- Вы журналистка? - На груди девицы висел запаянный в пластик "бейдж".
- Да, а что? - ответила та, прожевывая слова вместе со жвачкой.
- Вы здесь работаете?
- Нет, за аккредитацией зашла. А что?
- Хотите заработать сто долларов?
- Как? - уныло спросила журналистка. - Про кого писать?
- Нет-нет, - почти ласково объяснила ей Катя. - Мне нужно, чтобы вы поднялись ко мне в кабинет и высказали свое беспристрастное мнение об одной вещи. А то мои сотрудники… - Она презрительно махнула рукой, сопроводив этот жест соответствующим скептическим выражением. - Мне важно узнать свежий взгляд совершенно постороннего человека. Мой офис тут, на несколько этажей выше.
- И все? - довольно заулыбалась девица.
- Все.
Они не медля поднялись наверх. Причем жующая упрямо терзала зубами свою резинку и с интересом поглядывала на Дображанскую - было видно, что предложенная ей миссия показалась журналистке лестной.
Девушка высокомерно посмотрела на не удостоившуюся начальственного доверия секретаршу и, оказавшись в кабинете, приняла подчеркнуто серьезный вид.
- Идите сюда, - подозвала ее Катя к столу, на котором лежала "практически бесценная" подделка. - Вы можете прочитать, что здесь написано?
Девица старательно вгляделась и недоуменно наморщила лоб.
- Нет, - ответила она вежливо. - Тут по-старому.
- А вы попытайтесь, - беспокойно попросила ее Катерина. - Это же русский язык… Верно?
Журналистка удивленно дернула подбородком, деловито сплюнула жвачку в кулак и попыталась честно отработать обещанную сотню.
- "Он иже, видевши гибель ея от демона плакохуся зело", - с натугой прозапиналась она и вопросительно посмотрела на Катю. - Еще?
Вместо ответа та протянула ей красивую хрустящую бумажку и молча указала на дверь зажатой в руке сумкой.
Слов у нее больше не было. Чувств и умозаключений - тоже. Все, что составляло в совокупности Катино "Я", мгновенно объявило забастовку, отказываясь принять единственно возможный - совершенно невозможный вывод: эту случайную, выуженную ею наобум малолетку никто не мог вычислить и подкупить. А значит, книга действительно написана на языке Нестора и действительно только она одна… И прав, выходит, Арнольдович…
Но этот неумолимо возвышавшийся в конце нехитрых логических заключений вывод так и остался за воротами Катиного сознания, осажденного угрожающим здравому смыслу рядом фактов. И она не собиралась сдавать им крепость, даже если у нее кончится пища и вода и придется есть собак и крыс.
- Катерина Михайловна, - пропел на столе искаженный голос секретарши. - К вам посетители. Виктор Арнольдович и…
- Просите, - отрешенно отозвалась шефиня.
Взамен исчезнувшего в дверях красного рюкзака появились тугие, уже успевшие порозоветь в преддверии жирных процентов директорские щеки в сопровождении высокого сорокалетнего мужчины с запертым, как сейф, лицом.
- Позвольте представить, Адриан Маркато, - пролетел мимо ее правого уха голос директора. Но фамилия иностранца растворилась в воздухе дымом, прежде чем Катя успела ее осознать.
Она машинально отметила, что туфли оставшегося бесфамильным Адриана из натуральной змеиной кожи и стоят, наверно…
"Ах, не важно".
Коротко, но подчеркнуто почтительно кивнув ей, "сейф" проследовал прямо к столу и обнял книгу нетерпеливыми руками.
- This is it! - сказал Адриан.
А затем Катя услышала страшный нечеловеческий крик и увидела, что Адриан горит, и горит книга, и стол, и картина над ним, словно ее облили струей бензина. И отлетев к стене, ударившись плечом, обезумев, бросилась прочь.
* * *
Сорок семь минут спустя в пустынный и гулкий холл "Центра Старокiевскаго колдовства на Подолѣ" вошла длинноволосая дама с серым заострившимся лицом и пустыми стоячими глазами.
В окошке регистратуры сидела знакомая худосочная девица с вчерашним недочитанным детективом, существенно похудевшим с правой стороны.
- Здравствуйте, - обратилась к ней Катя абсолютно несвойственным ей вежливым голосом. - Я - Леся Украинка.
- Да ну! - недоверчиво хмыкнула девушка.
- Простите, - залепетала визитерша. - Лариса Косач. Вы записывали это имя вчера в журнал…
Не выпуская из пальцев разноцветную Донцову, девица недовольно перелистнула неудобной левой рукой массивную регистрационную книгу и раздраженно вопросила:
- И что из того?
- Будьте любезны, если вас не затруднит, посмотрите, пожалуйста: там, после моей фамилии, должны стоять имена и координаты двух других девушек…
- Адреса не даем, - вредно заявила девица.
Катя безропотно вытащила из сумки стодолларовую купюру.
- Мне очень нужно их найти, - елейно объяснила она.
- Ух ты! - искренне поразилась Регистратура. - Ну, если так сильно надо… - радостно захлопотала донцоволюбка. - Тут всего-то одна запись - Мария Ковалева.
- Но их было две, - терпеливо напомнила Катя.
- Так, может, одна раньше записана? - резонно предположила девушка. - Ну да, вот! - обрадовала она даму. - Дарья Чуб. А вы после нее пришли.
- Выходит, одна из них стояла в очереди передо мной? - потрясенно переспросила Дображанская.
- Выходит, так, - отозвалась девица, тщетно пытаясь понять, в чем таится столь потрясший даму подвох.
- Значит, - пораженно высказала Катя вслух, - будь я нормальным вежливым человеком и пропусти ее вперед, ничего бы со мной не случилось?! О боже… - вскрикнула она впервые за последние пять лет вместо привычного "Во черт!" - Боже, боже!
Ибо обнаруженная ею Д. Чуб означала только одно: тот, кто затеял эту игру, плевал на гордую раскрасавицу Екатерину Дображанскую. Он выбрал свою жертву наугад! Как слепо, наугад, проигрывает в карты пацанва жизнь первого прохожего. Когда они втроем ввалились в растреклятый кабинет, гимнастическое шоу Кылыны было уже в полном разгаре, а значит, не тщись упрямая Катя влезть всюду первой, эта история произошла бы не с ней! А с блеклой ботаничкой, которую она затормозила у самой двери, или бойкой тинейджеркой, рвавшейся втиснуться поперед батька в пекло!
С той из них, которая действительно была первой!
"Господи, за что? - заплакала Катя и, слишком хорошо зная ответ на этот вопрос, безнадежно попросила: - Прости меня, Господи. Пожалуйста! Я буду такой сдержанной, корректной, учтивой, тактичной, любезной, обходительной, предупредительной, толерантной, имманентной…"
- Адреса давать? - прервала этот список Регистратура.
- Запишите, - обреченно кивнула странная дама и добавила горько: - А вы не знаете случайно, что случилось с вашей сотрудницей Кылыной?
- Так вы у нее были? Вот ужас-то какой! - сладострастно ужаснулась мисс Регистратура и затараторила вдруг, захлебываясь и старательно выпучивая "страшные" глаза: - Потолок на нее обвалился! И насмерть… Вы видели? Нет? Только не сам он… Это я уж вам говорю! Никто не понял, а я пошла и поглядела. Решеточки-то эти деревянные, - возбужденно скрестила два пальца девица, - на которых он держится, - не гнилые были! А колдуна одного в Киеве уже убили. Тело на куски порезали и в батареи их напихали, а перед тем на кол его посадили! Я в газете читала! Такой уж у нас народ. Сами к ним ходят и сами же потом убивают, когда вспомнят, какие они сильно верующие. А Кылына, вы не знаете, какая сильная ведьма была! Она мне такую одну болячку вылечила, от которой все врачи отказались. Небось и обслужить вас вчера не успела. Вот ужас-то, ужас… Но, если вам очень надо, я могу вас на щас к сестре Анне записать!
- Нет, - вздохнула очумелая Дображанская. - Спасибо, не нужно.