Не обратив никакого внимания на сына, Фрэнк Спаркл подошел к Громову:
- Добрый день, молодой человек, - и улыбнулся так, что даже его холодные голубые глаза засветились добротой и участием. - Я счастлив и горд принимать в своих владениях лучшего представителя человеческого вида.
Макс и Чарли переглянулись. Напыщенная речь Фрэнка Спаркла звучала искусственно и до невозможности фальшиво.
- Спасибо, сэр… - пробормотал Макс и посмотрел на Чарли.
Тот сунул руки в карманы и отступил назад, склонив голову.
Отец повернулся к нему и произнес с насмешкой:
- Я счастлив, сын, что впервые в жизни могу гордиться хоть чем-то, связанным с тобой. У тебя отличный друг. Думаю, тебе стоит проводить с ним как можно больше времени. Идемте, Громов. Я хочу познакомить вас со своей женой.
Они подошли к ступеням, где их ждала мать Чарли.
Фрэнк положил руку на плечо Макса и сказал ей:
- Познакомься, Камилла, это и есть знаменитый Максим Громов. Друг нашего сына. Я уже говорил Чарли, что это, пожалуй, чуть ли не единственный случай в его жизни, когда я им горжусь. Какого замечательного друга он себе нашел! Да, Макс?
- Чарли сам замечательный друг, - заметил Громов, глядя на Камиллу Спаркл.
Чарли никогда ничего не рассказывал о своей матери. В частности, Макс совсем не ожидал, что она настолько красива. У нее были длинные рыжие волосы, уложенные в тяжелые блестящие локоны. Фарфорово-бледная матовая кожа, большие зеленые глаза, тонкие губы. Макс заметил, что Чарли очень на нее похож, только у него нет такой королевской осанки.
Камилла Спаркл улыбнулась Максу, поприветствовав его едва заметным кивком головы. Потом развернулась и пошла вверх по ступеням, к дому. Муж, сын и Громов со своим адвокатом последовали за ней. Макс попытался сообразить, сколько лет матери Чарли, но так и не смог. Выглядела она лет на семнадцать… Но этого не может быть!
- Мама чересчур увлекается косметологическим охлаждением, - вздохнул Чарли.
- Что это такое? - не понял Макс.
- Это значит, что у нее температура тела тридцать два градуса. Она холодная как лед, говорить почти не может, - раздраженно бросил через плечо Фрэнк Спаркл. - Но выглядит прекрасно! Совершенно не стареет последние двадцать лет.
Чарли в этот момент выглядел таким несчастным, что Максу захотелось его обнять и хоть как-то утешить. Он взял Спаркла за руку и крепко ее сжал. Тот ответил благодарным кивком головы.
Они поднялись в холл.
- Добро пожаловать в мой дом, - сказал Фрэнк Спаркл, поднимая руки и демонстрируя принадлежащее ему великолепие. - Уверен, что в скором времени вы, молодой человек, сможете стать нашим соседом. Нам всем теперь придется раскошелиться за пользование вашим кодом, - он противно рассмеялся и хлопнул Макса по плечу.
- Спарклы сами построили этот дом? - спросил он, отступая на полшага назад.
- Нет, мой прадед купил его задолго до войны, слава его памяти. Когда я выйду на пенсию, меня ожидает райский уголок. Если это, конечно, когда-нибудь случится, - мистер Спаркл бросил на сына уничтожающий взгляд. - Скажи, Чарли, ты когда-нибудь будешь в состоянии унаследовать корпорацию? Или же мне придется пожизненно тратиться на личностного аналитика, чтобы тот научил тебя справляться со стрессом, мой дорогой невротичный сын?
Тот опустил глаза и густо покраснел. Макс глянул на Фрэнка Спаркла исподлобья и прикусил губы. Он и раньше, заочно, не питал к отцу Чарли никаких добрых чувств, и личное знакомство только усилило убежденность, что сэр Фрэнк Спаркл - напыщенный, убежденный в собственном всемогуществе, раздувающийся от чувства собственной значимости и превосходства над другими людьми "злобный кретин", как сказала бы Дэз.
"Надеюсь, Чарли никогда не станет таким", - подумал Макс, но познания о "воспитательном детерминировании", загруженные в голову Громова через нейролингву, мгновенно всплыли в полном объеме. И они предостерегали, что чем сильнее Чарли ненавидит отца, тем больше будет походить на него.
Тайни, про которого все забыли, неловко мялся в дверях, не решаясь войти. Наконец Фрэнк Спаркл его заметил.
- А это кто? - сердито спросил он у сына.
- Это Тайлер Бэнкс, мы вместе выиграли Кубок Эдена, - ответил тот, не решаясь поднять глаз.
- Бэнкс… Бэнкс… - Фрэнк Спаркл задумчиво поднял глаза вверх. - Не припомню такой фамилии. Какой корпорацией владеет ваш отец, Тайлер? - он сурово уставился на Тайни.
Тот вжал голову в плечи, было видно, что больше всего на свете он в данный момент мечтает раствориться в воздухе.
- Никакой, сэр… - пролепетал он еле слышно.
- Ну, это ничего, - отец Чарли растянул рот в людоедской ухмылке. - Вы, должно быть, профессиональный геймер, раз смогли выиграть Кубок Эдена даже в ситуации, когда мой сын мешается под ногами? - Фрэнк Спаркл рассмеялся, собственная шутка показалась ему удачной.
Мать Чарли в этот момент развернулась к присутствующим спиной и пошла прочь, не сказав ни слова.
- Чарли очень хороший игрок. Он добрался до командного бункера на арене "Завтра будет поздно". Мы только прикрывали его, сэр, - спокойно сказал Громов, - и победили благодаря ему.
Фрэнк Спаркл склонил голову набок. Похоже, ему показалось, что он ослышался.
- Вообще-то мы победили благодаря Дэз… - тихо заметил Чарли.
Фрэнк Спаркл всплеснул руками и недовольно насупился.
- Мы, Дэз… Побеждает всегда кто-то один, остальные просто удачно оказываются рядом. Все эти довоенные нюни про командный дух, эффективность сотрудничества и так далее - полная чушь. Всегда есть один, который четко видит цель и желает ее достичь. Все прочие - или расходный материал, или балласт. Ладно. Мне некогда, - он повернулся к Максу. - Был рад личному знакомству с вами, Громов. Когда встретитесь с Алексом - постарайтесь присесть. Он ненавидит людей, которые выше его. Мне через час уже надо вылетать в Нью-Йорк. Торговая Федерация будет думать, как бы ей получше наградить вас, Максим. Я бы спросил ваше мнение, но все задумано как сюрприз. До свидания.
- До свидания, сэр, - ответил Громов, внутренне испытав громадное облечение от того, что общение с Фрэнком Спарклом закончено.
Тот помахал рукой Тайни и, не удостоив Чарли даже взглядом, удалился.
Как только он скрылся из виду, Бэнкс шумно выдохнул и посмотрел на Чарли с большим сочувствием.
Тот махнул рукой:
- Папа был сама любезность. Ради Макса. Обычно бывает гораздо хуже, - и вздохнул: - Бедная мама! Идемте, мои апартаменты в западном крыле.
Дневник доктора Павлова
29 июля 2054 года, 07:20:09
Тюремный комплекс Джа-Джа Блэк
О. Исландия
Северный блок,
секция интенсивной терапии
Я лежал на краю бассейна, судорожно ловя ртом воздух. Все тело била мелкая дрожь. Я был покрыт потом так, что капельки воды скатывались по коже, словно она намазана маслом. Все слизистые оболочки дыхательных путей горели и надрывались от боли. Но все же это было лучше, чем дикое, жуткое удушье, одолевавшее меня первые минуты, когда казалось, что еще вот-вот - и воздуха не хватит. Кошмар, что я вот-вот умру, был реальным! Я испугался за собственную жизнь так, что начал кричать. Я думал, мои связки лопнут от этого крика.
- Быстрее! Кислородную маску! Переложите его на каталку!
Голос доктор Жилинского с трудом пробивался через чудовищный гул, стоящий у меня в ушах. Их как будто локально заморозили жидким азотом. Хотелось приложить к ним что-нибудь горячее, чтобы избавиться от этого жуткого могильного холода, расползавшегося от ушей к затылку.
Наконец мне на лицо надели силиконовую маску. По трубке пошел кислород. Резь в легких стала заметно меньше.
- Датчики! Быстрее! Крепите датчики! - орал доктор Жилинский.
Меня перекатили на каталку, подняли ее и быстро вкатили в бокс. Внезапно в груди возникла резкая боль, сильное жжение, словно там что-то взорвалось. Отпустившее было удушье вернулось с прежней силой. В глазах потемнело. Крики над моей головой таяли, будто я стремительно взлетал куда-то вверх.
- Дефибриллятор! Подключайте искусственное сердце! На счет "три"! Раз! Два!..
Крики стихли. Я увидел свет и сказал:
- С ума сойти. Никогда в это не верил.
Свет окружал меня со всех сторон. Он был очень плотным. Я чувствовал себя замурованным в этот свет, как яйцо черепахи в песке. Поднес свою руку к носу и спросил:
- Галлюцинация? Я умер? Что, в самом деле? Действительно свет? Не может быть. Должно быть просто сложная проекция. Я без сознания, боюсь умереть, поэтому перед глазами рисуется картинка, о которой все говорят.
Тут боковым зрением я уловил какое-то движение. Обернулся и увидел… свою жену. Рядом с ней стоял Роберт. Только он был маленький, трехлетний.
- Кора? - я сделал им навстречу шаг.
Они смотрели на меня ласково. Улыбались, но отступали назад.
- Кора! - крикнул я и бросился к ним, но свет подо мной вдруг провалился, и я полетел вниз, будто разом ухнул вниз с небоскреба.
Свет исчез. Я физически почувствовал удар и открыл глаза, судорожно вдохнув:
- А-а-ах!
- Порядок, - доктор Жилинский поднял вверх большой палец и подмигнул мне. - Всего одна клиническая смерть после разморозки в вашем возрасте - это несомненный успех.
Я попытался задать вопрос, что со мной случилось, но не смог. Навалилась вязкая, липкая усталость. Очень хотелось спать. Я не мог даже глаза держать открытыми.