Они выдохнули одновременно, достигнув такого блаженства, которого, кажется, не достигал никто. Повернувшись на бок, Влада расслабленно прижалась к Андрею и, заглянув ему в глаза, тихо спросила:
- А теперь признавайся - за кого ты все-таки меня принял? Что эта за Влада такая? Мне интересно, да.
И снова дотронулась пальцами до мочки левого уха. Пощипала… Ах, этот жест…
Но как же тогда…
- Так ты не Влада?
- Меня зовут Бьянка, Андреас, - вздохнув, девушка чуть отодвинулась. - Извини, что, наверное, невольно обманула тебя.
- Да нет, что ты!
Внезапно устыдившись, Громов погладил Бьянку по плечу, а затем поцеловал в шею… ласково, нежно… до дрожи!
- Ты искал другую?
- Искал, - честно признался Андрей. - Искал, но так и не нашел, увы… Впрочем, может, это и к лучшему, если она там… а не здесь.
- Говоришь загадками. - Дернулись темные густые ресницы.
- Но… я вовсе не хотел тебя обидеть, - приподнявшись, искренне воскликнул молодой человек. - Все же, если обидел - извини, ладно? Ты такая красивая, нежная… Нет, право же, лучше девушки нет!
- А ты льстец, Андреас, - Бьянка наконец улыбнулась. - Впрочем, я рада, что все вот так…
- Я тоже… Хочешь, я поглажу тебе спинку?
- Ну… погладь.
Улыбнувшись, Громов осторожно перевернул девушку на живот и дал работу рукам… Бьянка тихонько застонала от удовольствия:
- Я чувствуя себя кошкой… такой маленькой кошечкой… котенком…
И вновь нахлынула страсть, накрыла обоих, словно волны близкого моря вдруг ворвались в распахнутое окно, унося любовников далеко в бушующий океан грез и желания, возвращаться откуда не хотелось бы никому.
- Ах, Андреас… Ты… ты…
- Бьянка…
Да, на этот раз в постели с Андреем была никакая не Влада, а Бьянка, каталонка Бьянка, супруга какого-то плюгавого барона, от этого не менее желанная! Упругая грудь, гибкое тело, синие глаза - океаны! Красавица, фея из детских снов.
Они встретились через пару дней, уже в другом месте, а потом стали встречаться так часто, что Громов задавался вопросом - а как же он раньше-то жил? Без Бьянки. Какое-то восторженно-щемящее чувство охватило обоих непререкаемо властно, в обход разума - может быть, это даже была любовь. Ничего подобного по отношению к Владе Андрей не испытывал, а вот с Бьянкой… молодой человек чувствовал, как пропадает, тонет в океанской пучине синих очей, и почему-то знал - то же самое ощущает и Бьянка. Одно и то же чувство согревало обоих этой промозглой и хлюпающей зимою - как-то раз, почти наплевав на конспирацию, влюбленные встретились в апартаментах сеньора лейтенанта. Юная баронесса явилась сюда так же, как некогда в таверну "Золотой Якорь" - в мужском платье, плаще и широкополой шляпе, надвинутой на самый лоб. Верный Жоакин проводил гостью к хозяину, сам же уселся внизу, в людской, играть в карты со слугами домовладелицы, донны Эвальдии, не так давно отъехавшей вместе с доверенными лицами на реку Льобрегат - проверить принадлежащие ей мельницы. Пользуясь временным отсутствием хозяйки, слуги позволили себе немного расслабиться - играли посреди дня в карты, да еще при этом гнусно ругались, когда проигрывали.
- Ах, Жоакин, раздери тебя дьявол, правду говорят, что у вас в Матаро одни шулеры!
- Я вовсе не из Матаро, откуда вы взяли? Проиграли? Ставьте кувшинчик вина!
- А ты не сопьешься, парень?
- Ничего, еще пару кружечек выпью. Тем более, в такую-то непогодь - сам лекарь Негредо говорит, что для здоровья - надо, ага.
- А, ну раз сам лекарь…
Под общий смех собравшейся в людской прислуги привратник Хосе Масанес - коренастый увалень с серой нечесаной шевелюрой и вечной щетиной - плеснул всем из объемистого кувшина и, искоса поглядев на Жоакина, хмыкнул:
- А тебе вот две кружки, пьяница.
- Кто бы говорил… Ой! - взгляд Перепелки вдруг упал на висевший меж окнами портрет. - Это кто это у вас? Небось, думаете, что король Карлос?
- А кто же? - тасуя колоду, пожал плечами Хосе. - Это и есть наш добрый король.
- А вот и нет! - Жоакин хлопнул в ладоши. - Это Филипп Анжуйский, чтоб мне свою шляпу проглотить! Он ведь брюнет, знаете ли, а король Карлос - рыжеватый блондин. А здесь-то явно брюнет нарисован, вон шевелюра-то, что вороново крыло.
- Брюнет, блондин - разве в этом дело? - усмехнулся привратник. - Этот портрет тут уж лет с полсотни висит. Бог уж знает, кто это такой - но точно не Филипп! А ежели и Филипп, то не Анжуйский.
- А вы его перекрасьте, - поглядев в карты, предложил юноша. - Купите желтой краски и перекрасьте - не много и надо-то.
- Перекрасить - ишь ты, ха!
- Парень дело говорит, - вмешался в беседу долговязый верзила Валеро, приказчик в имевшейся при доме мясной лавке, естественно, принадлежавшей доне Эвальдии. - Скоро сам король Карлос к нам, в Барселону, пожалует, так кабы чего не вышло!
- Ну король-то к нам сюда не заглянет.
- Король-то не заглянет. А соглядатаи? Прикрыли бы вы ставни - а то дождяга-то, ухх. С самого утра уже льет, и когда только кончится?
Порыв ветра швырнул капли дождя в забранную тонким стеклом раму.
- Ну и погодка, - голая Бьянка обняла себя руками за плечи и поежилась. - Брр!
- Что, замерзла, милая? - спрятав усмешку, Громов накинул на гостью плотное шерстяной одеяло, что девушке, однако же, не понравилось.
- Ой, колючее какое!
- Ну давай сам тебя погрею… ага?
- Погрей, погрей…
Влюбленные обнялись и вновь принялись целоваться, как и только что до того. Ах, как радостно было сейчас Громову… радостно и вместе с тем грустно - ведь эта красавица принадлежала вовсе не ему!
- Всем сердцем своим и душой я - твоя, - словно подслушав мысли, прошептала девчонка. - Но тело мое, увы, принадлежит другому… правда, далеко не всегда.
- Что мне в тебе нравится, так это здоровый цинизм! - еще раз поцеловав гостью, рассмеялся Андрей. - Кстати, ты до сих пор так и не рассказала мне о Красном Бароне! Хоть и обещала, помнишь?
- Ничего я такого не помню, - Бьянка отрицательно помотала головой. - Да и не могла обещать - слишком все здесь взаимосвязано.
- Что взаимосвязано? - немедленно поинтересовался Громов.
- Да все! - девушка задумчиво пощипала мочку левого уха. - Филипп Анжуйский, иезуиты, барон Рохо и его орден. Все! Даже мой муж, он ведь не каталонец… не чистый каталонец… Нет! Ничего больше не скажу, иначе нам обоим будет очень и очень плохо, а я этого не хочу!
- Ты считаешь, нам сейчас хорошо? - со всей серьезностью взглянув девчонке в глаза, негромко спросил молодой человек.
Гостья дернулась в гневе:
- Мне - да! А тебе… теперь уж и не знаю. Зачем ты это спросил?
Губы девушки задрожали, в уголках синих очей заблестели слезы.
- Ах, Бьянка, Бьянка, - Андрей погладил любимую по волосам, утешая как маленькую. - Ну вроде ж умная девушка, а… Я ж в общем смысле спросил. Просто хотелось бы быть с тобою всегда, а не так вот, украдкою, когда твой супруг в отъезде.
Юная баронесса сморщилась, словно от зубной боли:
- Он не в отъезде, просто я не могла больше ждать - так хотелось тебя увидеть! Ты не рад?
- Рад, что ты!
- Тогда не спрашивай меня больше никогда о Красном Бароне, понял?! Впрочем, тот, капитан судна, он… он, чтоб ты знал, бывший…
- Что значит - бывший?
- Бывший барон… И не он проклят - корабль! Сразу после постройки, во время спуска на воду, он задавил трех человек… вот родственники одного из них и устроили это проклятье, обратившись к ведьме или колдуну. Лучше б не корабль прокляли, и не человека, а нашу… ой…
И снова в синих, как небо Испании, глазах Бьянки блеснули слезы, и это было неспроста, видать, и здесь имелась какая-то жуткая тайна… может, правда, и не совсем уж жуткая, но явно такая, которую Громов никак не должен был узнать. Почему? Наверняка дело тут не в иезуитах и не в Филиппе Анжуйском!
- Слушай, милая, - обняв девчонку за плечи, тихо промолвил Громов. - У меня почему-то такое чувство, что тебе угрожает опасность.
Бьянка со всей поспешностью натянула на лицо улыбку:
- Да нет, что ты.
Но синие очи ее говорили иное!
- Вот тебе, - молодой человек снял с шеи цепочку из нержавеющей стали с иконкой Божьей Матери Тихвинской и, поцеловав, вручил девушке. - Вот. Носи не снимая, рядом с нательным крестиком. Она защитит тебя от многих бед… хоть ты и католической веры, но я думаю… пусть.
- Спасибо… - надев амулет, растроганно поблагодарила Бьянка.
Встав, молодой человек разлил по бокалам остатки вина из большого, недавно принесенного Жоакином, кувшина.
- Мне пора, - поглядев в окно, внезапно засобиралась гостья.
Андрей пытался ее обнять, но девушка увернулась:
- Нет-нет, и в самом деле пора. Милый, помоги мне одеться.
Громов послушно взял со стула сорочку:
- А цепочка-то прямо как у тебя на шее всю жизнь и была. Ну дай хоть поцелую, что ли…
- Подожди… Вот так подержи… ага… Целуй теперь! Ну? Что ты так смотришь?
- Хочу спросить. Не обидишься? - хмыкнул сеньор лейтенант.
Баронесса вновь потрогала мочку уха:
- Если не о Красном Бароне, то не обижусь, нет.
- Смотри, ловлю на слове!
- Бабочек ловят! И рыбу! - неожиданно рассердилась Бьянка. - А меня не надо ловить. Ну спрашивай же - времени нет совсем.
Громов обнял гостью за плечи:
- Тебя и в самом деле устраивает… вот так…
- Не устраивает! - с обидою выкрикнула девушка. - Но что я могу поделать? Убить своего мужа? Так толку… после его гибели я уже распределена.