Девушки дружно обернулись и только теперь заметили некий интригующий предмет, лежавший на столике у камина, - большой и тяжелый, в темном переплете, оканчивающемся двумя фигурными металлическими застежками. Женщина, напоминавшая замороженный в холодильнике прозекторской труп Кати, сидела сгорбившись на диване, глядя на него, как на собственный смертный приговор.
- Я схожу с ума! - страшно сказала она, и ее палец испуганно задрожал в направлении мучительного предмета и отдернулся, боясь соприкоснуться с ним кожей. - Это она - та, та самая книга!
Маша подошла к ней.
- Наверное, их просто было две, - предположила она.
Огромный том, возлежавший на зеленой малахитовой столешнице, и впрямь казался однояйцевым близнецом первого, украденного Катей и сгоревшего в пламени огня. Но почему бы человеку, - или нечеловеку? - проживавшему в этой чудесной квартире, не иметь у себя точно такую же книгу?
- Я же целый день с ней таскалась! - будто прочла ее мысли Катя. - Вон царапина. И ржавчина на нижней застежке. Откройте, если там нет 104-й страницы… - В ее голосе послышался приближающийся шторм истерики.
Даша, вызывающе хмыкнув ("Ну и размазня ты, тетя!"), бестрепетно склонилась над столом и, расцепив металлические застежки, стала переворачивать толстые, непослушные листы.
- 99-я, 102-я, 104-я… Тю! Точно нет, - оповестила она, вглядываясь в неровные зубья оборванной бумаги.
Не слишком испугавшись своему открытию, Чуб сбросила страницы вправо и прочла на титульном листе:
Слава тебе, Ясная Киевица!
Да пребудет сила с тобой, когда ныне, как и в любую иную ночь, стоя на горе, породившей Город, ты, завидев на небе красный огонь, полетишь туда, чтобы остановить то, что может нарушить Истину…
- Ты читаешь? На каком языке это написано? - всполошилась Катя, и в "теткином" вопросе прозвучала такая сумасшедшая надежда, что Даша даже не смогла съерничать ей в ответ.
- На русском, - недовольно буркнула она.
- На современном русском?
- Да не очень. Кто сейчас так пишет? "Слава тебе", "Да пребудет сила с тобой".
Катя окинула комнату просветленным взором и наткнулась взглядом на Белладонну.
- May, - старательно сказала белая кошка с неисправимым человеческим акцентом. И помолчав, добавила для пущей убедительности: - May. May.
- Мне померещилось! - с несказанным облегчением огласила Катя миру. - Журналистка - подстава. Книга - фуфло. Она не сгорела, они привезли ее сюда!
- Ну и что нам теперь с этой Фомой Станиславской делать? - пренебрежительно поинтересовалась Чуб, лихо объединяя в единый образ двух легендарных неверящих.
Катя уставилась на Машу сверлящим вопрошающим взглядом, ожидая, что хоть та согласится с ее реалистичными доводами. Маша натужно молчала. Ситуация была пиковая. Спорить с Катей означало выбить почву у нее из-под ног. Признать ее правоту - повесить ту, как жернов, себе на шею и мяукать в ее присутствии, словно кошки, делая вид, что ничего не произошло.
- Послушайте, - приняла Соломоново решение Ковалева, - по-моему, вам лучше лечь и немного отдохнуть. Нам ведь все равно нужно хозяина дождаться. А у вас, кажется, температура. - Она деликатно коснулась Катиного лба и попыталась уложить красивую брюнетку на диван.
К ее глубокому удивлению, женщина не сопротивлялась.
- А у меня анальгин и аспирин есть… Я вам сейчас дам, - зачастила Маша.
- А на фига ты их с собой таскаешь? - искренне изумилась Землепотрясная.
- На всякий случай… - Заботливо сняв с Кати туфли, Маша накрыла ее клетчатым пледом, очень кстати наброшенным на спинку дивана.
- А хочешь, я возьму тебя к себе секретарем-референтом? - внезапно спросила Катерина. И смахнув свои презрительно щурившиеся очки, устало вздохнула. - Так трудно найти нормальный персонал. Все носятся со своими амбициями, насморками, чувствами. Никто не понимает, что они не люди, а функция. Но ты, я думаю, можешь быть даже многофункциональной! Будешь зарабатывать больше родителей. Увидишь, как они перед тобой забегают.
- Нет, - уверенно покачала головой Маша. - Мой папа не такой. Он ни перед кем не забегает.
- Что ж, - отрешенно согласилась Катя, склоняя голову на подушку дивана, - есть и другая реакция на власть - революционная. И если у тебя такие родители, я тебе искренне сочувствую. Они воспитали тебя абсолютно оторванной от жизни. Поэтому ты с такой готовностью веришь в сказки.
- А ты у нас самая умная, да?! - взбеленилась Чуб.
- Не надо, Даш, - неожиданно жестко остановила ее подруга. - Ей и так труднее всех. Именно потому, что она действительно самая умная. А осознать такое умом невозможно. В это надо верить. А чтобы верить, нужно быть хотя бы немножечко дурой.
- Ду-умаешь? - потрясенно переварила сентенцию Даша.
- И разговор про работу она завела потому, что ей как бы трудно акклиматизироваться в этой неестественной для нее ситуации. Вот она и попыталась сконцентрироваться на чем-то привычном. А еще она просто хотела сказать мне "спасибо". Просто иначе это делать она не умеет. Ой…
Вздрогнув, Маша виновато посмотрела на Катерину, смутившись, что они так бесцеремонно обсуждают вслух ее слабости, и увидела, что прорезиненное лицо красивой брюнетки вдруг дрогнуло и растеклось.
- Спасибо, - неумело прошептала она. - Правда, спасибо тебе…
- Ой, смотри! - заорала Даша сиреной. - Твоего показывают! - И подскочив к телевизионному пульту, увеличила громкость до ушераздирающих размеров.
"Мы не сатанисты! - с пафосом закричала с экрана непристойно красивая голова Мира Красавицкого. - Мы - диггеры! Наше увлечение - достаточно опасное, и мы всегда очень осторожны, хотя бы потому, что лучше других знаем, к каким опасным последствиям может привести завал или наводнение под землей. Обвинения против нас - голословны! И если власти бессильны, я и мои друзья сами выясним, чьих рук это дело!"
- А красивый все-таки, гад! - смачно цокнула языком Чуб. - На такого самого надо вешать табличку: "Опасно для жизни. Не подходи, убьет!" В крайнем случае, покалечит… Выходит, он и есть - диггер? Он ту девку угробил? Он же твой одногруппник, она - одногруппница. Они общались?
- Да. - Маша мгновенно пожалела, что поделилась с Чуб папиной историей.
"Через два часа после задержания по подозрению в убийстве своей одногруппницы Маргариты Боец лидер группы диггеров Мирослав Красавицкий был освобожден из-под стражи, - возразил Даше невидимый корреспондент новостей. - Двое свидетелей подтвердили его алиби на момент убийства. Однако следователь Владимир Бойко, ведущий это чудовищное дело о сатанинском жертвоприношении в православном храме, считает, что снимать подозрение с Красавицкого пока рано. Рабочие, ликвидировавшие уже вторую за два дня аварию, изначально обвиняли в них "детей подземелья". Кирилловские пещеры открыты! И являются ли юные исследователи киевских коллекторов любителями истории или за их увлечением скрывается иное страшное хобби, покажет только время".
- Это не он, не он ее убил! - пролепетала Маша заплетающимся от волнения языком. - Ты же слышала, у него алиби!
Оглянувшись в поисках хоть какой-то поддержи, она обнаружила, что Дображанская спит, закопав в подушку лицо и натянув плед до самых ушей, словно громыхающий звук подействовал на нее, как идеальная колыбельная. Быть может, именно трупы и протекающие трубы и умиротворили Катину душу - мир снова был жесток и реален. А над Катиной головой, похожая на пушистую рыжую шапку, пристроилась чрезвычайно довольная соседством Изида Пуфик. И Маша вспомнила: многие люди верят, что кошки способны вытягивать болезни из своих хозяев и потому всегда ложатся на "больное" место…
- Да с такой мордой ему любая баба алиби подтвердит! - презрительно дернула плечом Чуб. - И какого это адвоката надо нанять, чтобы наши менты тебя через два часа из обезьянника выпустили? Верно, родители у него - не дворники? Красавец, да еще и мажор - хуже и не придумаешь!
Маша громко шикнула на нее и, махнув на притихшую Катю, схватила подругу за рукав пиджака и потащила ее в коридор.
- Ладно, где тут у них кухня? - вырвавшись, Даша прихватила со стола книгу, не желая оставлять ее тет-а-тет с раскаявшейся воровкой. - Кофе хочется, жуть. Ух ты! Ну и квартирка!
В центре безразмерной кухни-залы стоял внушительный и монументальный резной буфет, на котором, повернувшись спиной к ним, лежал черный кот Бегемот. Однако стоило им войти, зверь грозно зарокотал, обнажая длинные желтые зубы, и, явно не желая ни секунды оставаться в их неподходящей компании, прыгнул в открытую форточку и был таков.
Маша бросилась к окну, испугавшись за своенравную животину (видимо не зря названную в честь вреднючего булгаковского Бегемота), и с облегчением увидала, как его черный вздыбленный хвост важно шествует прочь по карнизу.
- Говорю тебе, это он. - Даша имела в виду не кота.
- Миру незачем ее убивать!
- Мася, ты хоть и умная, но такая же влюбленная дура, как все! - Чуб азартно тряхнула сверкающий серебром чайник и, убедившись, что в нем есть вода, поставила его на плиту. - При чем здесь мотив? Если они сатанисты, то просто принесли ее в жертву. Жалко, фотку не показали. Она красивая была?
Маша услужливо метнулась в комнату и принесла оттуда свой верный рюкзак - из него появился неразлучный "Мастер" с заветным снимком внутри.
- Которая? - поинтересовалась Чуб, рассматривая групповой портрет.
- Вот, - ткнула ногтем Маша, - справа.
- Знакомое лицо, - озадаченно промычала Землепотрясная. - Сто процентов, я видела ее в клубе. С ней еще две подружки были. Одна беленькая, вторая - не помню.