- Брось нож, - говорит она мне.
- Или что? Выстрелишь в меня?
- Да, - отвечает она.
Я смотрю на оружие. Это черная полуавтоматическая винтовка стандартной комплектации. Похожа на те, с которыми мы тренируемся здесь. Но есть одно отличие.
- Это маркер для пейнтбола, - говорю я.
Девушка даже не моргнула.
- А в тебя когда-нибудь стреляли из него с близкого расстояния?
Стреляли. Это чертовски больно и оставляет синяки, которые не сходят как минимум две недели.
- К тому же, - говорит девушка, - если я выстрелю, ты провалишь испытание. А сейчас брось нож.
Мысленно выругавшись, я кидаю нож перед собой. Он с грохотом падает на фанерный пол. Я стою, вытянув руки по швам, и жду. Жду подходящего момента.
- Руки вверх, - говорит девушка.
Вот он и настал.
Я поднимаю руки и хватаюсь за ствол винтовки. Резко дергаю и отвожу его от себя. Чтобы обезоружить человека, не требуется большого мастерства. Нужно перенаправить оружие противника, сдвигая его в сторону, а потом выкрутить из рук нападающего. Сломанные пальцы при этом - обычное дело.
Я выполнила пункт один и два, но не думаю, что от меня ждут, что я попорчу ей личико или переломаю кости. Поэтому произвожу простейший удар локтем и даю ей возможность уклониться.
Девушка отдает мне винтовку, отступает и поднимает руки вверх:
- Отлично сработано, - говорит она и кивает мне на выход из лабиринта.
Я забрасываю оружие за плечо и бегу. В венах бурлит адреналин. Поворачиваю налево. Я почти у цели. Последний поворот налево в длинный коридор. В нем несколько поворотов налево, но я бегу мимо.
Направо. Выход - направо.
Вот он, впереди. Я ускоряюсь. Мои шаги гулко раздаются по всему коридору. Почти у цели. Еще раз направо и…
Я опускаю руки по бокам и резко торможу. Пол совсем другой. Качество древесины. Высота. Это большой квадратный участок, сконструированный из другого сорта фанеры, и он на сантиметр выше. Я выглядываю за угол и внимательно осматриваюсь. Выход здесь, прямо за поворотом, но этот участок настолько большой и так хитро расположен, что я не могу его перепрыгнуть. Опускаюсь на четвереньки, чтобы получше разглядеть. Зуб даю, что это финальное препятствие. Бомба.
Так и есть. Обычная мина с нажимной крышкой. Делаешь шаг… и тебя больше нет.
Я облегченно выдыхаю. Я хорошо в них разбираюсь. Как и большинство женщин. По бокам две защелки, их просто нужно отстегнуть, стараясь при этом не сдвинуть крышку больше, чем на полсантиметра. Иначе сработает. Мужчины обычно прикладывают слишком много сил. Этакий комплекс мачо, а в результате сносит пол-лица.
Я аккуратно отстегиваю первую защелку, затем отодвигаюсь назад, чтобы снять вторую. И тут мои руки начинают трястись. Выход так близко. Я вижу его. Я так хочу, чтобы все поскорее закончилось. Зубы тоже начинают стучать. Я пытаюсь ровно дышать, сжимая и разжимая пальцы. Я так близка. Я смогу.
Я делаю глубокий вдох, чтобы успокоиться, а потом хватаюсь пальцами за металлическую защелку и медленно-медленно начинаю отстегивать ее.
Застряла.
О нет! Отпускаю ее, и она становится на место. Меня всю трясет. Ну почему этот день все никак не закончится? Я выдыхаю оставшийся в легких воздух. Возьми себя в руки. Едва давлю на защелку, потом чуть-чуть расшатываю ее. Есть! Обезврежена.
Надеюсь.
Я встаю и три раза подпрыгиваю, чтобы разогнать кровь. Я так близка. Выход только один. Я прыгаю на мину.
Ничего не происходит.
Я выдыхаю. Я сделала это! Нет, конечно же, они не дали бы мне подорваться, но это не прошло бы для меня без последствий.
Выход в нескольких шагах от меня. Я бросаюсь вперед, из лабиринта, на землю. Раздается удар гонга.
Я лежу в грязи, тяжело дыша и дрожа. Надо мной нависает женщина с секундомером:
- Семь минут, четыре и тридцать восемь сотых секунды, - говорит она.
Я заставляю себя сесть. Без понятия, хорошее ли это время или худший результат за всю историю. А вот и мои наблюдатели. Большинство из них уже повернулось на выход, к кампусу, некоторые склонились над своими планшетами. Но этот мужчина продолжает смотреть на меня. Опять. И делает заметки в записной книжке.
Я отвожу взгляд и встаю. Каждый мускул в теле протестует. Сейчас я с легкостью убила бы за горячую ванну и постель.
- Тебя проводят в кампус, - говорит женщина с секундомером. Я никогда не видела ее раньше, как и других проверяющих, которые появились в кампусе вчера, а может, уже и два дня назад? Но в этот момент я просто ненавижу ее.
Не могу поверить, что мне придется пережить это снова в следующем году.
А вот и моя сопровождающая. Я знаю ее. Это Катя Британова. Второкурсница, живет в моем общежитии, этажом ниже. У нее просто невероятно огромное количество всякой ерунды с "Хелло Китти". Хотя оно, конечно, меркнет перед ее коллекцией ножей Боуи.
- Ну как? - шепчет Катя, как только мы отошли.
Я качаю головой, давая понять, что не очень. Левой ногой ступаю на тротуар, и все тело пронзает резкая боль. Ставлю правую - она начинает дрожать. Катя подхватывает меня и помогает удержать равновесие.
- Он прошел? - спрашиваю ее.
- Мне нельзя говорить об этом…
- Катя, ну же. Он прошел?
Катя кивает головой:
- Закончил около часа назад.
Мы молча тащимся вперед. Для меня День Испытаний закончился. До следующего года. А потом… о боже… мне снова придется это делать.
Хотя, конечно, мне не стоит жаловаться. Я знала, что этот день настанет, с тех пор как мне исполнилось четырнадцать, и я получила письмо, поздравляющее меня с поступлением в Академию Пил. Самое удивительное, что я никогда не подавала в нее документы. И никогда даже не слышала о ней.
В отличие от моей мамы. Когда мы получили письмо, она заперлась в ванной и плакала три дня подряд. И это не преувеличение. Так и было. Под дверью образовалась целая куча тарелок с едой. Телефон трезвонил часами. Мольбы бесполезны. Переговоры не ведутся. Мое беспокойство переросло в гнев, а затем в презрение.
Когда неделей позже нас посетила представитель школы, одетая в красный костюм, состоящий из юбки и пиджака с американским флагом на отвороте, она прошептала магические слова, которые и предопределили мое решение: выход из-под родительской опеки. На тот момент мне было все равно, кто эта женщина и что за Академия. Это был мой билет из Вермонта. А потом женщина рассказала, что это заведение находится на обеспечении Правительства и принимает только избранных студентов с многообещающей родословной. Тогда я и поняла.
Я была избрана из-за отца.
Мы с Катей прошли через железные ворота, ведущие к главному корпусу. Она ведет меня мимо здания, где находятся научные лаборатории, мимо одного из общежитий, администрации, прямиком в столовую. У входа стоит еще один второкурсник-охранник, Блейк Сикорски. Он помечает галочкой мое имя в списке на своем планшете и кивком разрешает пройти внутрь. Катя сжимает мое плечо и убегает вниз по лестнице.
В столовой, куда ни глянь, везде спящие тела. И младшие, и старшие школьники лежат в таких позах, которые ну никак нельзя назвать удобными. Хотя когда ты бодрствуешь столько времени и при этом прошел через такие испытания, то о комфорте начинаешь думать в последнюю очередь.
Я замечаю сидящего в углу и опирающегося спиной о стену Эйба. Он не спит, но выглядит как зомби, уставившись вперед и не моргая. Сердце начинает биться чаще. Никто не заставлял его дожидаться меня. Но он, конечно же, это сделал.
Он услышал меня только тогда, когда я уже была в нескольких шагах от него. Эйб поворачивает голову, и его глаза тут же проясняются, а рот растягивается в улыбке.
- Я бы поприветствовал тебя стоя, но…
- Не бери в голову, - говорю я. У меня подгибаются колени, и я падаю на пол возле него. - Вот дерьмо, я вымотана донельзя.
Эйб хихикает:
- Что, больше никаких бранных словечек?
- Я слишком устала, - я складываю руки на груди и закрываю глаза. Эйб ненавидит ругательства. Всегда ненавидел. Он говорит, что это показатель небольшого словарного запаса. Но я выросла в доме, где слова из четырех букв были обычным делом, поэтому Эйб привык слышать их от меня.
Но не сейчас. Я не шучу, у меня просто нет сил.
С трудом открыв один глаз, я смотрю на часы на стене. Без нескольких минут четыре вечера. Таким образом, я бодрствую уже тридцать четыре часа.
Церемония выпуска в Пил довольно сильно отличается от церемоний в большинстве других учебных заведений. У нас нет ни шапочек, ни мантий, ни длинных церемоний со скучными речами. Зато есть День Испытаний. Один раз в год без предупреждения в школу прибывает группа проверяющих. Это может произойти и в сентябре, и в мае. День Испытаний всегда начинается ночью, после длительного и тяжелого рабочего дня, когда ты устал и еле держишься на ногах. А тут - сюрприз! - начинается веселье.
Первая часть - двенадцатичасовой письменный тест, тянущийся до самого рассвета. Вопросы охватывают области физики, биологии, истории, географии, исчисления и компьютерного программирования. Есть также и задания по этике. Вот, например:
Вас заперли в одной комнате с известным террористом, заложившим бомбу в Вашингтоне, которая должна сработать через тридцать минут. У вас есть дрель, плоскогубцы и ведро с литром воды. Ваши действия? (Подсказка: правильный ответ не имеет ничего общего с вышеупомянутыми средствами.)