* * *
Утром в представительство Ордена явился помощник шерифа Питер - крупный парень с навеки застывшим на лице флегматичным выражением. На этом большом и плоском лице флегматичному выражению было просторно. Глаза у Питера были маленькие, нос крошечный, но природа, поскупившаяся на эти детали внешности, с лихвой отыгралась на подбородке, создав нечто выдающееся.
- Шефу нездоровится, - объявил Питер приезжим рыцарям. - Мне велено сопроводить вас в резервацию.
- Ах, - расстроился Остис, - я же собирался показать братьям Гектору и Бутсу мою коллекцию Хлама!.. То есть не мою, конечно, а принадлежащую здешнему представительству Ордена.
- Вы говорили, часть коллекции была украдена, - вспомнил Гектор.
- Ищем, - буркнул Питер, переступая с ноги на ногу. Ему не терпелось проводить приезжих в поселок углекопов и освободиться. - Ну так что, в путь? Я уж крысюков оседлал, ждут у входа.
- Мы непременно осмотрим вашу коллекцию, брат Остис, - заверил Гектор, - когда управимся с делом.
Они с Бутсом уже успели наскоро обсудить ситуацию. В городке всем заправляет Глипсон, его расположение - залог процветания представительства Ордена. Значит, это самое расположение нужно всячески укреплять и поддерживать.
У дверей здания хламовников ждали оседланные крысюки и мисс Конвергенция. Краснея и смущаясь, девушка отозвала Гектора и прошептала:
- Дорогой мистер Гектор, прошу вас, будьте осторожнее! О зомби рассказывают всякие ужасы.
- Я всегда настороже, мисс Конни, - заверил красавец-хламовник, - а в здешней резервации проживают мирные зомби. Они оставили дикие повадки и заняты общественно-полезным трудом.
- И еще… я не знаю, как сказать… в общем, я заметила кое-что странное. Видите ли, меня поселили в здании школы, а там неподалеку салун…
- Скверное соседство, - заметил Гектор. - Плохой пример для юных граждан Красного Угла!
- Сперва я тоже так подумала, но школа открыта с утра, а посетители сходятся в салун лишь под вечер. Да и они не совсем рядом, салун со школой, это только мое окно выходит в ту сторону… Однако я хотела сказать кое-что другое. Вчера мне не спалось, я сидела у окна и слушала, как в салуне шериф празднует победу. По правде говоря, это ваша победа, мистер Гектор, но он праздновал ее как свою. Нет-нет, не перебивайте, я и так не знаю, сумею ли описать то, что видела. Из салуна вышел человек, он был изрядно пьян, судя по походке. Он брел по улице, проковылял у меня под окном, и тут я заметила, что его преследуют!
- Преследуют? Едва ковыляющего пьяницу?
- Возможно, я неудачно выразилась… Вернее сказать, за ним следили. Двое.
- Вот как… рассказывайте, мисс Конни, рассказывайте, что было дальше!
- Эти двое, на них были накидки с капюшонами.
- Бурого цвета?
- Увы, они держались в тени, я различала только силуэты. Один из них нес какой-то ящик или коробку, я не разобрала впотьмах, но что-то громоздкое и тяжелое. Потом пьяный свернул за угол, эти двое - следом. Потом я увидела отблески. Как будто что-то сверкнуло за углом.
- Там, куда свернул пьяный и преследователи?
- Да. Именно так. И еще… боюсь, мне только почудилось…
- Ничего, рассказывайте смелей!
- Мне послышался звук трубы!
Тут Гектора окликнул Питер:
- Эй, мистер, мы едем или как? У меня еще дел по горло!
Хламовник пожал руку мисс Конни, отчего ее щеки зарделись ярче прежнего, и торжественно заверил, что они еще непременно побеседуют, когда он возвратится из поселка углекопов, и что его ужасно заинтересовала эта история. Когда садились в седла, прибежал запыхавшийся редактор, давешний попутчик рыцарей. Он вручил Гектору несколько листов:
- Дорогой мистер рыцарь, я взял на себя смелость стенографировать вашу вчерашнюю речь! Проглядите текст, сделайте милость. Если все в порядке, я размещу это как передовицу в воскресном номере "Красноугольских ведомостей"!
Бутс сунул за щеку порцию жевательного табака и заявил:
- Я очень рад, что уродился не таким умником, как ты. Мне живется куда спокойней. А к тебе то и дело лезут с разговорами.
- Я бы согласился с тобой, приятель, - кивнул Гектор, укладывая рукопись во внутренний карман плаща, - но иногда разговор может оказаться весьма кстати.
И бросил взгляд на мисс Конни. Та улыбнулась и помахала хламовнику рукой.
Дорога к поселку углекопов петляла между холмами. Питер, почесывая необъятную челюсть, пояснил, что паровик здесь не пройдет, поэтому уголь возят в Красный Угол на крысюках, а оттуда забирают раз в месяц. Ну или, как нынче, при оказии прицепляют грузовую тележку к дилижансу. Совсем скоро всадники миновали покосившийся столб с табличкой: "Резервация. Вход живым - только с разрешения администрации". Рядом валялось несколько обгорелых бревен.
- Табличку меняем в который раз, - пояснил Питер. - Как гроза - непременно сюда молния саданет. Любят молнии это место. Потому и племя зомби здесь. Встали на старом кладбище, и живут себе.
- Понятно, - кивнул Гектор, - на кладбище и церковь предков небось имеется?
- А как же. Только теперь она вся развалена.
- Однако башня с куполом сохранилась? То-то и оно. В башню бьют живомолнии, во время дождя все мокрое, электрические разряды проникают в землю, а электричество, как учит нас наука, является проводником информационно-витальных сил. Великие предки некогда опутали землю информационно-витальной сетью Священного Интернета, работавшей на электричестве, а законы природы, в соответствии с которыми оная сеть создавалась, действуют и поныне.
Дорога свернула из-за холма, и открылся вид на поселок углекопов. Как и полагается в приличной резервации, все было разрушено, развалено, покрыто трещинами и оплетено колючими побегами травы-камнеломки. В поселке вряд ли осталось больше десятка не провалившихся крыш, а большая часть зданий и вовсе лежала в руинах. Слева высился холм, изрытый шахтными входами, едва укрепленными гнилыми брусьями, справа - громада древней церкви за обвалившейся оградой. Кладбище, родина местного племени. Осыпавшиеся могильные ямы, разломанные могильные плиты, покосившиеся обелиски…
- Нам прямо, - Питер указал двухэтажное здание, - там на первом этаже вождь живет, Семь Протезов. С ним переговорите, он все покажет, а я обратно в город. Нынче дел невпроворот. Сегодня же пятница, а на воскресенье выборы мэра назначены. Ох и суматоха будет послезавтра…
Навстречу всадникам стали сходиться обитатели резервации. Тощие, синюшные, в лохмотьях, украшенных бусами и ожерельями из костей. Многие, лишившись волос, водрузили на головы высокие сооружения из перьев. Зомби как зомби, ничего примечательного.
- Вождь у себя? - спросил Питер. - Чем занят?
- Вождь рисует охранные знаки, - ответил долговязый мертвец. - Вчера мы потеряли еще одного брата.
- Я привез хламовников, они обещали помочь.
- Краснощекие любят обещать, - буркнул долговязый. - Сами же думают лишь об одном - как бы выжить нас с родных кладбищ.
Когда приезжие добрались к резиденции вождя, Семь Протезов как раз приколачивал над входом в свой дом фанерный щит с надписью:
"ХОРОШИЙ ЗОМБИ - МЕРТВЫЙ ЗОМБИ".
- Ну, вот вам вождь, дальше с ним говорите, - бросил Питер, разворачивая крысюка.
- Рыцари Хлама, - проворчал Семь Протезов. - Ну что ж, входите в мой дом, если прибыли с миром.
- С миром, с миром, - заверил Гектор. - Шериф попросил нас поймать серийного маньяка. Так что…
Семь Протезов, не дослушав, повернулся и вошел в здание. Хламовники последовали за ним. Поведение вождя их не удивило - у мертвых свои представления о приличиях. Семь Протезов показал, что готов говорить о делах, а такие разговоры ведутся под крышей. Зомби не любят открытых мест, где над головой нет ничего. Зато любая кровля делает их уверенней, потому что напоминает родную могилу.
Внутри обстановка была соответствующая - потрескавшаяся отсыревшая штукатурка, скрипящие доски пола, трухлявая мебель… Зомби равнодушны к бытовым удобствам. Семь Протезов, усевшись за стол, монотонно вещал:
- Когда-то это была наша земля. Мы встали из нее, мы - прах от праха ее, здешний край принадлежал нам. Но пришли краснощекие, чтобы отнять землю, прогнать нас от родных могил. Мы - мирный народ, мы не желаем сражаться. Шериф Глипсон пообещал, что, покуда мы добываем уголь для краснощеких, никто не тронет мое племя. До сих пор так и было. Мы копали уголь там, где краснощекие не могут. Мы не дышим, и значит, никто, кроме нас, не может работать в шахте. Однако теперь неизвестный злодей появился в резервации. Он хочет отнять у моего народа последнее, что ему осталось, - нежитие.
- А разве это не славно - снова стать живым? - подал голос Бутс.
- Нет. Если бы тебя, краснощекий, лишили привычного существования, ты был бы рад? Найдите злодея, и мой народ будет благодарен. Спасите племя Красноугольской шахты.
- Мы приложим все силы, - Гектор старался говорить как можно дружелюбнее, но с опозданием понял, что на мертвяка его обворожительные улыбки не действуют. - Давайте сразу перейдем к делу. Нужно осмотреть место происшествия и поговорить с потерпевшими. Хотя бы с последним. Я слышал, накануне еще кто-то пострадал?
- Место посмотреть можно, но краснощекие не могут дышать в нашей шахте.
- Ах, да, из-за газа… значит, преступление случилось именно там?
- Да. Поэтому свидетелей нет. Бешеный Крыс работал один. Ну а чтобы поговорить с ним, придется навестить несчастного. Он теперь не может явиться сюда. И рассказать толком ничего не может - только вспомнит этот ужас, как начинает трястись и заикаться.