Влада… нет, все ж таки - Бьянка! - шутливо погрозила пальчиком:
- Вы так на меня смотрите, сеньор… Андреас. Вас ведь так зовут?
- Именно, так, мадам.
- Хм, мадам… - девушка насмешливо прищурилась и вдруг… потрогала себя за мочку уха - точно так же, как это делала Влада! Так, значит…
- Вы меня сейчас взглядом прожжете, - прошептала… Влада?
- Нам нужно встретиться… и поговорить.
Девчонка кивнула:
- Хорошо. Послезавтра, днем. Таверна "Золотой Якорь" в порту, знаете?
- Найду.
Бал вскоре закончился, но до того Громов еще успел потанцевать с "куколкой" Амалией, пригласившей его на свидание завтра, во второй половине дня. Да-а, дамы здесь времени зря не теряли!
- Восточные бани, это недалеко от…
- Я знаю, милая Амалия, знаю.
Дом маркиза де Каррахас располагался на углу улицы Мотгат и снаружи не производил никакого особенного впечатления - дом как дом - серый, трехэтажный, обычный. Однако внутри…
Постучав в небольшую дверь, Громов, как и был научен хозяйкой, представился посланцем ее воюющего супруга, и дюжий темнокожий слуга, поклонившись, сразу же провел его на второй этаж по широкой мраморной лестнице, устланной узорчатым ворсистым ковром. По стенам были развешаны картины в дорогих позолоченных рамах, сквозь широкие, распахнутые в сад окна доносилось щебетание птиц, в прихожей и по краям лестницы стояли пальмы в больших деревянных кадках.
Маркиза Эжена дель Каррахас дожидалась утреннего гостя в роскошном, с голубыми шелковыми обоями, кабинете, сидя за большим дубовым столом, застланным зеленым велюром.
- Ах, мой верный идальго! Вы принесли вести от мужа? Входите же, прошу вас, садитесь в кресло… Али! - женщина посмотрела на негра-слугу. - Вели подать нам кофе, а потом никого в приемную не пускай - посланец принес слишком важные вести.
Негр молча поклонился и вышел, закрыв за собой дверь, украшенную затейливым гербом маркиза.
- Ах, друг мой, я так рада, что вы пришли! - томно прикрыв глаза, прошептала маркиза.
Несколько запоздало вспомнив про этикет, молодой человек подошел к столу и, галантно склонив голову, поцеловал хозяйке особняка руку.
В дверь постучали - все тот же слуга принес на серебряном подносе кофе в фарфоровых чашках. Эжена томно махнула рукой:
- Хорошо, хорошо, Али, поставь все на стол и ступай себе.
Усевшись в кресло, молодой человек протянул руку к чашке…
- Нет-нет! - Светло-серые глаза маркизы блеснули, словно жемчужины. - Кофе потом, друг мой, сначала же… я хочу показать вам сад. Вот, посмотрите!
Сделав приглашающий жест, женщина подошла к окну, жемчужно-серое, в цвет глаз, платье ее, украшенное многочисленными бантами и рюшами, сзади оказалось зашнурованным очень неплотно, оставляя обнаженными не только, как обычно, плечи, но и почти всю спину… На левом плече маркизы имелась небольшая родинка, такая же, как и на щечке, волосы ее были уложены в затейливую прическу - похоже, Эжена дель Каррахас предпочитала обходиться без парика. Еще бы - с такой-то густой шевелюрой!
- Ах, Андреас, мне что-то туго, - обернувшись, маркиза стрельнула глазами. - Прошу, ослабьте шнуровку…
Молодой человек немедленно вскочил с кресла, подошел… почувствовав пальцами теплую шелковистость кожи.
- Да-да, вот так… Пожалуй, и еще можете распустить… Ага!
А дальше уже, пожалуй, и некуда было - верхняя часть платья просто соскользнула, тихо шурша, обнаженная до пояса дама обернулась. Сверкнули глаза, и большая тугая грудь ее призывно качнулась.
- Идите сюда, друг мой… Вам нравится моя родинка?
Ни слова не говоря, Громов обнял женщину за талию и поцеловал в щеку… в мушку… а затем - в губы, и - очень осторожно - в грудь.
- Развяжи мой пояс, милый Андреас… Теперь дай, а я раздену тебя сама…
Оба слились в любовном экстазе здесь же, в кабинете, на стоявшей в углу софе, софа поскрипывала, а маркиза, томно закатив глаза, кусала губы:
- Ах, друг мой, ах… Как я рада, что ты пришел!
Большая грудь Эжены волнительно колыхалась, и куда-то делась родинка со щеки - словно и не было, видать и впрямь - мушка.
- Ах, друг мой!
Лейтенант покинул маркизу дель Каррахас почти через три часа, и все это время они находились в кабинете, видать, хозяйка все же опасалась слуг. Впрочем, если верить словам капитана Педро - эта женщина вообще ничего не опасалась, тем более, в том, что касаемо любви.
Несмотря на весь напряженный ход встречи, Андрей все же успел спросить о Красном Бароне, однако получил довольно-таки уклончивый ответ. Мол, для многих знаний время еще не пришло. Значит, знает все-таки! Не зря зашел.
Перед встречей с Амалией молодой человек успел поспать и даже выкупаться на заднем дворе дома в бадейке с водою, которую использовал по утрам вместо душа.
- Месье Кавузак прислал с утра слугу, господин, - по ходу дела докладывал Жоакин. - Мы задолжали за танцы и фехтование полдублона.
- Так отдал бы! Знаешь ведь, где деньги лежат.
Мальчишка замахал руками:
- О, сеньор! Как же я могу - без вас?
Вообще-то, верно сказал. Выбравшись из бочки, Громов поощрительно улыбнулся, заворачиваясь в поданное слугой полотенце.
- Эх, сейчас бы водочки… Впрочем - не время.
- Что, господин? - не поняв, переспросил Перепелка.
Молодой человек отмахнулся:
- Так… Всему свое время, как сказала одна красивая женщина. Интересно только, что она имела в виду?
Восточные (турецкие) бани располагались не так и далеко от съемных апартаментов Андрея, в той части города, где впоследствии будет проложен проспект Диагональ. Вообще, Громову нравились названия главных барселонских улиц - Диагональ, Параллель, Меридиана…
Как и положено всякому уважающему себя господину - тем более заместителю коменданта крепости Монтжуик! - Громов явился в баню в сопровождении слуги: в большой ивовой корзине Жоакин Перепелка нес для своего хозяина свежую нижнюю одежку, простыни, полотенце и кувшинчик неплохого вина, купленного в таверне неподалеку от дома.
Кроме Громова и Жоакина, в бане уже были и другие посетители, правда, не так уж и много: двое слуг терли спину какому-то усатому толстяку, блаженствовавшему в большой бадейке, и где-то с полдюжины человек плескалось в бассейне. Еще кто-то был и в парной, однако погреть кости Андрею так и не удалось, по крайней мере сейчас - едва молодой человек направился в парную, как подскочил окутанный паром банщик:
- Господин лейтенант?
- Ну да, он самый.
- Вас хочет видеть одна… одно лицо.
- Так кто же против?
- Идемте за мной, господин.
Велев Жоакину ждать да приглядывать за одеждой, Громов зашагал следом за служителем. Андрей уже неплохо понимал по-каталонски, особенно - такие простые фразы, только вот говорил еще недостаточно хорошо, но и это Перепелка обещал быстро исправить, парнишка неожиданно оказался весьма приличным учителем… или просто Громов был прилежным учеником?
- Сюда, господин, - обернувшись, банщик приоткрыл небольшую дверцу позади заполненного теплой водою бассейна, однако сам не входил, пропустив "сеньора лейтенанта".
Молодой человек вошел в небольшое, окутанное паром помещение, где имелась еще одна дверь - оттуда и послышался веселый женский голос:
- Ну идите же скорее, сеньор!
Полулежавшая на несколько узковатом, как видно - предназначавшемся для массажа, ложе Амалия де Камбрес-и-Розандо, нынче вовсе не напоминала глупую и напыщенную куколку - женский идеал эпохи барокко. Обычная девчонка, закутанная в простыню, юная красавица, блондиночка с карими сияюще-шоколадными глазами и губками настолько прелестными, что Громов не выдержал - нагнулся, поцеловал… Простыня, словно сама собою, упала, обнажив стройненькую и хрупкую фигурку с тоненькой талией и маленькой, но весьма аппетитной грудью.
- Идите сюда, Андреас…
- Мы что же, так и будем на "вы"?
Молодой человек еще раз поцеловал девчонку в губы и, погладив по спине, крепко прижал к себе, чувствуя, как горячие ладони ласкают его плечи. Их тела слились в едином порыве страсти, вдруг захватившей обоих, как захватывает дух у летящих с ледяной горки в санях.
О, Амалия знала толк в искусстве плотской любви, вот она уже оказалась сверху, и Громов гладил стройные бедра, ласкал ладонями пупок и грудь… пусть и маленькую, но вызывающую такое желание, что, конечно же, молодой человек противиться не стал. Он же был молодой мужчина, тем более неженатый… точнее сказать - разведен.
- Андреас! Андреас!
Изогнувшись, юная кудесница прижалась к Андрею всем телом, и потом вдруг резко отпрянула, упершись своими горячими ладонями молодому человеку в грудь… И снова резко прижалась… Ах, какая у нее была талия! Настолько тонкая, что Громов едва не обхватил ее одними пальцами - всю.
- Ты был у Эжены? - откинувшись на ложе и тихонько смеясь, спросила Амалия.
Громов не стал отнекиваться:
- Был!
- О! - расхохоталась девушка. - Маркиза своего не упустит. Впрочем… кое-что осталось и на меня. И даже - не кое-что! О, милый Андреас, - ты такой необычный.
- Чем же? - погладив девушку по груди, улыбнулся сеньор лейтенант.
- Тем, что добрый, - вдруг перестав смеяться, Амалия отвечала на полном серьезе. - Добрый ко мне, женщине, я же чувствую! Ты хочешь сделать хорошо мне и обо мне в первую очередь думаешь - поверь, это заметно… и очень приятно.
- А что, другие - не так? - Громов внезапно осекся, поняв, что, наверное, сморозил глупость.