Парк служил преградой от обычных людей, преимущественно фермеров, живших по соседству и, вообще-то, и так слишком занятых, чтобы бродить по паркам. Для большинства из них лошадь представляла собой не более чем большие волосатые ноги, влекущие за собой телегу. Тощие, полубезумные лошади, гарцующие по аллеям или запряженные в кареты, были приметой другого типа людей - тех, кто владел землей и деньгами, а так же маленьким, безвольным подбородком. И чьи жены нередко были похожи на лошадей.
Отец лорда Вертлюга унаследовал от своего отца, великого зодчего, деньги и титул, однако спился и впустую истратил почти все, что у него было. Тем не менее, молодой Гарольд Вертлюг умел вертеться и провернул немало махинаций, благодаря чему восстановил семейное состояние и пристроил к фамильному особняку два дорогих и уродливых крыла.
У него было три сына, и ему особенно нравилось, что жена подарила ему еще одного отпрыска, помимо стандартного набора "наследник плюс резерв". Лорд Вертлюг любил быть на голову выше всех прочих, даже если это проявлялось лишь в наличии еще одного сына, о котором он не слишком-то заботился.
Старший сын, Гарри, не ходил в школу; он имел дело с имущественными вопросами, помогал отцу и обучался у него, как отличить тех, кто достоин разговора, от тех, кто не заслуживает и кивка.
Хью, номер второй, хотел стать священником. "Только если это будет омнианство, и ничто иное, - заявил отец. - Я не желаю, чтобы мой сын баловался с языческими культами!"
Ом отличался удобной молчаливостью, что позволяло священнослужителям трактовать его повеления так, как им представлялось нужным. Поразительно, но Ом крайне редко желал от своих последователей чего-либо типа "кормите бедных" или "помогайте старикам", больше склоняясь к "тебе нужен шикарный особняк" или "почему бы не быть семи переменам блюд за обедом?". Так что лорд Вертлюг справедливо полагал, что священник в семье может быть полезен.
Третьего сына звали Джеффри. Никто не знал, что делать с Джеффри; не в последнюю очередь, сам Джеффри.
Учитель, которого лорд Вертлюг нанял для своих мальчиков, звался мистер Каммар. Старшие братья Джеффри прозвали его Комаром, что, надо сказать, ему подходило. Но для Джеффри мистер Каммар был настоящей находкой. Учитель привез с собой целый ящик книг, хорошо зная, что в большинстве богатых домой не найдется и одной книги, если только она не будет посвящена древним сражениям, в которых члены семьи представали весьма эффектными, хотя и туповато героическими персонажами. От мистера Каммара и из его чудесных книг Джеффри узнал о великих философах Лай Тин Виддле, Оринжикрате, Зеноне и Ибиде и о знаменитых изобретателях типа Златоглаза Среброрука Дактилоса или Леонарда Щеботанского. Так Джеффри начал понимать, каким он хотел бы стать Когда они не читали и не учились, мистер Каммар брал Джеффри с собой на раскопки в поисках древних мест и древних вещей и рассказывал ему о вселенной, о который мальчик даже помыслить не смел. Чем больше он узнавал о мире, тем больше ему хотелось узнать все о Великой Черепахе А’Туине и о землях, что лежат за пределами графства.
- Простите, сэр, - спросил он однажды, - а как вы стали учителем?
Мистер Каммар улыбнулся:
- Меня научил другой, так это обычно и происходит. Он дал мне книгу, и после этого я стал читать все книги, какие только смог найти. Так же, как и вы, молодой человек. Я вижу, вы читаете все время, а не только на уроках.
Джеффри знал, что его отец потешается над учителем, но его мать вмешалась, сказав, что Джеффри пытается хватать звезды с неба.
Отец фыркнул: "Да он по уши в грязи и мертвецах. И кому есть дело до ХХХХ? Туда все равно никто не ездит".
Мать устало возразила: "Но он смыслит в грамоте, и мистер Каммар научил его трем языкам. Он даже может немного говорить на оффлерианском!"
"От этого будет польза, только если он вздумает заделаться дантистом, - хмыкнул отец. - Какой толк в изучении языков? Все равно сейчас все говорят на морпоркском".
Но мать Джеффри сказала: "Ты читай, сынок. Чтение - это путь наверх, а знания - ключ ко всему".
Вскоре после этого лорд Вертлюг отослал учителя, заявив:
- Слишком много ерунды вы тут разводите. Мальчишка все равно того не стоит, не то что его братья.
В гулких стенах усадьбы звуки разносились далеко, так что Джеффри все услышал и подумал про себя: "Что ж, раз уж выбирать, кем стать, то я выбираю не становиться таким, как отец".
Когда учитель ушел, Джеффри стал один бродить по окрестностям, учась разным вещам, и частенько околачивался у Мак-Тавиша, конюха, старого, как мир, но все еще известного как "парень". Он знал песни всех птиц на свете и умел их насвистывать.
На конюшне Мак-Тавиша Джеффри и нашел Мефистофеля. Старая нянюшкина коза в то время окотилась, и помимо двух здоровых козлят Джеффри обнаружил в куче соломы третьего, жалкого карлика, которого мать отвергла.
- Я попробую выходить козленка, - сказал Джеффри. Всю ночь он не смыкал глаз, поддерживая в новорожденном жизнь, доил мать-козу и давал малышу слизывать молоко со своих пальцев, пока оба не уснули, свернувшись комочком, пригревшись в стоге сена.
Он такой маленький, подумал Джеффри, глядя в щелочки глаз козленка. Надо дать ему шанс.
Малыш откликнулся на заботу и вырос в крепкого, сильного козла с дьявольским ударом. Он всюду следовал за Джеффри и сурово наклонял голову, грозя рогами всякому, кто посмеет обидеть его хозяина. Обычно в пределах досягаемости не оказывалось никого, а слуги и случайные посетители обнаруживали себя стремительно удаляющимися прочь, едва козел наклонял голову.
- Почему ты назвал это адское отродье Мефистофелем? - спросил однажды Мак-Тавиш.
- Я вычитал это в книжке. По-моему, хорошее имя для козла, - сказал Джеффри.
Джеффри и сам вырос, превратившись из мальчика в юношу и мудро стараясь не попадаться лишний раз на глаза отцу.
В один прекрасный день Мак-Тавиш оседлал лошадей, и они поехали к полям на окраине владений лорда Вертлюга, где обитали лисы. Как и много раз прежде, они затаились, наблюдая, как лисица играет со своими детенышами.
- Приятное зрелище, - шепнул Мак-Тавиш. - Лисе надо есть и кормить лисят. Да только слишком уж им нравятся мои цыплята. Лисы уничтожают вещи, которые важны для меня, а за это я убиваю их самих. Так устроен мир.
- Так не должно быть, - печально сказал Джеффри. Он успел проникнуться симпатией к лисице.
- Но нам нужны куры и мы должны их защищать, вот и охотимся на лис, - возразил Мак-Тавиш. - Твой отец хочет, чтобы ты присоединился к охоте, хотя бы на лис.
- Я понимаю, - сказал Джеффри. Он успел насмотреться на ежегодные охоты, пока был ребенком. - Нам надо защищать кур, а мир жесток и беспощаден. Но нечестно делать из этого развлечение. Ужас! Это ведь казнь! Разве обязательно убивать всех? Убивать мать, которая кормит детенышей… Мы берем так много и ничего не отдаем взамен.
Он поднялся на ноги и подошел к своей лошади.
- Я не хочу охотится, Мак-Тавиш, - заявил он. - Честное слово, я не хочу никого ненавидеть - даже своего отца, - но охота - такая штука, которую я хотел бы засунуть куда-нибудь подальше, в самое темное место.
- Ты бы поосторожнее, Джеффри, - забеспокоился Мак-Тавиш. Ты же знаешь своего старика. Он немного закоснелый.
- Мой старик не закоснелый, он просто дуб дубом! - горько промолвил Джеффри.
- Что ж, может, если ты с ним поговоришь - ну, или со своей матушкой, - они поймут, что ты не хочешь охотиться?
- Смысла нет, - отмахнулся Джеффри. - Если отец что-то решил, то до него уже не достучаться. Я слышу, как мама плачет иногда. Она не любит, чтобы кто-то видел ее слезы, но я знаю, что она плачет.
Он взглянул вверх, где высоко в небе кружил ястреб, и подумал: вот она, свобода. Свобода - это то, чего я хочу.
- Я хотел бы летать, Мак-Тавиш, - сказал он. Как птицы. Как Лангас.
Почти сразу же после этого он увидел ведьму на метле, пронесшуюся в небе вслед за ястребом, и неожиданно заявил:
- Я хочу быть один из них. Хочу быть ведьмой.
Старик покачал головой:
- Это не для тебя, мальчик. Мужчина не может быть ведьмой.