По распоряжению капитана ссыльные ночевали у правого борта, переселенцы - у левого. Ночи стояли теплые, так что спать на свежем воздухе предпочитали и многие матросы. Бульдогоподобный боцман Гильермо даже снабдил переселенцев теплыми шерстяными одеялами - подстилать под себя на палубу - не за просто так, конечно, содрал - выжига! - по шесть песо! Ссыльным, кстати, тоже одеяла выдали - только самые прохудившиеся, дырявые, да бедолаги были рады и этому, все не на голых досках спать.
Иногда выдавались и свободные вечера, вполне подходящие для общения… впрочем, никто из бывших узников в подробностях о себе не рассказывал, даже неудержимый на язык Сильвио Головешка - тот больше предпочитал говорить "про баб", и даже как-то ночью пытался пробраться на левый борт, подкатить к какой-нибудь женщине - да был пойман бдительным вахтенным и едва не выброшен за борт, хорошо, капитан находился в относительно недурном расположении духа - несостоявшийся прелюбодей отделался лишь парой пинков и зуботычин. Повезло, могли ведь дать и плетей… или выбросить за борт - запросто.
- Эх, - переживал Головешка. - Такие там девки есть, ах! Особенно одна - кучерявенькая. Аньеза, я слышал, так ее зовут, кажется.
- Аньеза? Да ведь ей лет тринадцать, не больше, - Громов укоризненно покачал головой и стал смотреть в море.
- Так я и говорю! - Сильвио хлопнул себя по ляжкам. - В самом соку девочка! Ах, кто-то ее здесь опробует, клянусь всеми святыми… И этот кто-то, увы, явно буду не я. И не ты, Пташка! Сказать вам - кто?
- Не думаю, чтоб они вот так вот навалились на поселенцев, - покачал головой белобрысый Рамон. - Это мы почти каторжники, а за поселенцев могут и спросить.
Головешка неожиданно расхохотался:
- Ой, не смеши, Рамон! Спросят за них, как же. За эту-то нищету? Подожди-и-ите, сейчас наши черти наедятся негритяночками… И захотят девочек посветлее! Непременно захотят, попомните мои слова. Ну что ты так смотришь, Пташка?
- Думаю, - вздохнув, подросток грустно посмотрел в небо своими большими серовато-зелеными глазами, обрамленными такой густоты ресницами, от каких не отказалась бы ни одна дама.
Тонкий нос, приятное, чуть вытянутое лицо, каштановые волнистые волосы… действительно Пташка.
- О! - баламут Головешка со смехом хлопнул Мартина по плечу. - Да ты у нас и думать умеешь? И о чем же ты мыслишь, наш ученейший друг? О той девчонке? Что краснеешь? Ага! Угадал!
- Да нет, - смущенно потупился юноша. - Просто… Вот подумалось вдруг - а что нас в этом Чарльстоне ждет?
- Да ничего хорошего! - невесело рассмеялся прислушивавшийся к разговору Рамон. - Это тебе всякий скажет. Вот как здесь мы вкалываем, так и там будем. За просто так кормить не будут, ага.
Все замолчали - внезапно поднятая Пташкой тема волновала каждого, правда, вот обсудить ее пока не было времени…
- Я слышал, в колониях, таких, как мы, первым делом заковывают в колодки, - помолчав, тихо промолвил Сильвио. - И заставляют работать за миску похлебки, совсем как черных рабов.
- Правильно, - поковырявшись в носу, угрюмо согласился Рамон, которому остальные ссыльные тоже дали прозвище - Каменщик. - Потому что мы и есть рабы - только белые. Еще хорошо, что наш чертов капитан сэкономил на матросах, да за живым товаром зашел… Не было бы нужды в наших руках - где б мы сейчас были? Там же, где сейчас негры.
- Бедолаги, - покачал головой Мартин.
Головешка смачно сплюнул за борт:
- Нашел, кого пожалеть - обезьян черных. Себя лучше пожалей, чучело!
- Кто чучело? Я? - всегда скромный и даже какой-то забитый Пташка, похоже, обиделся - несдержанный на язык Сильвио достал и его.
- Чучело и есть - кто же еще-то? Негров пожалел, х-ха! И на девку ту, я видел, засматривался… что, понравилась? Моли Бога, чтоб после негритянок ее в капитанскую каюту пользовать повели, а не тебя, дурня!
- Что?!
Покраснев, юноша сжал кулаки и вскочил на ноги… что вызвало у Головешки лишь презрительную ухмылку… да он сбил бы с ног тщедушного паренька одним ударом, в чем сейчас ни капельки не сомневался.
Оп!
- А ну хватит! - Громов ловко перехватил занесенную для удара руку Сильвио. - Я сказал, хватит. Тоже мне еще, горячие эстонские парни.
- У-у-у, - скривился Головешка. - Пусти-и-и…
- Да отпущу - куда ж я денусь? Но только попробуйте мне, подеритесь! Всем ясно?
Повысив голос, Андрей по очереди посмотрел на каждого… и было в его взгляде что-то такое, что заставило обоих забияк притихнуть и усесться у борта.
- Вот и молодцы, - ухмыльнулся молодой человек.
Несостоявшиеся драчуны недовольно сопели, правда, даже Головешка говорить ничего не решался.
- Спите уже, - потянувшись и смачно зевнув, коротко бросил им Громов.
Смеркалось. В темно-синем небе повисла золотая луна, круглая, как сковородка. Над клотиком одна за другой вспыхивали звезды, вокруг стояла тишина, лишь время от времени гулко перекрикивались вахтенные, да с кормы доносились звуки очередной пьянки, впрочем, нынче на удивление быстро затихшие.
Андрей уже начинал засыпать, как вдруг почувствовал, как кто-то осторожно потряс его за плечо.
Громов распахнул веки, увидев рядом с собой Рамона Каменщика.
- Что тебе?
- Тсс! - Каменщик приложил палец к губам. - Поговорить бы… так, по-серьезному.
Андрей пожал плечами:
- Что ж - поговорим.
- Я вижу, ты умеешь держать людей в узде, точно - бывший вояка.
- Ну да, я этого и не скрывал.
Потянувшись, молодой человек несколько раз шумно выдохнул, прогоняя сон, - все же Рамон разбудил его не так просто. Что-то, как видно, хотел… поговорить… о чем?
Слава господу, Каменщик не стал ходить вокруг да около, а, понизив голос до шепота, сказал прямо:
- Думаю, нам в этом Чарльстоне совсем нечего делать. Как и в любых английских или голландских колониях.
- Согласен, - уловив мысль сотоварища, тут же кивнул бывший лейтенант. - Но… что ты предлагаешь? Захватить корабль? А ты умеешь им управлять?
- Нет… Но я полагаю, шкипера мы можем заставить. Просто пусть приведет судно в какую-нибудь спокойную гавань… испанскую или французскую. В общем, туда, где король Испании - Филипп, а не Карл.
- А-а-а, - Громов задумчиво почесал заросший щетиною подбородок. - Вот ты к чему… Мысль интересная. Только вот вопрос - как ее реализовать?
- Не спеша, - ухмыльнулся ночной собеседник. - Когда до Чарльстона останется не так уж и много… там же рядом - Флорида. А Флорида - испанская земля. Земля короля Филиппа. Там-то мы никакие не преступники, а наоборот - люди, пострадавшие от подлых прихвостней самозваного короля Карла!
Бывший лейтенант хмыкнул:
- Понимаю тебя. На каждого из нас у капитана Пинеды, вероятно, имеются бумаги… их следует сохранить.
- Не все! - поспешно возразил Каменщик. - Твои - да, Деревенщины Санчеса - тоже можно, а вот нас троих… я имею в виду себя да Головешку с Пташкой… Ты бы мог потом за нас поручиться - и все.
- Поня-атно!
В принципе, Громов давно уже догадывался, что среди его спутников "политических" нет. Обычные уголовники, приговоренные судом к ссылке и каторжным работам. Что ж - друзей по несчастью не выбирают, а Рамон говорил дело. О творившихся в колониях ужасах Андрей был наслышан немало, еще от приятеля своего капитана Педро, да и старый капрал Джонс тоже много чего порассказывал. Неведомый пока Чарльстон грозил ссыльным как минимум самым беспросветным рабством, а то и каторгой, непосильным для европейцев трудом на хлопковых плантациях Южной Каролины! Так что Каменщик все говорил верно.
- Но нас только пятеро, - напомнил Андрей. - А команда "Эулалии" - человек тридцать самых отъявленных негодяев, готовых на все.
- Двадцать семь, если точно.
Бывший лейтенант поднял вверх указательный палец:
- Вот видишь - двадцать семь!
- Да ведь и нас не пятеро, - неожиданно хохотнул собеседник. - Ты забыл о переселенцах! По крайней мере, десяток крепких мужчин, да еще женщины, подростки - они ведь тоже чего-то стоят. Тем более большую часть команды можно будет просто запереть в каютах - останутся только вахтенные.
Громов задумался - слишком уж рисковое дело предлагал сейчас Каменщик, однако альтернативы, похоже, не было: одно дело - горбиться на хлопковых полях в статусе осужденных на каторгу преступников, и совсем другое - поселиться в каком-нибудь тихом испанском городке на правах свободных людей, пострадавших от узурпатора Карла! В этом смысле Рамон абсолютно прав, тут и думать нечего, однако… слишком уж неравны силы. А поселенцы вряд ли станут помогать ссыльным, даже точно не станут - зачем им это надо-то?
- Вот и я об этом! - в широко распахнутых глазах Каменщика сверкнула луна. - Надо устроить все так, чтобы поселенцы сами поднялись против команды и капитана!
- Интересно, как их на это поднять?
Рамон азартно потер ладони:
- Если достать кафтаны, мы с тобою сойдем за вахтенных… Схватим каких-нибудь девок, потащим… ну дальше ты понял.
- Авантюра! - поежился молодой человек. - Знаешь, я все ждал, что команда в конце концов набросится на женщин, однако… однако капитан Пинеда не такой дурак, каким кажется, и держит своих людей в узде. Одно дело - негритянки, живой товар, и совсем другое - поселенцы. Да и те все прекрасно понимают… Тут нужен весомый повод. Нет!
- Тогда - можно будет попробовать просто украсть баркас в виду какого-нибудь берега.
- Нагонят, - отмахнулся Громов. - У них пушки и - на носу - фальконет. А вообще, свалить бы в каком-нибудь порту - неплохая мысль, боюсь только, что перед входом в гавань нас закуют в цепи.
Каменщик грустно вздохнул: