Он стал отшельником, чтоб хоть ненадолго отделаться от почитания и благоговения, которые его повсюду сопровождали. Он запирался и часами сидел в своем кабинете, а тем временем по народу распространялись слухи, что Зак ради своего народа жертвует личной жизнью и все свои силы отдает процветанию Мена. Зак сам построил себе в горах дом и иногда ехал туда на несколько недель, а тем временем по народу ходили слухи, что правитель для того, чтоб познать беды простых людей, добровольно отказывается от роскоши и подвергает себя страданиям. Все были уверены, что каждый шаг Зака направлен на благо людей, что он - святой, что он - идеал, и что любой другой правитель просто обязан быть похож на Зака. Постепенно Менский превращался из живого человека в небожителя, и если иные диктаторы добиваются любви пропагандой и репрессиями, Зак наоборот, старался сделать все возможное, чтоб его оставили в покое. Чтоб с него сняли тяжесть власти, дали возможность наконец жить как человек, а не как бог. Но… Увы и ах. Власть над Меном оставалась камнем на его шее, да еще и соседние страны, Рад да Шуос, поговаривали, что не мешало бы Заку и ими тоже править… Короче, ситуация складывалась хуже некуда, а бросить все на произвол судьбы Менскому не позволяло чувство долга. Он не мог обмануть ожидания всех тех, кто доверился ему, кто считал, что только один Зак достоин править, и только он один имеет право вершить судьбы других людей.
Героически взвалив на свои отнюдь не хрупкие плечи бремя власти, Зак шел по жизни вперед, и ему уже начинало казаться, что мука будет вечной и не кончиться никогда, когда… Когда в одно прекрасное утро, а все утра в это время прекрасные, ровно через четыре года после начала похода к Гасту его не разбудил соловей. Все бы ничего, и данное событие отнюдь не стоило лишнего внимания, если бы не одно "но". Соловьи, как животные, в известном Заку мире не водились, и потому ему никогда не приходилось слышать трели данной птицы. А означало это одно - мир, мир Зака, начинал меняться, и очень скоро ему предстояло стать совершенно иным. Однако пока еще об этом Менский не знал - не обладая особыми знаниями в области биологии, он просто не смог оценить факт наличия несуществующей птицы, а потому просто валялся на кровати и наслаждался мелодичным свистом. Тем более что спешить было совершенно некуда - так уж сложилось, что день начала похода Зака стал в Мене народным праздником, а вместе с тем и выходным. Так что приходилось следовать собственному народу и отдыхать, тем более что торжественные события могли спокойно пройти и без его участия. И если четыре года назад некие правила заставляли Зака спешить даже тогда, когда для этого не было никаких оснований, то теперь многое изменилось. Многое, но не все. Зак был все в той же прекрасной физической форме, розовые очки так и не слезли с его глаз, прекрасный мир по прежнему окружал его, и вместе с тем любимый меч все так же лежал у изголовья кровати. Зак по прежнему не виде вокруг себя зла, все люди для него оставались добрыми и мудрыми, и если кто из них и совершал плохие поступки - то только по причине собственных заблуждений. Зак так и не отказался от мысли открыть всем глаза, показать, как прекрасен мир, и хоть четыре года договоров и приказов любому другому открыли бы правду - Менский по прежнему верил в человеческую доброту. И именно желание донести эту мысль до остальных было, помимо чувства долга, вторым, что удерживало Зака на проклятом троне.
Но вот прошел час, соловей, напевшись, замолк, да и Зак решил заняться хоть чем-нибудь. Например позавтракать. И, для осуществления данного проекта, было необходимо пройти несколько этапов, чем Менский не замедлил заняться. Для начала надо было встать. Потом - одеться. После чего на пояс повесить меч, открыть дверь, повернуть налево и пройти десять метров, отделяющих спальню Зака от столовой, в которой слуги уже наверняка накрыли стол. Был еще и последний этап, а именно: открыть дверь столовой, зайти, сесть за стол и поесть, однако в данном конкретном случае его осуществить не удалось. По достаточно простой и прозаичной причине - у двери столовой стоял Гердер собственной персоной, поджидая Зака, и на плече у него мирно сидела небольшая пташка, что-то выгрызая клювом из под собственного крыла. Это был тот самый соловей, пение которого доставляло Заку эстетическое наслаждение в течении часа до этого, однако птица была последним, что промелькнуло в мыслях правителя Мена. И хоть можно было бы достаточно долго описывать все те мысли, что посетили в этот момент его молодую голову, общий их смысл можно спокойно определить из восторженного голоса, которым он наконец задал единственный важный вопрос:
- Ну что, Гердер, куда идти спасать мир? Я готов!
Сказать, что Гердер был удивлен, было бы совершенно неверно - именно подобный вопрос он и ожидал, именно к такому вопросу и готовился, и как бы не было ему тяжело, заранее подготовленный ответ давать было тоже необходимо.
- Привет, Зак.
- Привет, Гердер. Но это потом. Времени в обрез, так ведь? Нам надо срочно спасать мир… Кто в этот раз ему угрожает? Ну хотя бы в общих словах, потом расскажешь, а сейчас…
- А сейчас я тебе скажу вот что - мир спасать нам ни от кого не надо. Миру никто не угрожает. И все везде просто прекрасно.
Гердер готовился к тому, что Зак будет огорчен, однако даже он не знал правителя Мена достаточно хорошо - Зак не был огорчен, он был разбит, раздавлен, разрушен, разнесен на мелкие кусочки, сломлен, сокрушен, причем именно в подобном порядке и примерно в течение двух третей секунды. После чего вернулся к своему привычному оптимистическому настроению, сделав достаточно разумный вывод:
- Ну хорошо, но раз ты тут, раз ты именно здесь и сейчас, то значит, что я тебе зачем-то нужен. А так как звать меня на трон Оиса ты явно не будешь, зная, что я откажусь, то я предположу, что ты приготовил для меня какое-то приключение. А потому давай сразу переходи к делу.
- Ладно, Зак, как хочешь. Хоть дело совершенно неспешное, но тут наверно не место вводить тебя полностью в курс происходящего, а потому я буду пока предельно краток. Зак, я думаю, что твои родители живы, что они не погибли в горах, и я даже примерно догадываюсь, где их можно найти. И именно на их поиски я и хочу тебя направить.
А вот тут, пожалуй, в первый и последний раз в этой книге Зак был удивлен. Потому что он ждал чего угодно, но только не этой новости. Новости, которая была не просто счастливой, а самой счастливой с того момента, как… Короче, вообще самой счастливой. Потому что если это была правда, то… То Зак, во-первых, и это все же для Менского было главное, он мог обрести родителей. Тех людей, которых ему никогда не хватало, тех, кому он обязан факту своего существования и поиску которых он посвятил, полностью или частично, большую часть своей жизни. Во-вторых, это было действительно приключение. Причем всем приключениям приключение. Ну и наконец, в-третьих, если это была правда, если Гердер действительно мог помочь ему найти родителей, то у Зака появился невероятный, единственный и неповторимый шанс найти людей, на которых можно будет с чистой совестью взвалить проклятую власть, и стать, наконец, обычным человеком.
- Где! - только и смог произнести он, после чего вынужден был отцепиться от Гердера, так как тот не мог ничего произнести при повисшем на шее отнюдь не легком Заке.
- Это длинная история… - начал было правитель Оиса, но так просто, как четыре года назад, с Заком было ему уже не справиться.
- У меня много времени. Так что давай, рассказывай.
- Но прямо тут…
- Прямо тут не надо. Не знаю, заметил ты, или нет, но ты стоишь у дверей столовой, и если ты не против - мы вполне можем зайти внутрь, и за завтраком ты мне как раз все и расскажешь. А начинать можешь прямо сейчас. Итак?