился. Вор положил ключи рядом на пол, вскочил, метнулся к вратам, перепрыгивая через раку. Нога зацепилась за открытую крышку, ящик с тихим грохотом перевернулся, часть костей рассыпалась.
– Чёрт! – выругался послушник, мельком оглянувшись. Он припал к щели царских врат. – Вот чёрт! – выругался ещё раз.
Вор бросился назад, стал в спешке кидать кости в ларец, прикрыл крышку, завернул раку в рясу. Подхватил, огляделся, бросился к занавескам в левой части алтаря. Нырнул за ширму. Глазам предстала клетушка размером полтора на полтора метра. Здесь были столик, стул и этажерка с книгами. На стене электрический светильник. Сидоркин поставил раку на стол, выглянул из укрытия, чуть раздвинув занавески. На полу возле Святого Престола мирно лежала выдерга, в 30-ти см от неё золотые ключи.
– Ах, чтоб тебя! – Сидоркин двумя прыжками одолел расстояние до Престола, схватил забытые предметы. Кто-то кашлянул уже совсем –совсем близко. Ворюга рванул за спасительные занавески.
Царские врата распахнулись, вошёл игумен Феофил. Осмотрелся, укоризненно покачал головой:
– Кто это свет не потушил? Не экономим керосин!
Монах стал перебирать одежду на вешалке. Санькины очи наблюдали за ним сквозь щель между косяком и шторой. Настоятель вытащил из карманчика чёрной рясы упаковку жёлтых таблеток, одну положил в рот, упаковку сунул себе в карман. Шумно вздохнул, сделал шаг к вратам… вдруг остановился, уперев взор в пол у Престола. Нагнулся, поднял маленькую косточку, оглядел, ощупывая пальцами:
– Кажется, куриная, – пробормотал черноризец, покачивая головой. – Сейчас же Великий пост! – он подошёл к окну, открыл форточку, выкинул туда косточку, прикрыл фортку назад, сказал рассудительно:
– Какая сволочь, интересно, жрёт наших кур? Завтра надо пересчитать несушек!
Игумен пересёк алтарь, выключил свет, закрыл царские врата и стал удаляться.
Саня выдохнул. Для уверенности выждал ещё минутку. Потом в темноте засветился экран мобильного телефона. На нём, под пиканье кнопок, появились подряд четыре цифры "6", стрелка показала вызов. Затем экран метнулся вверх.
– Алло, – во мраке раздался Санин голос. – Хрыщ?.. Узнал? Короче, ящик у меня. Подъезжайте… Ага, хорошо… Через десять минут у ворот зоны… – Сидоркин нетерпеливо фыркнул. – Ну да, монастыря. И передайте дьяволу, пусть платит премию за досрочно выполненную работу!.. Алло, алло! Отключился, гад!
* * *
Прошло несколько минут, дверь церкви медленно приоткрылась, высунулась Санькина голова. Никого не заметив, Сидоркин выскочил наружу, скачками пробежал 20 метров до флигеля. Поставил раку, обмотанную рясой, в угол у ворот, осторожно забарабанил пальцами по окну.
– Кто тазам? – послышался тонкий голос инока.
– Открывай, Серёга, это я – Саня! – быстро произнёс карманник, посекундно оглядываясь назад.
Щёлкнул шпингалет, в темноте, на пороге, стоял Сергий.
– Ты чего без света сидишь? – решил удивиться послушник. – Или спал?
– Игумен Феофил запрещает жечь электричество без крайней необходимости… – грустно ответил монах. – Говорит, темнота способствует более искренней молитве… А у меня бессонница… – инок вздохнул.
– Сочувствую, – ухмыльнулся карманник. – Отпирай ворота, сейчас подъедет мой приятель.
– А где твой мешо-ок? – уставился инок на пустые руки вора. – Ты же сказал, что еды будет много и возьмёшь мешо-ок!..
– Он у выхода, – пояснил Саня. – Пойдем.
Черноризец и жулик приблизились к воротам. Сидоркин подхватил раку, монах звенел ключами, открывая. Он повернулся к послушнику:
– Это и есть мешо-ок?
– Ага, – карманник постарался развернуться так, чтобы инок не видел ящик в рясе, зажатый под мышкой.
– Это не пустой мешо-ок! – голосисто заявил Сергий. – Там что-то лежит! Дай я посмотрю!
– Тише, Серёга! – зашипел карманник, оглядываясь.
– Нет, ты что-то взял, я хочу взглянуть! – заголосил монах, подпирая спиной выход.
– Здесь банка под компот, – нашёлся вор. – Любишь компот?
– Люблю… – Сергий сбавил тон.
Послышался шум работающего двигателя, взвизгнули тормоза.
– Тсс! – Саня приложил палец к губам. – Слышишь, приехал мой приятель. Сейчас я возьму продукты, мы запрёмся во флигеле и всё хорошенько рассмотрим. Договорились, Серёга?
Инок глядел круглыми глазами и молчал.
– Ладно, дай-ка! – Саня отодвинул монаха в сторону, открыл ворота. Не далее, чем в трёх метрах от ворот, тихо клокотал мотором синий "Москвич" с зажжёнными фарами.
Сидоркин кинул раку на заднее сиденье, прыгнул туда сам и автомобиль тот час же умчался.
Сергий недоумённым взглядом проводил машину:
– Ты ку-уда, брат Алекса-андр?
16. Дьявольский расчёт
Синий "Москвич" стоял на тихой улочке тихого городка, на неохраняемой стоянке среди десятки других машин. В салоне автомобиля горел свет.
– Здесь спокойно и никто не помешает, – удовлетворённо сказал Порось.
– Вот, ребята, – вор передал ящик Хрыщу.
Хрыщ принял ларец, отбросил рясу, посмотрел на лакированную крышку, поскрёб её когтями.
– Как, Санёк, монастырь?
– Хуже зоны! Надо бы потребовать у вашего хозяина прибавку за вредность, – усмехнулся Сидоркин. – Дайте сигарету. Помираю без курева, за всё время курил всего пару раз.
– У меня нету, – ощупал карманы шортов Порось. – Ты так неожиданно позвонил, мы торопились. А у тебя, Хрыщ?
– Я тоже не взял, – ответил брат, ставя раку под ноги. – Ты честно, Саня, заработал сто тысяч, обещанные светлейшим! – Он стал рыться в бардачке.
– Сто –о –о тысяч!? – Сидоркин изменился в лице. – Но он мне обещал 142 тысячи! – крикнул карманник.
– Да, но хозяин уже частично расплатился с тобой, – разъяснил Пороська. – Шикарные девочки, сауна, французский коньяк, номер "люкс" в его резиденции… Забыл?
Сидоркин смог лишь процедить, мотнув головой:
– Твою мать!..
– Вот, – Хрыщ протянул две пластиковые карточки. – По пятьдесят тысяч на каждой карте. На одной рубли, на другой не рубли. Пин-коды – все шестёрки.
– Что значит рубли!? – вскричал Саня, мельком взглянув на карточки. – При чём здесь рубли!? Договор касался долларов и евро!
– С долларами у герцога напряг, – хмыкнул Хрыщ. – Разницу в курсе он пообещал вернуть, когда ты умрёшь. Получишь тогда всё сполна… А европейские деньги тут, бери.
Карманнику ничего не осталось, как грустно взять карточки.
– Вот ключи от тачки, – Хрыщ подал связку из двух маленьких ключиков.
– Документы и шмотки в сумке, – кивнул Порось.
Сидоркин подтянул к себе лежащую рядом спортивную сумку, вытащил паспорт. Открыл, прочёл негромко:
– Альберт Петрович Эйнштейн… Место рождения: город Милан, Миланская область.
– Что это? – спросил карманник, показывая документ.
– Паспорт, – откликнулся Хрыщ. – Всё путём – корочки настоящие, печати тоже. Прямо из паспортного стола! Ни один мент ничего не заподозрит.
– Выходит, я родился в Милане, Миланской области? – с издёвкой произнёс Санёк.
Хрыщ недоуменно посмотрел на Порося.
– Тебе не нравится город? – удивился Порось. – Я сам там ни разу не был, но много слышал о нём лестного. А главное, далеко отсюда. Никто не опознает, если что…
– Ага, – прошипел вор и вдруг заорал. – Ты, чёртов идиот! Даже школьники знают, что Милан находиться в И-та-ли-и! Я уж молчу про имя, которым вы меня наградили!
– Да ты чего, Санек! – воодушевленно воскликнул Порось. – Когда ты узнаешь, в честь какого величайшего чувака тебя так обозначили, то ты…
– Ты чем меня слушал, задней дыркой? – перебил брата Хрыщ. – Я же чётко сказал, записать город Монреаль, Монреальской области!
Порось обиделся и принял насупленный вид. Хрыщ смущенно улыбался. Сидоркин осознал, что дьявольская жадность – это не самое плохое, что ему ещё предстоит пережить.
– Извини, Саня, накладка вышла, – покаялся Хрыщ. – Переночуй в этом городишке. Здесь есть неплохая гостиница, "Жемчужина Сибири" называется. А завтра… вернее, уже сегодня утром, мы завезём новую ксиву.
– И кем вы меня собираетесь сделать сегодня утром? Кейптаунцем или алжирцем? – вопросительно усмехнулся Сидоркин. Он бросил карточки и паспорт в сумку. – До Новосибирска далеко отсюда?
– Мы отъехали от монастыря десять километров, – вслух размыслил Хрыщ. – Значит, где-то километров девяносто осталось.
– Ладно. Передайте светлейшему, что он жадный, мерзкий… – Сидоркин вдруг осёкся.