Мама кивнула:
– Да, сынок, через две недели в банк завезут много бандитских денег, которые нужно на время скрыть. А Клюквин в первую же ночь, когда будут дежурить эти пьяницы, думает устроить нападение "неизвестной банды" с улицы. У Клюквина будет стопроцентное алиби, потому что он улетит в Москву. Короче, Клюквин хочет обмануть всех и забрать все деньги себе, но мы его опередим: мы войдем за час до их нападения через Полинин люк, откроем один сейф – нам хватит одного – и снова уйдем к Полине. Бандиты и менты будут разбираться между собой, а нас вряд ли кто-нибудь заподозрит.
Мамина осведомленность в делах Клюквина меня чрезвычайно удивила, я спросил:
– Мам, а откуда ты узнала эти детали, ведь ты уже не живешь с Клюквиным несколько месяцев?
Мама выпрямила спину и сообщила:
– Когда мы с ним разбегались, моя интуиция подсказала мне, что у такого человека, как Клюквин, неплохо бы оставить где-нибудь маленький микрофончик и иногда прослушивать его разговоры, что я и сделала. И я не прогадала, к тому же о люке Полины я знала давно, но удачной комбинации в голове не складывалось, пока Клюквин не выболтал задуманное им одному из своих приближенных, и тогда все встало на места. Ну что, головастик, есть ли у тебя еще сомнения?
Мамина комбинация меня восхитила и успокоила, поэтому я мотнул головой и ответил:
– Нет, мам, никаких сомнений уже нет, давай выпьем за успех нашего небезнадежного предприятия.
Мама кивнула, я разлил по рюмкам коньяк, мы чокнулись, выпили до дна, и мама сказала:
– У алкоголя очень странное действие: я чувствую себя сейчас на десять лет моложе, хочется взлететь над землей. Я даже чувствую, как за моими плечами растут крылья.
Я заулыбался:
– Мам, но мы выпили всего по сто граммов коньяка, для роста крыльев этого маловато, выпей скорее кофе, и ты придешь в норму.
Мама начала заваривать новую порцию кофе, а я вдруг вспомнил об условии Полины, о котором успел позабыть. О боже, мне же две недели придется жить с шестидесятилетней женщиной, которая на год старше моей мамы!
Самая старая женщина, с которой я трахался – это вчерашняя тридцатидевятилетняя Ирина. Более старых у меня не было. А Полину я видел всего один раз, двадцать лет назад, тогда она была маленькой стройной брюнеткой с аппетитной тугой попкой. Тогда я только взглянул на эту попку и возбудился так сильно, что кончил прямо в трусы. Но тогда я был девственником. А теперь прошло двадцать лет, и Полина могла измениться до неузнаваемости. Моя мама, правда, в прекрасной форме и выглядит моей старшей сестрой, а не мамой, но она ведет здоровый образ жизни, а как жила все эти годы Полина – неизвестно. Что если она – бесформенный, покрытый морщинами урод, при одном только взгляде на которого меня затошнит? Но и отказаться от нее я уже не смогу, потому что чрезвычайно заинтересовался этим ограблением. Мама молодец, все рассчитала так красиво, словно она гроссмейстер ограблений. А может быть, у нее это и не первое ограбление? Не зря же она умеет вскрывать сейфы… Но до нашей акции еще две недели, которые я должен провести с Полиной. Если она превратилась в противную старуху, придется пить алкоголь каждый день, чтобы не сбежать от нее и не испортить дело. А дело, скорее всего, выгорит, и я разбогатею и смогу достойно содержать моих детей. Александрам придется наврать, что я получил наследство, деньги из ограбленного банка они не примут, да и со мной после этого жить не захотят.
Мама налила кофе мне и себе, села за стол и сказала:
– Игорь, а к Полине тебе придется ехать сегодня, на прошлой неделе мы с ней обо всем договорились, сегодня вечером в двадцать ноль-ноль она тебя ждет.
Я пожал плечами и сказал:
– Ну что же, мам, ради нашего дела можно и пострадать.
Мама улыбнулась и загадочно молвила:
– Головастик, ты как всегда ошибаешься.
К восьми часам вечера, в новом темно-синем костюме, в белоснежной рубашке с галстуком, в новых блестящих немецких ботинках, которые я надевал всего один раз и которые хранились у мамы, и с букетом из семи алых роз, я подошел к дому Полины. Я чувствовал себя довольно неуверенно, несмотря на то, что мама перед выходом заставила меня выпить сто граммов коньяка для храбрости; на полчаса я сделался смелее и наглее, но дорога до Полины заняла час, и к ее дому я подошел робким смущенным молодым человеком, который еще ни разу в жизни не трахался. Мамы или одной из моих Александр рядом не было, командовать мной было некому, а сам я человек обычно стеснительный и неуверенный в себе. Я посмотрел на вывеску банка, который располагался на первом этаже, прочитал название "Банк Клюквина" и, не собираясь этого делать, открыл дверь и вошел в банк. В небольшом помещении находились два охранника в синей форме, один загородил мне дорогу и сказал: Как сказала однажды моя мама, под лежачего мужчину женщина не затечет.
– Гражданин, банк сегодня уже закрылся, приходите завтра.
Я пожал плечами и выдал:
– А мне банк и не нужен, я хочу попасть на второй этаж.
Охранник разъяснил:
– Чтобы попасть на второй этаж, вам нужно выйти из банка и обойти здание вокруг: парадные жилого сектора находятся там.
Поблагодарив охранника, я вышел из банка и три раза обошел вокруг дома, прежде чем немного успокоился и начал соображать. О Господи, и зачем я поперся в банк? А вдруг они что-нибудь заподозрят? Впрочем, я пока ничего противозаконного не делал.
Я нашел наконец парадную Полины и подумал: "А вдруг меня встретит такой крокодил, что я убегу и испорчу все дело, для храбрости не мешало бы немного выпить". Я отправился искать бар или кафе и через несколько минут уже сидел за столиком с рюмкой коньяка.
Господи, и что я за трусишка зайка серенький, ведь мне уже сорок лет, у меня жена, любовница, пятеро детей, вчера я трахался с бывшей одноклассницей (или как там ее назвать?) почти на глазах ее мужа… ведь опытный уже вроде бы мужик и все равно трясусь перед свиданием со старухой. Ведь трахать ее мне предстоит всего-то две недели, а потом я забуду это как дурной сон, если она окажется ведьмой.
Я выпил рюмку до дна одним глотком и почувствовал себя чуточку лучше. Алкоголь в маленьких дозах придает мне уверенности, главное – не переборщить, но сегодня это сделать трудно, потому что когда я в нервном напряжении, я могу выпить много и не опьянеть, как случилось со мной, когда я выдул литр водки перед свиданием с похитителями моей младшей Александры. А вот чтобы мое тело не дрожало от страха, а оно постыдно трясется перед визитом к старухе, необходима еще рюмочка коньячка. Я оставил цветы на столе, подошел к стойке бара, заказал еще одну рюмку коньяка и уже твердой походкой вернулся к своему столику. В этот момент в бар вошли охранники из банка, один сел за мой столик, хотя вокруг почти все столы были свободны, а второй направился к бармену. Я придвинул букет поближе к себе и отпил немного из рюмки. Охранник меня не замечал, он внимательно наблюдал за действиями своего напарника, через минуту тот явился с литровой бутылкой водки, двумя большими пластиковыми стаканами и пакетом томатного сока, сел рядом со мной, разлил водку по стаканам, причем в бутылке ничего не осталось, и произнес:
– Дай бог, не последняя.
Охранники чокнулись стаканами, выпили до дна, запили томатным соком, и один из них сказал:
– Вот так пьет морская пехота.
Второй прибавил:
– Десантники пьют не хуже.
Потом второй обернулся ко мне и спросил:
– Ну как, гражданин, вы нашли проход на второй этаж?
Я кивнул:
– Да, нашел, но перед свиданием решил принять немного коньячка.
Охранник скривил губы в улыбке:
– Судя по цветам, вы идете в гости пердолить молодую кобылку, и коньяк перед этим делом не помешает, но я обычно выпиваю пол-литра армянского, и потом стоит всю ночь, советую увеличить дозу, и все будет тип-топ. А вы в каких войсках служили?
Я пожал плечами и ответил:
– Да я вообще не служил, меня не взяли по зрению, но в институте у нас была военная кафедра.
Охранник выдал заключение:
– Я так и понял это десять минут назад, когда ты заскочил в наш банк; мне достаточно одного взгляда на такого, чтобы уяснить, что это не налетчик, а чмо интеллигентское, ну ладно, нам пора работать, а ты смотри не промахнись мимо дырки на втором этаже.
Охранники заржали и ушли. А я подумал, что под словом "дырка" можно понимать и люк. Я допил свою рюмку коньяка, почувствовал себя вполне уверенным и пошел к Полине.
Ну и пускай она окажется старым изношенным сапогом, такого опыта у меня еще не было, а лишний опыт – даже со старухой – не помешает. Я нажал кнопку звонка рядом с нужной мне дверью, поправил галстук, и через минуту дверь открылась.
На пороге стояла высокая седая сгорбленная старушенция. Твою мать! Моя память как всегда меня подвела. Я помнил Полину невысокой, примерно с меня ростом, симпатичной стройной брюнеткой, а она оказалась почти двухметровой седовласой страшилой с огромным крючковатым носом, маленькими бесцветными глазками, морщинистыми впалыми щеками и тонкими бледными губами, которые почти терялись под густыми седыми усами. На вид этому крокодилу было не меньше восьмидесяти, значит, Полина, в отличие от моей матери, вела очень нездоровый образ жизни. На старуху было надето толстое шерстяное платье, из длинных рукавов которого торчали огромные узловатые коричневые клешни. На плече сидел крупный желто-зеленый попугай. Когда я вошел в квартиру, старуха закрыла дверь, улыбнулась, показав некрасивые, излишне белые вставные зубы и сказала:
– Ну, здравствуй, Игорек, давно тебя не видела, теперь ты стал наконец похож на мужчину.
Попугай на ее плече проскрипел: