Ни Гердер, ни, тем более Зак, об этом не знали, а потому они просто почувствовали заметное облегчение. И, хоть и собирался Гердер уже этим вечером войти в столицу, в последний момент он передумал, и в самом пригороде главного города потенциально враждебной страны был быстренько разбит военный укрепрайон, вырыты рвы, разведены костры, из ближайших деревьев построен частокол, да и вообще, сооружена полноценная крепость, способная в случае чего выдержать многодневную атаку многократно превосходящего противника. Противник же этот, пусть и потенциальный, пока особой активности не проявлял, и только пару личностей чудесным образом перенеслись через все преграды, выпрашивая у всех и каждого, не найдется ли у них лишней бутылочки. Что делать с этими индивидуумами гвардейцы не знали, когда же за дело взялся Гердер, приказав кого-нибудь из них отловить и допросить, оказалось, что таким же чудесным образом, как появились, охотники за бутылками и исчезли. При этом вся стража клялась, что через их посты и муха без спроса не смогла бы перелететь, так что единственным, что оставалось Гердеру - пожать плечами, покормить своего соловья, устроить поудобнее заснувшего прямо на земле Зака и пойти спать самому.
Рано утром, как всегда, еще до восхода солнца, произошла побудка, и тут посольство Гердера ждало новое испытание. Местная земля, оказывается, славилась не только личностями, способными за бутылку незаметно перемахнуть четырехметровый забор и избежать неусыпной стражи, но и совершенно особенным мусором, который, в отличии от своих сородичей с той стороны гор, не был привязан к одному месту, а плавно кочевал там, где ему заблагорассудится. И за ночь его удивительным образом набралось столько, что доблестные гвардейцы потратили не менее полу часа, чтоб освободить проход из своего лагеря сквозь груды мятых бумажек и битого стекла. Причем местные жители, которые как раз в это время спешили на работу, умудрялись каким-то образом ни отряд Гердера, ни, что еще более удивительно, мусор не замечать, находя сквозь него дорогу каким-то шестым чувством, доступным жителям только подобных городов. Хотя надо отметить, что если мусор вообще все игнорировали, как будто его присутствие было столь же естественно, как небо и земля, то по отношению лагеря Гердера одна бабулька все же высказалась, пробормотав что-то вроде "опять стройку устроили, ироды, уже торговать негде"… Вообще же, казалось, будто все население этого города состоит всего из нескольких категорий людей, основной из которых были столетние бабушки, с проворством марафонца тащившие во все стороны по пять-шесть сумок, в каждую из которых мог спокойно запрятаться даже самый массивный солдат из гвардии Гердера. Вторым после них по численности были молодые люди неопределенной наружности, количество одежды на которых явно несколько не совпадало с планируемым, которые, судя по редким возгласам из многочисленных строений, как раз сейчас возвращались по домам после отмечания успешного завершения очередного тяжелого учебного дня. Третьей по численности категорией были лица более определенной наружности, как правило одетые в однотипные костюмы темно-зеленого цвета, которые в основном занимались тем, что свистели в свистки и бегали за бабушками. Понять смысл их игры Гердер так и не смог, но в общих чертах, как он догадался, правила совпадали со стандартной игрой в доганялки. Лица в зеленом, хоть и уступали бабушкам в скорости, действовали более организованно, и стоило любой бабушке попасть в окружение пяти-шести особ со свистками - количество сумок у нее уменьшалось на случайное число в пределах от одной до сколько было. При этом лица в зеленом просто расцветали, хорошели от счастья, но стоило какому-то карманнику у кого-то выхватить кошель - и они все сразу как-то поникли, попрятались, и только убедившись, что карманник скрылся подальше, опять вылезли на свободу и продолжили охоту на бабушек. Были и другие, крупные и не очень, категории людей, однако рассмотреть их Гердеру подробно не удалось. Потому что проснулся Зак.
Сказать, что его пробуждение сопровождалось стихийными бедствиями и цунами, это все равно, что назвать охвативший пол материка лесной пожар дуновением теплого ветра. Зак, организм которого просто не привык к тому, что алкоголь можно употреблять не только для дезинфекции, а и вовнутрь, за вчерашний день невольно столько его поглотил, что сейчас страдал тем самым заболеванием, которое испытанные алкоголики считают единственным возможным с утра состоянием тела и души. А если быть более конкретным, то Заку было плохо. Очень плохо, так плохо, как ему уже давно не было. И это состояние вызывало проблемы не только у Зака, и не столько у Зака, как у всех, кто его угрожал. Потому что будь ты хоть элитным гвардейцем, если рядом с тобой злой страдающий с похмелья герой, два раза успешно спасший мир от тотального уничтожения, проблемы волей-неволей возникнут. И не приди Гердер вовремя на помощь своим воинам - вполне вероятно, что в посольстве уже через пару минут вместо ста было бы в лучшем случае пятьдесят послов, из которых половина - недееспособные, а вторая половина еще хуже. Однако правитель Оиса вовремя смог прийти на помощь, оказать физиологическую и, что намного важнее, моральную помощь Заку, убедить его, что казнь всех алкоголиков можно отложить хотя бы на завтра, и в целом привести в состояние, в котором перегрузка снимается с мозгов Зака и они возвращаются в функциональное состояние. Поспособствовал этому, конечно же, и специальный травяной отвар, приготовленный по рецепту Гердера, да и пение внезапно подавшего голос соловья помогло Менскому прийти в себя. Наконец, вылив себе на голову добрую бочку ледяной воды, Зак опять почувствовал себя в норме, а это значит, что он был готов продолжить свой поиск.
- Ну что, Гердер, куда дальше идти? - спросил он.
Гердер несколько замялся, что для него было не особенно характерно, и, наконец, решился ответить.
- Смотря кому. Мне - дальше, как доложили разведчики, навстречу уже выступила группа местных, судя по всему - начальства. Не зная, что с нами делать, они на всякий случай взяли с собой взвод арбалетчиков-снайперов и труппу артистов в белых сорочках с хлебом и солью, так что мне, похоже, придется прямо сегодня и сейчас заняться переговорами. А тебе - идти неизвестно куда, делая непонятно что. Тут наши пути, Зак, расходятся, но если ты что-то узнаешь, или просто решишь вернуться, давай договоримся о месте встречи. Я предлагаю…
- Не надо, - отмахнулся Зак, - Я и сам тебя найду. Ну что же, пока, братец, но вообще - я бы тебе порекомендовал начать переговоры с ультиматума. Или они объявят тут запрет на все спиртное, или… Или за дело возьмусь я. Еще раз пока, я пошел.
И Зак пошел. Именно туда, куда ему и порекомендовал Гердер, а именно - неизвестно куда. А так как направление это довольно обширное, то самым логичным, что он смог придумать, было идти дальше в ту же сторону, куда он шел до этого. То есть на запад. Однако сказать оказалось проще, чем сделать. Если планировка большинства городов мира Зака была достаточно простой, то планировка этого города представляла из себя нечто, где могли ориентировать только местные обитатели, да и то после приема стандартной дозы не менее стандартного стимулятора работы мозгов, в простонародье - разбавленного водой спирта. Решив, что намного легче ему будет, если он хотя бы узнает название города, Зак спокойно подошел к первому попавшемуся встречному-поперечному, и так и спросил:
- Где мы?
- На Трещине! - ответил тот, попытавшись сфокусировать на Менском свой бирюзово-фиолетовый взгляд. Потерпев фиаско, он продолжил свой путь, отгоняя усердно жужжащих перед глазами оранжевых одуванчиков.