- Точно, - согласился Этиоль, прикрывая глаза от слепящего солнца. - И это не животное.
Рев стремительно нарастал. Путникам уже приходилось кричать, чтобы услышать друг друга.
- То есть как не животное? - спросил Симна. - Что же тогда?
- Ветер.
Северянин напряженно прислушался и покачал головой.
- Нет, не ветер. Я не знаю, что это, но оно живое. Слышишь, сколько ярости в голосе?
- А кто тебе сказал, что ветер бездушен и что он не может испытывать ярость или гнев? - спокойно возразил Эхомба. - А этот ветер не только шумит грозно, он и выглядит злым.
Теперь вой и рев смешались в один неподражаемый, ввергающий в безумие звук, принадлежавший существу, которое наконец появилось в поле зрения, что открывало узкое пространство между камнями. Неясный, нечеткий сгусток, он в то же время обладал тем, что можно было назвать формой: сейчас округлый, в следующее мгновение угловатый… Причем существо вопило не от злости; теперь в дикие вопли отчетливо вплетались рыкающие, напоминающие хохот звуки.
Ветер за кем-то гнался.
- По-моему, он кого-то преследует. - Симна машинально протянул руку за спину и взялся за рукоять меча - хотя разве способна сталь сражаться с силами природы?
- Вижу, - откликнулся Эхомба. - Похоже, кота.
- Вот и мне так показалось, - кивнул северянин. - Только что-то до сих пор я таких огромных кошек не встречал.
- Я тоже. Однако зверь именно убегает от ветра, а не случайно оказался у него на пути. Погляди-ка, кот взял вправо - и ветер туда же. Словно дорогу перекрывает.
Два чудища пронеслись мимо. В лица путников ударила тугая воздушная волна, затем комочки сухой земли и вырванные с корнем травинки.
- Это охота? - ошарашенно спросил Симна. - Где это видано, чтобы воздушная масса охотилась на гигантских котов? Или на кого-то еще, между прочим…
Симна ожидал услышать в ответ что-либо вроде: "Помнится, в свое время…" или: "Был в нашей деревне мудрец по имени…", однако Эхомба выразился просто:
- Нигде не видано.
Симна саркастически глянул на Этиоля.
- То есть ты не знаешь, что бы это могло быть? Выходит, не на все вопросы у тебя заготовлен ответ?
Пастух перевел взгляд на товарища. Теперь глаза приходилось прикрывать от несущейся пыли - ветер был ближе и потому гораздо сильнее.
- Я неоднократно пытался объяснить тебе, Симна, что я самый невежественный из людей, и то, что мне известно, уместится на донышке паучьего наперстка.
- Никогда не слышал, чтобы пауки пользовались наперстками, - заметил Симна.
- Только некоторые, - сказал Этиоль без тени улыбки. - У пауков очень острые крючки на ногах, поэтому единственное средство избежать ран, которые они могут нанести себе во время пробежки по паутине, это надевать на ноги особые чехольчики. В Наумкибе их называют наперстками… Зверь совсем выбился из сил - по морде видно. Если ничего не сделать, сейчас ветер его нагонит.
- Да, бедняга сбавил ход… Что ты имеешь в виду - "если ничего не сделать"? - Симна подозрительно посмотрел на товарища.
Его худшие опасения подтвердились, когда Этиоль вышел из укрытия.
- Погоди-ка, брат! Ты куда?
Стоя на камне, пастух с сожалением посмотрел на хмурое лицо северянина.
- Я по натуре человек миролюбивый, но это кого угодно выведет из себя. Они дерутся, а силы неравны. Надо помочь коту.
С этими словами он начал спускаться со скалы. Симна, не сумев удержать товарища, остался на месте.
- Послушай, брат, стоит ли вмешиваться? Так всегда бывает: сильный бьет слабого. Хвала судьбе, что мы не участвуем в этой схватке. Ты что, решил потягаться с бурей?
- Если буря обладает разумом, то да, - ответил Эхомба. - А эта как раз не похожа на своих свихнувшихся сестер, гуляющих по морям. Вот с теми нам, жителям побережья, трудненько приходится.
Помогая себе копьем, Этиоль поспешил в сторону разворачивающейся схватки. Симна кубарем скатился со скалы и спрятался за камнем. При этом поднес руку к уху, чтобы лучше слышать.
- Ну хорошо! Если ты решил покончить жизнь самоубийством, то я вмешиваться не собираюсь! - крикнул он Эхомбе. - Только прежде расскажи, где спрятаны сокровища!..
То ли пастух не слышал, то ли решил не отвечать. Он повернулся и, подняв копье над головой, отсалютовал им спрятавшемуся Симне, затем с необыкновенной скоростью побежал в сторону битвы.
Если дикий кот и заметил Эхомбу, то никак не подал виду. Да и что может человек противопоставить силе стихии? Однако Эхомбе даже буйство природы было нипочем. Он припустил еще резвее.
Безусловно, более странного и огромного хищника из породы кошачьих ему встречать не доводилось. Кот был черен как смола, желтые глаза - каждый с кулак - полыхали диким огнем. По-видимому, чудище приходилось близким родственником льву, по крайней мере вокруг шеи у него тоже было что-то подобное гривастому воротнику. Однако этот кот был куда больше и мощнее самого большого льва. Но крупное мускулистое тело заканчивалось удивительно вытянутыми лапами, доставшимися явно от другого родственника. Происхождение этой странной комбинации скорости и силы представляло загадку для любопытного Эхомбы.
Исполинское животное вдруг начало отступать, потом, спотыкаясь, заковыляло в сторону пастуха. Этиоль ни секунды не сомневался - не у человека несчастный зверь пытался найти защиту, а у груды камней возле скалы, где прятался Симна.
Однако ветер вовсе не собирался так легко упускать добычу. Развернувшись, осязаемый сгусток бури по кривой попытался обогнать кота и отрезать его от спасительной скальной россыпи. На мгновение, как раз в ту секунду, когда Симна принялся во весь голос требовать, чтобы пастух открыл ему тайну сокровищ, ветер замер, словно прислушался. Однако Эхомба не мог утверждать, что именно человеческий крик привлек его внимание.
В этот момент кот неожиданно растянулся на земле - видно, силы окончательно оставили его. Впрочем, уже через несколько секунд зверь встал, поднял когтистую лапу и приготовился встретить смерть.
Тут зверь и взглянул на Эхомбу, вроде как бы обратил внимание на ничтожного человечишку. Некоторое время он смотрел на него, а потом желтые глаза потускнели и покрылись коркой ледяного равнодушия.
Эхомба решительно встал между зверем и ветром и поднял вверх руки, в одной из которых было зажато копье с наконечником из зуба морского дьявола.
Вращавшийся сгусток воздуха не остановился, но замедлил ход. И все равно в лицо человеку полетели кусочки сухой земли, мелкие камешки и всякий другой мусор, которого полным-полно в саванне. Если анаконду можно было бы назвать червем, то низвержение ветра, творившееся вокруг, можно было бы назвать бурей. Неудивительно, что и голос, раздавшийся сверху, легко перекрывал гром.
- Что я вижу? Ты решил расстаться с жизнью, маленький человек? Дерзнул состязаться со мной? Прежде чем проучить тебя, я хотел бы узнать зачем.
Вихрь закружил вокруг Эхомбы, и тот оказался как бы в туннеле, вытянувшемся от земли до небес. Вершина трубы слабо покачивалась, изгибалась и, в свою очередь, тоже ходила по кругу, но в обратном направлении.
- Не знаю, какого рода соревнование вы затеяли, но так с несчастным животным поступать нельзя! - отчеканил Эхомба и указал на кота, который, ища спасения, подобрался к ногам человека. - Это нечестно: ты разгуливаешь по небесам и черпаешь силу из грозовых облаков, в то время как зверь может полагаться лишь на свои ноги.
В лицо Эхомбе ударил порыв ветра - по сути, легкое дуновение, однако этого было достаточно, чтобы человек пошатнулся и чуть не упал.
- Дерзкий глупец смеет хвалиться, - громом донеслось с небес, - будто он бегает быстрее ветра. Он сам бросил мне вызов.
Эхомба вопросительно глянул на исполинского кота. Тот сначала отвел глаза в сторону, потом ответил мяуканьем более грубым и варварским, чем то, на котором разговаривала кошка, живущая в доме Эхомбы в Наумкибе, но вполне членораздельным и осмысленным.
- Ветер говорит правду. Я действительно так сказал. - Желтые глаза смотрели мимо человека на колонну воздуха. - Но я сказал правду. Я быстрее ветра.
- Ну, слышал! - торжествующе прогремело вокруг Эхомбы.
Между тем вращение воздуха начало замедляться, стала опадать пыль.
- Клянусь погодой, я самый терпеливый среди всех моих собратьев, но этот черный вынудил меня дать ему урок.
Эхомба обратился к коту:
- Не хочу тебя обидеть или показаться навязчивым, но что дало тебе повод утверждать, будто ты бегаешь быстрее ветра? По моему скромному разумению, этого не может быть.
- Может! - с неожиданной страстью взревел кот. - Хотя мое тело состоит всего лишь из кошачьей плоти и крови… Он гнался за мной день и ночь - и не мог догнать. Он пытался схватить меня, но и это ему не удалось. Но в отличие от соперника я нуждаюсь в питье и пище, а он хватал все это из туч и на бегу. Его еда повсюду следует за ним, мне же и минуты не выпало, чтобы поесть и попить. Разве это справедливо?
Зверь совсем по-кошачьи лизнул себя по груди и продолжил:
- Я победил, однако он, вертлявый и ненасытный, отказался признать результат вчерашнего испытания. А теперь преследует меня и хочет убить.
- Природа не любит неудач, - тихо проговорил Эхомба и повернулся в сторону ожидавшей бури. - Это правда?
- День, два, месяц… Какая разница! Никто не может обогнать ветер.
- Даже на день и ночь? - спросил Эхомба, склонив набок голову.