Продолжение к Серпомъ по недостаткамъ.
Главы по 32-ю включительно. Обновления - на странице автора на СИ.
Содержание:
Глава 1 1
Глава 2 3
Глава 3 6
Глава 4 9
Глава 5 12
Глава 6 14
Глава 7 17
Глава 8 19
Глава 9 22
Глава 10 25
Глава 11 28
Глава 12 31
Глава 13 34
Глава 14 36
Глава 15 38
Глава 16 41
Глава 17 43
Глава 18 46
Глава 19 48
Глава 20 51
Глава 21 54
Глава 22 57
Глава 23 60
Глава 24 63
Глава 25 65
Глава 26 68
Глава 27 71
Глава 28 74
Глава 29 77
Глава 30 79
Глава 31 82
Глава 32 84
Алиса Климова
Вотъ Вамъ молотъ
Глава 1
Самостоятельный мужик Дмитрий Гаврилов неторопливо ехал по степи в родную слободу. Мысли его были печальны как трусца его более чем пожилого мерина. Чтобы уездный землемер Федулкин прирезал к участку три десятины никому не нужного сухого оврага, пришлось этому живоглоту пять рублей отдать. А пятерки - они в поле не растут!
В слободе об этом, конечно, никому рассказывать не стоит: овраг-то был прирезан хоть и из казенных земель, но всяко завистники найдутся. Нажалуются в волостное правление - и земличку-то и отберут. А если удастся года три деяние сие в тайне сохранить, то после уплаты второго поземельного налога земелька в собственности и навовсе останется. Не ахти какая земелька - а своя.
Федулкин же, гад, ехал впереди и распевал песни: радовался, что обобрал честного хрестьянина. Чтоб тебя, гад, громом стукнуло! Только откуда гром-то зимой?
Грома не было, но впереди, за холмом, куда только что скрылся Федулкинский возок, что-то полыхнуло - и до Дмитрия донесся вопль супостата: "Изыди, сатана!". Затем хлопнул хлыст, и удаляющийся визг землемера намекнул самостоятельному мужику, что за холмом что-то интересное случилось. Например, волк на Федулкина напал… А если и взаправду волк, то было бы неплохо его забить и шкуру забрать: линяют волки позже, шкура пока еще теплая, зимняя. И ее можно будет продать. Если волк большой, то рубля за три. А если белый волк… Белых волков в округе никто никогда не видел, но все с младенчества знали, что шкура такого защищает от сглазу, порчи и прочих напастей, а потому стоит очень дорого. Может даже пять рублей.
С этими мечтами Дмитрий завернул за холм - но волка не было. Вместо волка на снегу лежал странный человек, а перед ним чернела голая земля - как будто кто-то огнем полоснул. Точно, вон и трава еще дымится…
"Не иначе, как услышал Господь просьбу мою" - подумал самостоятельный мужик, - "хотя, ведь я же зла пожелал… а вдруг ее нечистый услышал и исполнил?". Но ведь все знают - с нечистым нужно сперва поговорить, душу запродать - тогда он желания и исполняет. Да и человек на Федулкина никак не походил. У человека, вон, лопата хорошая - а у землемера только мерная сажень с собой была. Лопату, конечно, прибрать надо, а человек - ну что человек, он же, по всему видать, помер.
Дмитрий Гаврилов соскочил с саней, взял - на всякий случай - в руку топорик, и с опаской направился к усопшему. Неожиданно мертвяк шевельнулся, поднял голову - и хрипло, но очень отчетливо, обратился в крестьянину по имени. Дмитрий от испуга, выронив топор, упал на колени и, судорожно крестясь, стал молиться…
Очнулся я от боли. Ощущения были такими, как будто на меня плеснули кипятком - причем на всего сразу. Только вот половина физиономии не так горела. Вдали кто-то кричал - наверное, молнии испугался - я же целиком сосредоточился на внутренних ощущениях. Понятно, когда тебя в кипяток макают, трудно сосредоточиться на чем-то ином. Сообразив, что половина морды не так болит просто потомку, что она лежит на снегу, я повернулся, чтобы в него легла и вторая половина. И одновременно с попыткой повернуться открыл глаза.
Мог бы и не открывать: засветка была такая, что все вокруг казалось белым. И только метрах в десяти смутно виднелся знакомый силуэт. Вроде как знакомый… Морде в снегу немного полегчало, и я попытался встать - но из этого ничего не получилось. Вдобавок я почувствовал нарастающую боль в спине - точнее, в самой нижней ее части. Поняв, что самому встать не получится, я заорал что было сил:
- Василич, мать твою так! Помоги же встать! А лучше - вези меня домой, что-то мне совсем хреново…
Заорать-то я заорал, но сил, как оказалось, у меня было маловато. Сознания я вроде бы не потерял, и даже чувствовал, как меня - очень неаккуратно - куда-то кладут, потом все закачалось и поплыло. Но я уже успокоился: сейчас привезут в больничку, добрый эскулап накапает в глаза и сделает укол в… совсем не глаза. И все будет хорошо. Потому что хуже быть уже не может.
В следующий раз я очнулся - или проснулся - уже в другом месте. И, судя по некоторым ощущениям, спустя довольно долгое время. Почему-то пахло кирпичами - красными, свежими - только что из печки. И было очень жарко. Болело у меня всё, но "некоторые ощущения" были столь сильными, что мне пришлось встать - после чего я попытался найти выход из того помещения, где находился. Попытался - потому что видно все было как сквозь очень плотный туман - или как сквозь белый полиэтиленовый пакет: два светлых пятна и что-то темное и коричневое вокруг.
Тактильные ощущения (я медленно передвигался, вытянув вперед руку и пытаясь что-то нащупать) подсказали, что одно из светлых пятен - окно, после чего я, двигаясь вдоль стены в более светлую сторону, вскоре нащупал и дверь. Странную дверь, сколоченную… из горбыля что ли? Ручку нащупать не удалось, но пальцы зацепили какую-то ременную петлю - и дверь открылась, внутрь. Что было за дверью мне увидеть не удалось. Точнее, не удалось разглядеть: все заливал ровный белый свет. Сделав шаг вперед, я понял, что это был не просто свет, а снег: почему-то я был разут и босые ноги снег распознали однозначно.
Я попытался позвать кого-нибудь, но на мой тихий оклик "й, люди, есть тут кто-нибудь" никто не отозвался, и мне пришлось поставить отметку прямо на снегу рядом с дверью: отойти от нее я просто побоялся, так как сам дом при моем странном зрении стал таять в белом мареве лишь только я сделал первую пару шагов от него.
Вернувшись в дом - причем я почти не промахнулся с дверью - я направился к тому месту, где лежал раньше: ноги меня все же держали с трудом. И с болью - после того, как сильнейший стимул действовать перестал, боль в моих ощущениях стала преобладающим раздражителем. "Раздражителем" - это просто слово такое, потому что ощущения были такие, как будто с меня целиком содрали кожу. Мелкой шкуркой, включая даже на… в общем, всю кожу. Медленно передвигаясь в "заданном направлении" - ориентировался я по положению двух окошек - я вдруг нащупал ногой что-то очень знакомое. Опять "нащупал" - это слово такое: несмотря на то, что шагал я очень медленно, мизинцем зацепил громыхнувшую коробку весьма и весьма. Вот правда грохот был очень знакомым - так гремел чемоданчик с инструментами, который я засунул в свой рюкзачок.
Это было уже хорошо: в рюкзачке, который я нащупал, точнее, в кармане рюкзачка у меня лежала "полевая аптечка". Куча разных таблеток, которые заботливо обеспечивала мамина подруга-медсестра и кое-что еще, что столь же заботливо запихивал в аптечку Василич. Когда приходится часто чинить машину, иногда нарываешься на горячие части мотора или выхлопной трубы - и тогда (если ожигаемую часть тела успел отдернуть вовремя) эта английская мазь становится очень полезна. Она, конечно, вовсе не от ожогов - но покраснение на коже проходит меньше чем за полдня, а боль уходит вообще через полчаса. Тюбик я нащупал и, раздевшись, начал аккуратно мазать горящее тело.
Вообще эта мазь продается в любой аптеке, только в большинстве - польского изготовления. Василич, пользуя мазь уже лет пятнадцать как, покупал только "оригинал", иногда переплачивая чуть ли не в пятеро. Потому что, "мазь гормональная, а поляки гормон крадут и эффект гораздо слабее". Не знаю, не пробовал - я Василичу в этом доверял потому что жглись мы очень часто. А сейчас эффект начал чувствоваться еще в процессе намазывания. Когда я снова оделся, ощущение ошкуренности всего тела уже почти прошли, и я, найдя лежанку, с удовольствием на нее плюхнулся и почти сразу уснул.
Проснулся я, услышав голоса: сразу несколько человек ввалились в комнату и о чем-то громко начали общаться. О чем - я не понял: мне все еще снился сон, в котором спиной я прислонился к горячей железной трубе и почему-то никак не мог отодвинуться. И разговаривающие люди поначалу показались мне персонажами этого сна. Вдруг я понял, что один, смутно знакомый мужской голос обращается теперь ко мне:
- Это вы Александр Волков?
- Да…
- Извините, не знаю по батюшке…