Главные ворота охраняли апачи - они не тратили время на глупые любезности и говорили только на своем родном языке. С ними я не сумел потрепаться. Только настойчиво повторял "Секвойя". Ребята покалякали пару минут по телефону с кем-то, потом начальник стражи дал мне проводника и усадил в машину на воздушной подушке. Проводник подвез меня к развилке дорог, а затем по узкой дорожке к роскошному викиапу, украшенному зверским количеством мрамора. Он указал мне на широкоплечего парня в набедренной повязке, который грелся на солнышке, прислонившись спиной к мраморной стене. Это был Секвойя.
Я молча подошел к викиапу и уселся рядом с Вождем. Инстинкт подсказал мне, что надо подстраиваться под здешний неспешный темп жизни. Проф сидел как истукан - молча и не двигаясь. Ну и я стал разыгрывать каменного болвана. Правда, мне это надоело до чертиков уже через минуты. Секвойя никуда не торопился, ну и я исправно изображал из себя овощ. Насколько он погружен в мысли о великом прошлом своего народа, я понял но тому, как он лениво повернулся на бок и, не вставая, помочился. После этого опять привалился спиной к стене. Я не последовал его примеру - есть же предел! Медитация медитацией, но у меня с XIX века сохранились кое-какие остатки английского воспитания.
Прошло несколько часов (я одурел таращить глаза, а спать было стыдно), прежде чем Вождь медленно поднялся на ноги. Я даже не пошевелился, пока он не протянул руку, чтобы помочь мне встать. Я проследовал за ним в викиап.
Внутри просторное жилище было декорировано не менее богато, чем городской вигвам профа. Множество комнат, выстланный плитами пол, кругом кожи и шкуры, ковры, роскошные вещи из серебра, много фарфора. Секвойя не врал: местные краснокожие жили действительно богато.
Он позвал в комнату своих присных - они появились со всех сторон. Папа - величавый, сердечный, в еще большей степени похожий на Линкольна (я всегда подозревал, что в жилах Честного Авраама течет и индейская кровь). Мама - крупная и сдобная, так и хотелось зарыться в нее, если у тебя какие-то неприятности. Сестра - лет шестнадцати-восемнадцати, до того застенчивая, что я так и не сумел ее разглядеть, потому что она не поднимала головы. Двое малолетних братьев, которые сперва обалдели, когда увидели меня, а потом бросились со смехом щупать и теребить - было ясно, что они впервые общаются с белокожим.
Я старался проявить максимум вежливости. Отвесил почтительнейший поклон папочке, поцеловал руку мамочке, поцеловал руку сестричке (после чего она вспыхнула и опрометью выбежала из комнаты), потрепал мальчишек по головам, дал им по монетке и какие-то безделки, выуженные из карманов. Сами понимаете, все это я проделал молчком, не зная ни слова по-черокски. Но, похоже, мои усилия Секвойя оценил положительно, и в его голосе прозвучали дружественные нотки, когда он пояснял своей семье, кто я такой.
Затем я был приглашен к трапезе. Вообще-то индейцы чероки прежде жили в штате Каролина и сохранили кое-что из обычаев прибрежного народа - это сказывалось на обеденном столе: суп из мидий, крупные креветки, кушанья из плодов окры, мамалыга и прочая экзотика. Зато никакой пластиковой посуды, только тончайший фарфор и серебро - не хухры-мухры! Когда я предложил помочь вымыть посуду, мамочка рассмеялась и добродушно выгнала меня прочь из кухни, а сестра при этом покраснела аж до начала грудок. Секвойя прогнал мальчишек, которые с воинственными кличами лазили по мне, как по дереву, и вывел меня из викиапа.
У меня сердце упало: а ну как опять лежать на солнышке! Но Вождь не остановился и зашагал по тропинке с таким уверенно-хозяйским видом, будто ему принадлежала вся резервация. Мы неспешно прогуливались. Легкий ветерок доносил до нас разнообразные ароматы цветущего мака.
Наконец он нарушил молчание:
- Посредством логики. Гинь?
- Нет.
- Тогда как?
- Ну, было много вариантов - и члены Команды в данный момент исследуют все версии, но я спросил у своего сердца - и получил ответ.
- Слушай, Гинь, а как давно у тебя у самого был родной дом, семья?
- Пару столетий назад.
- Бедный сиротинушка.
- Именно поэтому члены Команды так дружны. Мы пытаемся держаться друг за друга. Ведь мы как одна семья. Наша единственная семья.
- И теперь то же случилось и со мной…
Я угукнул.
- Что вы со мной сотворили - сквозь черную дыру протащили?
- Вроде как. Ты теперь один из нас.
- Это словно медленная смерть. Гинь.
- Нет, это длинная-предлинная жизнь.
- Не уверен, что вы оказали мне большую услугу.
- Как бы то ни было, я к этому не имею никакого отношения. Счастливая случайность.
- Счастливая? Еще как посмотреть.
Тут мы оба хмыкнули.
Спустя несколько минут он спросил:
- Что ты имел в виду, говоря "пытаемся держаться друг за друга"?
- В определенном отношении у нас все как в самой обычной семье Есть симпатии и антипатии, ревность, неприязнь, даже открытая вражда. Скажем, Лукреция Борджиа и Леонардо да Винчи на ножах еще с той поры, как я превратился в бессмертного. В присутствии одного мы стараемся совсем не упоминать другого.
- Но они сбежались к тебе на помощь по первому зову.
- Только мои близкие друзья. Если бы кто-то попросил помочь мне Раджу, тот послал бы просящего куда подальше. Раджа меня люто ненавидит. Если бы мне на помощь явился Квини, был бы настоящий скандал - они с Эдисоном терпеть не могут друг друга. И так далее. Так что мы отнюдь не живем как любящие голубки. По мере знакомства с Командой, ты сам поймешь, что не все у нас сахар.
Какое-то время мы продолжали прогулку в молчании. Всякий раз, когда мы проходили мимо очередного роскошного викиапа, я замечал, что тамошние обитатели занимаются каким-либо ремеслом: через открытые двери виднелись ткацкие станки, гончарные круги, кузнечные горны, оборудование для ковки серебра, выделки кож, инструменты для резки по дереву, кисти и краски. Был даже один парень, занятый изготовлением наконечников для стрел.
- Сувениры для бледнолицых туристов, - пояснил Секвойя. - Для них мы делаем вид, что до сих пор бегаем с копьями, с луками и стрелами.
- Чего ради? Ведь у вас денег и так куры не клюют.
- Деньги тут ни при чем. Мы это делаем просто из любезности. Нравится им такой наш образ - ну и пожалуйста. А за сувениры мы не берем ни гроша. И за вход туристов на территорию денег не берем.
Видит Бог, резервация Эри казалась благословенным и изобильным местом. Прямо-таки тишь, гладь и Божья благодать! Все улыбаются - искренне, а не механически. О, восхитительная тишина после городского бедлама! Я догадался, что ограда оберегает не только от нежелательных гостей, но и от вездесущего радио,
- Когда индейцев выперли из всех резерваций, - сказал Секвойя, - нам великодушнейше подарили территорию пересохшего озера Эри. Всю воду разобрали бесчисленные индустриальные монстры. А сама чаша бывшего озера стала огромной помойкой - местом для промышленных стоков. Сюда-то они нас и поселили.
- Почему же не на гостеприимный теплый Южный полюс?
- Там подо льдами огромные запасы угля, до которого они надеются когда-нибудь добраться. Моя первая работа - для "Айс Антрацит Компани" - была связана с проблемой, как растопить ледяную шапку над Южным полюсом.
- Дальновидные ребята!
- Мы начали рыть систему каналов для очистки территории. Разбили палатки. Пытались привыкнуть жить среди этой грязи и вони. Умирали тысячами. Голодали, задыхались, кончали самоубийством от невыносимых условий. Многие племена вымерли до последнего человека…
- И в итоге превратили это место в земной рай?
- Благодаря замечательному открытию одного индейца. На этой отравленной почве ничто не могло расти, кроме Гнусного Мака.
- И кто сделал это открытие?
- Исаак Индус Угадай.
- А-а! Кое-что проясняется. Твой отец?
- Нет, дедушка.
- Ясно. Гениальность - это у вас семейное. В генах. Но почему вы зовете эти растения Гнусным Маком? Они такие красивые, цветут всеми цветами спектра.
- Да, они красивые, но из них делают ядовитый опиум, а из него - гнуснейшие наркотики. И это новый тип наркотиков, совершенно необычный. От него совсем особенные глюки. До сих пор ученые создают и исследуют производные галлюциногены. Поскольку ваше общество помешано на наркотиках, то наша резервация в мгновение ока стала богатой, как только начала производить новый вид наркотика убойной силы.
- Похоже на сказку.
Секвойя удивленно воззрился на меня.
- Что же ты находишь в этом сказочного. Гинь?
- Да то, что наше добренькое правительство не поспешило прикарманить дно озера Зри - себе на потребу.
Он рассмеялся.
- Насчет добренького правительства ты совершенно прав. Тут есть одна тонкость: то, благодаря чему наш мак дает так называемый ядовитый опиум, держится в секрете. И тем, кто хотел бы прибрать наш рай к рукам, этот секрет недоступен. Так что монополия у нас, и ни один из наших не проговорится. Вот таким образом мы в итоге все-таки одержали победу над бледнолицыми, поставили их перед выбором: оставляете нам Эри - будете иметь яд из мака. Отбираете - получите шиш. Уж чего они нам не обещали, золотые горы, но мы народ ученый - слали их куда подальше. Мы на собственной шкуре познали науку никому не доверять.
- Не думаю, что это полный рассказ. Вождь. Ведь были, небось, и взятки, и шантаж, и предательство, и шпионы?
- Не без того. Они все перепробовали. И все еще пробуют. Но мы научились бороться с их происками.
- И как именно вы с ними боретесь?
- Вишь чего захотел знать!..